Острые шипы и темные души

Та покивала. Присевший свидетель происходил явно не из высшего общества, вокруг ногтей его виднелась чернота от работы с землей, одежда вроде бы приличная, но очень старая, будто досталась по наследству от деда. А вот вид мужчины, похоже, недовольный, он поглядывал косым взором на обвиняемую и поджимал деловито губы. Когда свидетель стал говорить, Мэделин поняла…

– Я давно знаю семью миссис Льюис, ее мужа и детей… – начал свидетель. – Ее супруг уехал на заработки, но, к сожалению, до сих пор не вернулся… возможно, еще не время, и он просто-напросто не заработал достаточно… Однако миссис Льюис посчитала, что теперь имеет право называть себя свободной женщиной, незамужней, и стала принимать у себя в доме посторонних мужчин на дорогих экипажах… От моей соседской помощи от чистого сердца она отказалась, ибо я простой человек и не мог дать многого, а вот те мужчины, судя по всему, богаты… миссис Льюис беспардонно продалась им за деньги…

Свидетель в свое время наведывался к обвиняемой и предлагал своеобразную помощь одинокой женщине, которая ему давно нравилась… однако получил отворот, отчего сейчас с удовольствием мстит… Брат сего мужчины также подтвердил, что видел приходы в дом миссис Льюис разных господ. Мэделин поразило низкое поведение данных свидетелей, очевидно имеющих заинтересованность в деле. Она шепнула Беатрис:

– Ты не замечаешь, что здесь какой-то сговор свидетелей?

В отличие от Мэдди, подружка была спокойна и очень тихо ответила:

– Даже если так, то это не меняет сути… Некто видел, как в дом обвиняемой приезжал один знакомый всем нам джентльмен… только это, естественно, держится в тайне…

Юная разомкнула от удивления уста и мгновение молчала.

– Какой джентльмен? – вырвалось у нее вслед.

На лице Беатрис мелькнула усмешка.

– Ну… я бы его так не назвала, это люди из низкого класса подумали на джентльмена по дорогой карете его отца…

«Джеральд!» – подумала Мэдди, однако подружка незаметно указала головой в сторону сидящих мужчин и шепнула:

– Сын горе изобретателя…

Мэделин слегка выглянула из-за Беатрис на Франца, уста ее вновь широко разомкнулись, не поддаваясь сдерживанию. Юноша будто почувствовал взгляд и вдруг резко повернулся. Раскрытый рот девушки единственный выдал ее неспокойное состояние. Она тут же отвела глаза и спряталась за Беатрис. «Имел связь с подсудимой и бестревожно сидит на месте, даже не пытаясь защитить…» – поражалась про себя Мэделин.

– Муж только в дверь, а жена чужого мужчину в постель! – возгласила возмущенная миссис Маркам и отвлекла своим без того неприятным писклявым голосом Мэделин. – Таким нельзя доверять воспитание детей! Что она им даст?.. – ратовала дама.

Слова поддержала Эстер, покачав головой в большой дорогой шляпе с цветами.

– Несчастных детишек мы обязательно пристроим, найдем им хороший дом, – произнесла она без единой эмоции на неувядающем лице.

Выслушав свидетеля, преподобный подвел итог:

– Значит вы лично видели приходы мужчин в дом миссис Льюис и подтвердили это здесь в священном храме господа… тем самым у нас нет повода вам не верить…

– Да, святой отец, я клянусь, что говорю правду… – суетливо принялся подтверждать свидетель и вдруг, по своей глупости выдал: – Недавеча я проходил мимо и видел стоящую у дома миссис Льюис карету, из которой вышел вон тот джентльмен… – указала рукой в мозолях в сторону лавочек господ.

Подобного поворота событий не ожидал никто, изначально даже сам свидетель. Дамы разом вместе повернулись назад, Мэделин вновь выглянула из-за Беатрис. Та прикрыла ладонью рот в одолевающей ироничной улыбке. Сей курьез вызвал у нее забаву. Франц сжал в руках шляпу и напрягся, но не желал подавать виду. Как вдруг с места встал Арчибальд и честно поведал:

– Да, я действительно ездил к миссис Льюис…

Сьюзи потеряла дар речи и ажно поперхнулась слюной, резко вдохнув. Глаз ее задёргался, а лицо перекосило. Право, преподобный не был готов к такому, он взглянул на сболтнувшего лишнее свидетеля и выказал сильное недовольство. Тот понял и сжался, опустив виновато голову.

– Наказать богохульную! – возгласила о наболевшем миссис Маркам в своем репертуаре.

На сей поворот событий удивилась и Беатрис, курьезная улыбка сошла, сменившись ожидающим выражением лица.

– Сынок, что ты делаешь? – не выдержав, обратилась шокированная Сьюзи, когда покашляла.

Ее поглаживала по плечу сестра. Арчи показал открытой ладонью успокоиться и не пороть горячку. Последовала разъяснительная речь.

– Я хотел сказать, что ездил к миссис Льюис по просьбе моей супруги Эмили… Миссис Льюис оказалась в трудном положении, оставшись с детьми одна, и моя жена об этом узнала от нашей няни Марии… Эмили передала вещи как для матери, так и ее детей, а также еще некоторую помощь, что я и привез в тот день…

Тон Арчи был уверенный, а вот выражение лица слегка возмущенным, ему не понравилось поведение уязвленного свидетеля, наклеветавшего по крайне мере на миссис Льюис по поводу данного приезда в ее дом. Сьюзи сначала выдохнула и убрала руку от сердца, а позже стала негодовать на ненавистную невестку, ведь, по ее мнению, именно Эмили виновата, что произошел этот инцидент, едва не обернувшийся позором. К тому же чрезмерная сердобольность там, где вовсе не нужно, сильно злила свекровь. Внутри ее переворачивало.

– Этому должен прийти конец… – тихо произнесла Сьюзи сама себе.

– Неужели нельзя было послать слугу, дабы избежать лишних сплетен… – произнесла Эстер.

Арчи услышал тетушку и добавил:

– Я передавал чек, поэтому решил поехать сам…

Обратившись к преподобному, молодой человек уверил, что его можно вычеркнуть из «списка». Про всё остальное ему неизвестно, и после речи Арчи удалился по делам. Мэделин пребывала с двоякими мыслями: с одной стороны, мужчина повел себя достойно, пришел на суд, рассказал правду, но с другой – после слов он просто ушел… Значит дальнейшая судьба несчастной женщины его не особо волнует, а значит в том, что его попросила помочь семье именно добрая Эмили, – сомнений нет. За Арчи встал Франц и тоже спешно вышел, ничего не сказав. Его-то проводила глазами обвиняемая, будто в тоске и безнадежности… судя по всему, у них действительно были отношения, однако ни к чему хорошему не привели… Франц стал казаться Мэделин темной лошадкой…

– Слышала?.. Кто только не был в доме подсудимой… дыма без огня не бывает, – произнесла Беатрис.

Вероятно, Беатрис сомневалась в словах Арчи про безвозмездную помощь.

– Итак, – отвлёк на себя преподобный. – Вы признаете, что впускали к себе в дом мужчин, помимо мистера Арчибальда? – обратился к обвиняемой.

На ней не было лица, женщина поникла еще больше с уходом Франца. Показалось, он являлся ее единственной надеждой.

– Да, – вымолвила она и опустила будто бы тяжелую голову.

Миссис Маркам ерзала на сидении, сама себе поражаясь поведению обвиняемой, ей не терпелось услышать приговор.

– Ну что ж… – продолжил преподобный, не спеша похаживая туда-сюда возле подсудимой с руками за спиной.

Переведя руки вперед, он хрустнул пальцами, скрестив их на мгновение, затем озвучил:

– Исходя из всего услышанного и вашего признания о неподобающем поведении, я вынужден вынести строгий вердикт, дабы другим неповадно было идти против заповедей господа и грешить…

Мэделин замерла в тревожном ожидании, словно для себя. Святой отец сделал вид, что подумал, испытывая сострадание к подсудимой, а вслед тоном без колебания заявил:

– Здесь более ничего поделать нельзя, грехи уже совершены, поэтому наш долг помочь вам искупить их… Я назначаю вам лишь десять ударов плетью, потому что вы женщина и мать… а также заключение сроком на пять лет. Детей мы вынуждены у вас забрать и отдать на должное воспитание.

Мэделин едва не упала с лавочки, услышав. Удары плетью вообще не укладывались в голове, ибо такое уже ушло в прошлое, а остальное навело еще больше ужаса. Не было предела жестокости святого отца и присяжных… Они все как один поддержали приговор. Эстер сказала:

– Мальчиков отдадим в школу епископа…

Вмешалась взбудораженная миссис Маркам:

– А старшая девочка будет работать и жить у нас… будет приобщаться к церкви и богу…

Обвиненная в ошеломлении упала со стула на колени и умоляла пощадить ее и ее детей, не забирать их, не давать ей столь большого срока, она даже просила заменить заключение большим количеством ударов плетью, но только не разлучать с детьми, которых она и так не видела уже больше месяца. Довольная, в улыбке оскалом миссис Маркам встала и не удержалась, дабы не сказать убитой горем матери:

– Ты их потеряла уже давно… когда начала вести аморальный образ жизни, так что нечего теперь плакать… женщина должна думать головой, а не другим постыдным местом!