Красивый-прекрасивый

Соня хотела продолжить немую перепалку насчет турка и моего внезапного появления в сексуальном прикиде, но ее горящий взгляд споткнулся о мой потухший. Может быть, она подумала, что конкуренция смутила меня. Но мне было все равно.

Какая-то теплая печаль охватила мое внимание в тот момент при воспоминаниях о Грише, с которым мы расстались не так уж мирно. А вот именно сейчас в душе наступил мир от тех незабываемых, потрясающих совместных деньков, что мы прожили под одной крышей.

Я зашла в туалет, чтоб перевести дух, и там мысленно впервые за 11 месяцев после расставания пожелала бывшему любимому человеку удачи, внутренне готовая забыть и отпустить его.

***

На этом вздохи не закончились: поохать пришлось еще, теперь глядючи в зеркало, но уже больше не от образов прошлого, а от представлений о будущем, очень даже скором, в котором мне в этом наряде теперь придется возвращаться назад.

Если сюда я дошла в состоянии легкого аффекта, не замечая светофоров, зебр, а также взглядов и окриков прохожих.., то теперь меня ждало самое настоящее сексуальное приключение! Я вспомнила Лиду и внутренне ужаснулась: как можно любить и даже обожать, когда на тебя таращатся, хватают за задницу, орут вслед, посылают воздушные поцелуи и всячески привлекают твое внимание?! Мне припомнилась она и ее любимая фраза:

– Это же и есть кайф!?

Этот кайф я испытала в полной мере, пока стремилась домой галопом и аллюром, иногда по стеночке и дворами, перелезая через газоны и заборчики, беспрестанно получая любвеобильные, а по большей части похотливые взгляды и комментарии проходящих мимо мужчин в возрасте от 16 до 60-65 лет. Самым незабываемым оказался отрезок траектории, проходящий через продуктовый рынок, где красивыми сочными горками были уложены специи, фрукты и овощи, позабытые хозяевами и покупателями, когда я закрывая лицо одной рукой и разрез на груди другой, пыталась прошмыгнуть мышью мимо. Такого количества комплиментов, выраженных в экспрессивной форме, я не получала никогда до и никогда после этого сексуального эксперимента.

Даже бомж, встречаемый мною ежедневно по дороге, и тот вылез из своей конуры, чтоб выразить мне свое почтение, шепеляво пройдясь нецензурным запасом по моей пятой точке в мою пользу.

Кайф наступил тогда, когда я достигла двери своей квартиры, и особенно в момент бессильного падения на кровать в разрезах и прилипших к телу разнообразных комплиментах, когда я наконец выдохнула:

– Что бы я еще раз! Твою м.., надела.., – и скинула блузку и юбку, со смехом вспомнив свой трусливый марафон.

Закусив губу и прикрыв глаза от истинного кайфа побыть самой собой, пусть и синим чулком в сексуальных игрищах, я вдруг осознала, что вся эта история меня многому научила. И в этом не было ничего смешного, к сожалению.

Лида, Соня, Алпаслан, директор клиники «Мой песик» и ее муж, коридор пациенток с разрезами и помадами вкуса переспелой вишни, – все они жили полноценной жизнью, а я последние месяцы лишь существовала.

Они жили, любили, играли свои роли, как могли, исходя из своего воспитания, образования, темперамента и кучи других качеств, и им можно было только позавидовать. Ибо жить – значит иметь силы быть счастливым, таким счастливым, каким ты только хочешь быть. И не мне судить, хорошо ли жить с гением-импотентом или заниматься любовью с любимой женщиной, пусть даже замужней, столько раз, сколько хочется и не спрашивать чужого мнения на сей счет. Нет ничего омерзительнее, чем совать нос в чужие постель и отношения, если, конечно, творимое в постели не противоречит Уголовному кодексу РФ. Шутка.

Потому что все эти люди не спрашивали меня, а чем счастлива я?

А я последние месяцы провела, будто придавленная могильной плитой, которую установила собственноручно.

Мне не хотелось не то что заняться сексом, а даже вылезать из своей скорлупы, например, встречаться с друзьями, пить с ними кофе по утрам, ужинать по вечерам, посещать кинотеатр, покупать себе новую одежду… Это казалось утомительным и безнадежным занятием. Тягостно тянулись минуты во время таких встреч, я лишь мечтала побыстрее вернуться в свое укрытие, словно улитка в домик, чтоб восстановить силы, которые давно иссякли.

Психологи называют это состояние депрессией. По-моему, это заблуждение называть красивое русское слово «тоска» непонятным обозначением чего-то эфемерного. Ведь все знают: тоска бывает по кому-то и чему-то, где в итоге все равно выходит, что по кому-то.

Я скучала по себе прежней: веселой, классной, милой толстушке, которая позволяла быть другим другими, а себе собой.

Любовники разбудили меня. Хотя я не поменяла своего мнения насчет сексуальной распущенности, охватившей не только наш городок, а на самом деле всю планету, где передовые и отсталые страны медленно исчезали с карты Земли, предпочитая заводить вместо детей кошек и хомяков, а вместо мужей и жен – любовников.

В истории такие периоды помешательства на пятой точке встречались часто: Содом и Гоморра, Древний Рим, Средневековье и наш нео-модернизм с онанизмом, но и они когда-нибудь, да кончатся.

К счастью, несмотря ни на что, каждый раз ростки нового мира прорывались через пепел гиблой цивилизации, и все начиналось с начала, с самого главного – с сердца каждого, кто впускал в себя жизнь. Просто хотел жить и радоваться, не задаваясь вопросом «зачем?». Ибо для здорового ума, влюбленного в белый свет и не мыслящего себя без служения другим, ответа не существовало.

Я хотела жить, любить и двигаться дальше! Моим росткам, давно пробивавшимся из-под могильной плиты, нужны были свежий ветер, море и солнце в счет отработки за Аполлона Аполлоновича.