Бей или беги, ведьма! Кара придет
– Ты окунулась в Колодец Памяти Ведьм?! – ужас в голосе колдуна сладким нектаром отозвался в ушах, даже на языке почудилась сладость. Мурашки удовольствия побежали по телу Елены, девушка чуть прикрыла глаза, прикусила губу.
– Что тебя удивляет? Ты, как никто другой должен понимать, что иногда для достижения цели сойдут все доступные пути.
Лена приблизилась к мужчине. Шальное настроение зашкаливало. Девушка дотронулась рукой до его груди, и он вздрогнул всем телом. Эта власть над ним экстазом прокатилась по телу. Стерла границы, заставила задохнуться от вожделения. Как же сладка власть на вкус!
Девушка дышала медленно, глубоко, постоянно облизывая мгновенно пересыхающие губы влажным языком, словно змея в охотничьем азарте, обошла вокруг закаменевшего мужчины. Она чувствовала, как сердце сильно бьется в его груди, казалось, вот-вот проломит грудную клетку и выскочит ей в руку.
– Он чуть скривился и выпрямился сильней.
– Прекрати это, – хрипло попросил он.
– Что? – игриво поинтересовалась Лена, – что прекратить?
– Больно, – шепотом отозвался он.
Откуда-то сверху раздалось громкое карканье и хлопанье крыльев, Вран слетел с верхних веток, где таился до сих пор, на нижние, оказавшись почти на уровне лица Елены.
– Кккаррр! – громко сказал он.
– Чего тебе? – недовольно отозвалась ведьма, но руку от левой лопатки Джеральда отняла. Мужчина осел на колени, тяжело дыша. Елена ощутила пустоту и разочарование внутри себя, руки жгло энергией. Пришлось потереть их друг об друга, чтобы хоть как-то унять зуд. Злость накатывала волнами. Но веселость уже ушла, оставив лишь приятные воспоминания о том, как могло бы быть весело по-настоящему.
Со стороны поляны с костром послышались голоса, зовущие Елену. Девушка резко выдохнула.
– И что дальше? – Джеральд поднимался, что давалось ему с трудом. – Убьешь меня на глазах у всех? Это тебе не пожар в доме, после которого можно всем внушить, что это обезумевший купец поджог. Да и я тебе нужен.
– Зачем?
– Ну, – издевательски протянул он, – ты же хочешь когда-нибудь вернуться домой?
* * *Остаток ночи Елена просидела в кровати. После разговора с колдуном, она выскочила на полянку к подружкам. У костра царила атмосфера веселья и ожидания, а вокруг раздавались звонкие смех и песни. Девушки плели венки из свежих трав и цветов, которые затем надевали на головы, словно короны из лета. Скоро они начали водить хороводы вокруг костра, который ярко пылал, освещая ночное небо. Песни о любви и плодородии звучали в унисон с треском дров, а в воздухе кружились искры, словно танцуя под звуки музыки. В этот магический вечер все забыли о заботах – они прыгали через костер, стараясь достичь счастья, и смеялись, обливая друг друга водой из реки. После они разошлись по домам. Ульяна уже давно спала, Анечка тихо сопела, развалившись рядом на постели. Только Лена молча смотрела в темноту, да ворон смотрел на нее саму, нахохлившись и, будто тоже размышляя о чем-то.
Было тревожно и откровенно плохо. Тошнило от самой себя, от тех изменений, что почувствовала девушка там, в лесу. Откуда это стремление поработить колдуна, выжать его, как лимон, чтобы сок между пальцев, чтобы чувствовать, как сжимается и проскальзывает мякоть спелого плода по руке, чтобы брызги во все стороны?
Вран блеснул глазами и кольнул ее клювом в оголившуюся ногу.
– Ай! – воскликнула девушка и тут же натянула ночную рубашку ниже, скрывая голую кожу. – Ты чего? – шикнула она на птицу. Но та ожидаемо не ответила. Однако поганые ощущения ушли в тень, дав, наконец, возможность расслабиться и забыться сном.
* * *Она слышала, как пыталась растормошить ее Анютка, как подходила Яромира и звала к завтраку, но глаза открывались с трудом, девушка мгновенно проваливалась обратно в сон. Тяжелый, сумрачный, плотный.
В себя пришла уже за полдень. Открыла глаза легко, увидела солнечный свет и зеленую листву перед окнами, и на душе стало тепло и хорошо. Ворона рядом не было. Девушка соскочила с кровати и закружилась по комнате.
«Ты же хочешь когда-нибудь вернуться домой?» – прозвучало вдруг в голове, и она встала как вкопанная, заозиралась – настолько явственно прозвучали эти слова, словно чертов колдун стоял за спиной. Живот свело, мурашки побежали по телу холодной волной.
Хлопнула дверь в кухню, Лена метнулась туда. Яромира принесла парного молока от соседки.
– Проснулась, моя красавица? На-ка вот, испей, еще тепленькое! – она налила в большую кружку молока с пеной, поставила перед Леной. – Что с тобой? Будто испугалась чего?
– Да нет, все нормально. Проснулась только. Вчера наколдовалась, видимо. – Девушка поскорей принялась пить молоко, чтобы избежать дальнейших пояснений.
Яромира с сомнением посмотрела на нее, но не в ее привычках было пытать кого-либо расспросами.
– А девочки где? – спросила Лена, допив.
– А за травами ушли, – откликнулась женщина.
– Ммм, я пойду, наверное, разыщу их.
Лена убежала обратно в свою комнату, оделась там наскоро и выбежала, прихватив берестяной туесок.
Яромира покачала головой. Волнение, поселившееся у нее в груди со дня инициации трех новых ведьм, никак не желало отпускать.
* * *Лена же поначалу и правда отправилась в сторону леса, но опомнилась, когда в дверях храма столкнулась с соседкой. Зачем она здесь? Что привело ее сюда?
– Лена! – окликнул ее подошедший со спины отец Дионисий, – ты что здесь?
– Сама не знаю. Гуляла просто. Вообще в лес собиралась, – растерянно пробормотала девушка.
– Ааа, – протянул батюшка, ну, тогда значит по нужде пришла. Заходи, – мужчина улыбнулся и мягко подтолкнул Лену внутрь темного храма.
Глава 9
Лена не знала с чего начать разговор, а отец Дионисий пока приводил себя в порядок – был он весьма потрепан, местами, будто извалявшись в сухих прошлогодних листьях и траве. Такое состояние было абсолютно несвойственно всегда аккуратному и чистому батюшке, потому Елена искоса разглядывала мужчину, не в силах побороть любопытство.
– Что, непривычен облик мой? – с усмешкой спросил мужчина.
– Пожалуй, – помедлив, ответила девушка.
– Встреча у меня была дивная, из таких, что Богу душу на месте можно отдать, – батюшка рассмеялся странно, кривя рот, посмотрел в никуда, пока вытирал вымытые руки об полотенце. Потом замер и выпрямился. Перевел взгляд на Лену, будто только что осмыслив что-то.
– А ведь и мог, – он усмехнулся собственным словам.
– Что же у Вас случилось?
– Да вот то, – протянул мужчина, огляделся и предложил, – пойдем-кось на улицу, прогуляемся.
* * *Они шли неспешно к речке. Тропинка в жаркий полдень была пустынна, прогретые солнцем травы отдавали весь свой аромат, заманивая пчел и шмелей, пьяня и очаровывая путников.
– Хорррошо, – раскатисто сказал батюшка, вскидывая вдруг руки и потягиваясь, – а жить-то как хорошо, Лена!
Девушка улыбнулась, глядя на него.
– Что же с Вами произошло этой ночью, что заставило вспомнить вкус жизни?
– Вкус жизни, говоришь? Точно, я и позабыл каково это, просто жить, в делах да заботах погряз. А произошло со мной, Лена, то, что повстречал я медведя в лесу, да непростого, а людоеда.
Лена ахнула, прижала руку к груди на уровне сердца.
– Как?
– Да уж вот, повезло. Ездил вчера на отпевание к старому другу, предлагали ж мне, дураку старому, заночевать в доме, а я отказался. Кой меня дернул на ночь глядя через лес идти?
– Ну, Вы же не простой человек, мне Яромира уже рассказала, что у Вас дар есть.
– Дар-то есть, да слабый же, и не учился я ничему по магии. Нельзя мне, я ж при храме служу. И так на меня косятся иной раз, что со знахаркой постоянно якшаюсь. – Он покосился на девушку, – тебе говорю, потому что знаю кто ты, и вообще что за человек. Не сдашь и не предашь.
– Спасибо за такую оценку, – улыбнулась Лена.
– Тебе спасибо, что ты такая.
Они, наконец, увидели искрящуюся под знойным солнцем реку, и какое-то время молча спускались по крутому заросшему травой склону к самой воде. Там присели на берегу, и Дионисий продолжил.
– Шел я вчера, значит, из соседней деревни, шел по знакомой тропинке. Понял, что иду уже долго, огни наши должны были появиться, а их нет, понял тогда, оказался глубоко в лесу, заблудился.
Стемнело совсем. Доселе тихий лес изменился, наполнившись призрачными тенями и загадками. Ветер шептал ветками, а расступившаяся листва шуршала, о чем-то тихо предупреждая.
Внезапно послышался треск ломаемых веток, и из-за деревьев вышел огромный медведь, его шкура посверкивала в отблесках лунного света. Крохотные глазки-бусинки, злобно посверкивающие в ночи на мохнатой морде, приподнятая в преддверии добычи верхняя губа зверя, нервно дергалась. Медведь-исполин поражал и восхищал своими размерами, наводил ужас и заставлял цепенеть от безысходности.
– Но поистине страшно мне стало, когда я узнал его. Много раз мне описывали его охотники или нечаянные свидетели его расправ, многие и вовсе считают его сказкой, вымыслом, но вот же он стоит передо мной, нависая аки скала, грозная, могучая и беспощадная сила. Кто я перед ним? Ничтожество, червяк. Глупец. Задумавшийся и заблудившийся на свою погибель.
Святой отец замолчал, вновь переживая жуткие минуты минувшей ночи.
– Есть у него отличительная особенность – огромный шрам на морде, который оставил ему один охотник перед смертью. Федул, как раз из той деревни, куда я ходил. Хороший был парень, молодой, сильный, да помер рано и смертью лютой. Я тогда как раз только начинал при храме служить и долго не мог принять такую смерть, казавшуюся мне несправедливой.
Лена смотрела на мерцающую гладь быстрой реки, несущей свои воды сквозь года. Чтобы ни происходило, кто бы ни рождался или не умирал, она продолжала свой путь, порой скрывая в своих водах чужие тайны, отбирала или дарила жизнь. Сейчас же река молча слушала рассказ святого отца, вдумчиво шелестя камышами.
– Дикая ярость и необузданная сила ощущалась в его глазах. Один удар могучей лапой, и он мог бы располосовать меня от лица до колен. Его сопение становилось все громче. А я мог лишь дышать. – Дионисий снова примолк, переводя дыхание. – Такая грозная сила! Что ураган, что пожар? Для таких, как мы, и одного зверя лесного хватит! Как же страшно мне было это осознать. Пот стекал с меня, я чувствовал холодные дорожки воды, катящиеся по спине и ногам под одеждой, все, что я мог – стоять и дышать. И тогда я просто смирился. Угодно Богу забрать меня к себе? Пусть будет так. Но разве я все сделал в своей жизни, что мог? Во мне еще есть сила, вера, я хочу быть полезным! Я размышлял, как оказалось, вслух, страх ушел, я говорил с этим убийцей, объяснял ему, как дитя неразумному, что, ежели Богу угодно, пусть забирает он мою жизнь, но если рано еще, то пусть смилостивится. Лена! Это такое! Когда вся жизнь твоя промелькнет и исчезнет, а ты видишь лишь результат своих деяний. И пред тобой стоит судья, без жалости, без любви или ненависти к тебе, равнодушно взирающий на тебя. Решает жить тебе или умереть. И кто ты был, и кто есть, кем будешь завтра и будешь ли? Будешь ли в этом самом завтра? Я, Лена, по молодости колебался, дар этот в гордыни своей принял за иное, и так рад сейчас, что пошел по пути Света! Может, это меня и спасло? Пожалел меня медведь, развернулся и ушел своею дорогой.
Святой отец теребил травинку в руках. В то мгновение, когда он стоял один на один с лесным убийцей-великаном, прошлое, настоящее и будущее слито было воедино, формируя пронзительное ощущение, словно вселенная пришла к нему с просьбой, с обретением ответов на вечные глубины существования.
– И лет мне много, а все как мальчишка ищу ответов, сомневаюсь до сих пор, негодую, что удовольствовался малым. А на самом деле – вот оно великое, под носом каждый день. Ведь каждый день ко мне люди идут за советом, за утешением, и каждый день их жизни и помыслы мне открыты и доверчивы они, как дитя. Ты вот, Ульяна, Анютка – да уже за это я Ему благодарен, что позволил мне, убогому, поучаствовать, помочь в трудный час! Ульяна к Свету обратилась – это ли не чудо? Еще один человек к добру лицом развернулся. Нютка, мала еще, а уже разумеет поболе меня в иных вопросах. Ведь знал, знал и я, и все вокруг, что творится у них в доме! – голос Дионисия дрогнул, он повернул свое лицо к Елене, – знал и ничего особо не сделал! Беседы проводил! Уму разуму учил, наставлял! А глубже взглянуть – испугался! Хотел ведь этого дурака отослать в Храм святого Трифона, епитимью наложить, да подумал, что сам справлюсь.
Мужчина резко отер глаза рукой, всхлипнул, сглотнул злые слезы.
– Может, и правда, не зря ниспослал Вам Господь такое испытание? К чему Вы более склонны, проверял? В самый темный свой час к Свету, к Нему тянулись. Многое еще можете сделать, не опускайте руки и идите за сердцем, – Лена участливо положила ему руку на плечо.
– Может, ты и права. Не ценил я того, что имел, считал себя лучше и выше этого. Хорошая ты. Я ведь понимаю, что не наша, и что Яромира мне голову дурит, никакая ты ей не родственница.
Лена только улыбнулась.
– Не в обиду Вам, но рассказать не могу.
– А мне и не надо. Я вижу, что ты не для зла здесь появилась. Но пришла ты ко мне почему сегодня?
– Мне кажется, я теперь знаю ответ на свой вопрос. – Лена склонила голову набок и улыбнулась солнышку. Я вчера, как тот медведь была. Только он умнее меня оказался и добрее, а я слаба еще. Столько Силы отмеряно, за что? Зачем? И что с ней делать? Не знала.
– Сложно ориентиры найти и сохранить, когда столько власти падает на плечи. А для тебя сейчас это больше именно власть, нежели обязанности. Баланс нужен.
Лена взглянула на отца Дионисия.
– Обязанности… – протянула она. – А ведь и верно. У нас говорят: «Эту бы энергию, да в мирное русло». Вот и мне надо такое русло.
– Ничего, ты справишься. Стержень в тебе есть, крепкий. А разумение жить придет. Главное, сгоряча не пори.
Они посидели еще молча, думая каждый о своем, любуясь небом и бегом облаков.
– Сила Рода всегда с тобой, у вас, ведьм, это важно. Ты свои корни знаешь? – спросил вдруг отец Дионисий.
– Теперь знаю, – ответила Лена.
– Мудрость и Любовь всех сородичей порой помогают в самый трудный час. Запомни это. Ты никогда уже не будешь одна. Тебя предки приняли.
Лена закусила губу. Ей очень не хотелось признаваться.
– А что, если… Что, если они обиделись на меня за что-то, что я совершила?
– Что же это?
– Понимаете, отец Дионисий, я у себя… дома читала книги на тему Магии Ведьм, Магии Рода, и там было про Колодец Памяти.
– Есть такой. Священный эгрегор, наполненный магией и мудростью, который служит хранилищем знаний и опыта всех почивших ведьм. Он хранит их мысли, чувства и уроки, переданные из поколения в поколение. Каждая ведьма, покидая этот мир, оставляет частичку своей души в колодце, тем самым обогащая его. Не всякой ведьме во время инициации повезет прикоснуться к нему, чтобы установить связь с предками и их знаниями. Без последствий. Поэтому не каждая и рискует.
В самых крайних случаях ведьмы собираются вокруг колодца под покровом ночи, произносят заклинания на древнем языке и погружаются в медитацию, чтобы получить доступ к знаниям Колодца Памяти. В этот момент они открывают свои сердца и умы для потоков энергии, исходящих от колодца.
– Вы так много об этом знаете…
– Да уж, пришлось. Не забавы ради, а узнать, как с собой в ладу быть. Нам вообще запрещено такое, но… Грешен, как есть, – он усмехнулся.
– Ну, насколько я помню, и среди святых были чудотворцы, – тихо проговорила Лена. – Но я боюсь теперь, что немного перегнула и не прикоснулась, а залезла по самые уши. И… Это я, нарочно, ударила откатом по Марии и вам с Ярой, чтобы Верховная обратилась к предкам. Я не знаю, как это, – сказала Лена, увидев ошарашенное лицо батюшки, – я вообще с магией познакомилась год назад, да еще столько всего и о себе узнала. Тоже, наверное, нельзя рассказывать. Но я боюсь теперь, что предкам это могло не понравиться.
– Они в любом случае не отвернутся от тебя, ты же приняла свой дар той ночью. Разрешили, не отняли ни Силу, ни жизнь. А могли, поверь, и запросто.
– Но я больше не чувствую в себе Света, – жалобно возразила девушка, – не могу как раньше обращаться к растениям, а вчера…
Она замолчала, теребя подол платья.
– Что вчера? – с затаенным ужасом спросил отец Дионисий, уже догадываясь, что услышит. Не зря он столько лет изучал все попадавшиеся ему книги по Магии и Ведовству втайне от всех.
– Вчера я не смогла противостоять ей, – шепотом ответила Лена.
– Кому?
– Тьме. Она поглотила меня, почти поглотила, – поправила саму себя девушка. – Вран отвлек и голоса от костра. Мне кажется, я могла совершить непоправимое!
Мужчина обнял ее крепко-крепко, будто стараясь защитить от свалившихся трудностей.
– Все поправимо, пока мы живы. Желанием защитить других ты подставила себя под удар, но все еще можно исправить.
Паззл в голове святого отца сложился. Ладони его дрожали от накатившего ужаса перед той, кого сейчас сжимал в объятиях. Но теперь он совершенно точно знал, что не просто так смог пережить прошедшую ночь. Дел у него здесь еще много. И каких! И настоящее испытание вот оно, сидит рядом. Она утешила его, выслушала, открыла сердце. Какое решение примет маленький человек перед лицом большой опасности?
Глава 10
Отец Дионисий с тоской смотрел в темнеющее небо сквозь окно своего небольшого домика при храме. Жена с детьми отправилась к матери. В доме было тихо, слышно только как одинокая муха жужжит возле печи, пытаясь найти перекусить. Старый рыжий кот лениво взирал на нее, с неодобрением посматривая на хозяина. Мол, что сидишь, выгони ее, спать мешает! Пушистый кошачий хвост бил по деревянной лавке, на которой развалился крысолов на пенсии. Дионисий посмотрел на кота, усмехнулся.
Кот в ответ лишь с презрением посмотрел на него.
Дионисий ощутил себя совсем уж ничтожной букашкой.
Он вспоминал разговор с Еленой. Победить самого себя, погрузиться в колодец памяти ведьм, смело ступить в неизведанные миры знаний – это грандиозная возможность и редкая привилегия. Но великие знания приходят с великими переменами. Вернувшись назад, после этого удивительного путешествия, уже никогда не будешь прежним. Его в свое время щелкнули по носу и отпустили.
Он никогда и никому не рассказывал о том, что пытался стать чародеем. Возомнил о себе невесть что по глупой молодости, начитался книг и полез в «воду не зная броду». Вытащила его тогда сестра Яромиры. Ей было двенадцать, ему едва-едва стукнуло пятнадцать. Дождался ближайшего полнолуния, прихватил книги, свечи и то, что требовалось для обряда инициации, и отправился в лес. Поначалу все шло неплохо, он даже натренировался к тому моменту свечи зажигать с помощью дара, радовался, дурачок, думал, вот получит доступ к силе и сможет такое, что ого-го!
Духи откликнулись. Позволили ему проникнуть в тайны Дара, рассказали о возможностях, предостерегли от ошибок. Они были благосклонны к пытливому юноше, сироте, не знавшему родительской любви, но уже сполна хлебнувшему испытаний, и при этом несущему в себе Свет. Возможно, поэтому, когда он, не прислушавшись к их тихим возражениям, нырнул глубже. Туда, где было спрятано истинное сокровище – знания, веками копившиеся и передаваемые по крохе каждому, кого посчитали достойным коснуться Колодца Памяти.
Коснуться!
Глупец!
Он нырнул туда с головой, с радостно горящими глазами, желая буквально раствориться в нем, познать все тайны магии и мироздания, но погряз в темноте.
Очнулся от холода. Продрал глаза, уставился в серое рассветное небо. Ощутил, что продрог и вымок от обильной августовской росы. Рядом лежала в беспамятстве темноволосая девчонка с запекшейся струйкой крови от носа к шее.
* * *Мужчина заметил краем глаза движение возле храма и всмотрелся в сумеречный двор. Странная корявая тень прошмыгнула по ровному полю травы и укрылась под стеной храма.
– Это что еще за мракобесы? – прошептал рассерженно отец Дионисий.
Мужчина взял вытесанную дубину, всегда стоящую в сенях и отправился к храму.
* * *Девчонка оказалась смутно знакомой. Шоколадно-черные пряди, выбившиеся из косы, частично облепили влажное лицо. Под глазами залегли темные круги. Кое-как удалось ее растолкать. Но едва придя в себя, девчонка встала, рассерженно зыркнула на него и собралась уйти. Едва поймал. Удержал за тонкую руку.
Оказалось, глупость заразна.
Девчонка давно приметила нового паренька в деревне, приехавшего жить к дальней родне. Он отличался от всех грамотностью, что было невероятной редкостью, светлой улыбкой и был совершенно непохож на других.
Она ходила за ним хвостом, стараясь при этом не попадаться на глаза. В тот вечер она, набравшись храбрости, собиралась подсунуть ему букетик полевых цветов на подоконник. Но увидев, как мальчишка выходит из дома и направляется в лес, решила последовать за ним. Увиденное, ей не понравилось, но Лана не испугалась, осталась. А вскоре поняла, что, видимо, что-то пошло не так. Денис, а именно так звали мужчину до принятия сана, начал капать кровью из носа и заваливаться на бок. Прямо на стоящие рядом свечи. Метнувшись к стоящему на коленях парню, она в последний момент сумела поймать его, но и сама вступила в очерченный солью и травами круг.
* * *Отец Дионисий вышел во двор, окликнул позднего гостя, но никого и ничего не услышал. Он обошел вокруг храма, проверил окна и замок на двери. Собрался уж было вернуться в дом, пересёк половину лужайки, но вдруг его накрыло острое ощущение чужого присутствия. Чей-то тяжелый взгляд буквально свербил спину, заставляя сердце замирать, а кровь холодеть в венах. Мужчина замер. Оглядевшись, он никого не заметил. Передернув плечами, отец Дионисий резко обернулся вокруг себя. Никаких подозрительных теней или шорохов. Паника накрыла его, ужас пробрал до костей, затопив в ощущении беспомощности.
Мужчина быстрым шагом дошел, почти добежал до дома и отпер дверь. Прошмыгнул внутрь и захлопнул ее, приперев спиной. Глухой сильный удар, раздавшийся по ту сторону двери, заставил мужчину подпрыгнуть и развернуться в воздухе. Руки сами схватили и опустили засов.
Отойдя на шаг, мужчина встал в стойку, приготовившись к схватке с неведомым противником, но больше не раздалось ни звука. Простоял так несколько минут, потом медленно, стараясь не производить даже малейшего шума, развернулся и вгляделся в окна. Но там ничего не было видно, сплошная темнота. Ночь накрыла деревню.
* * *Лану окутала темнота, показалось, что она теряет сознание. Девочка хотела позвать Дениса, но голос не слушался. Вместо этого она увидела полупрозрачные силуэты, среди которых узнала некоторых своих родственников. Духи предков ласково, но в то же время грустно улыбались ей.
– Милая, ты пришла слишком рано, – проговорила ее бабушка, – твой дар еще не раскрыт.
– Это не я! – по-детски отреагировала Лана. – Это Денис, ему плохо, помогите мне!
Бабушка опустила глаза.
– Мы не можем, родная. Он сделал свой выбор.
– Какой выбор? – не поняла Лана.
– Он хотел стать чародеем, и мы позволили ему это. В нем есть Свет. Он позвал, и мы откликнулись. Но он захотел большего, и не смог удержаться. Нельзя было иди одному.
– Куда идти? Какой Свет? Бабушка! Я ничего не понимаю. Он что, теперь умрет?
Дух кивнул.
– Нет!
– Это его выбор. Нельзя окунуться в Колодец Памяти и уйти безнаказанным.
– Он не должен умереть! Это неправильно!
Девочка топнула ногой и в стороны брызнули яркие солнечные искорки.
– Он замечательный! Умный и добрый! он не должен умереть!
К ней подлетел еще один дух, незнакомый ей.
– Ты можешь отдать за его жизнь что-то?
– Но что? – девочка осмотрелась. Она стояла, как пришла, в простеньком светло-сером платье, лапоточках на перевитых тканью ножках, ничего у нее с собой не было.
– Жизнь стоит дорого…
* * *Отец Дионисий истово молился про себя, вглядываясь в ночную мглу. Свеча в углу комнаты давно погасла, вызвав нервную дрожь, зато облегчив обзор. Постепенно он успокоился. А с наступлением утра в храм потянулись прихожане, окончательно развеяв ночные страхи.
* * *Мальчишка отделался частичной потерей памяти и инициированным Светлым даром. У Ланы на память осталась одна посветлевшая прядка у виска и благословение предков. Что это такое и зачем оно ей, девочка на тот момент не поняла, лишь с возрастом оценила подарок Духов. Во всем ей стало везти. Избежала травмы во время обрушения старого сарая, когда она в нем уснула. Познакомилась с хорошим парнем из богатой семьи, вышла за него замуж, воспитывают счастливо уже трех деток. С урожаем и скотиной им везет. Родители парня хорошо к ней относятся. Только Дар больше никак в ней не откликается. Обменяла она его на жизнь любопытного мальчишки той ночью.
