Когда рассеется тьма

– Не дует, – засмеялась Агата. – А вам?

– Не дует. Но меня не смутило бы, если бы и дуло. Я давно перестал обращать внимание на мелкий дискомфорт, – усмехнулся родственник. Побарабанил пальцами по столу и спросил: – Я правильно понимаю, что у тебя изменения в личной жизни?

– Как вы узнали? – ахнула Агата.

– Послушай… – он поморщился. – У меня большой жизненный опыт.

– Нет, правда! Юлий Семеныч!

– У тебя горят глаза, – засмеявшись, объяснил он. – Не хочешь познакомить с молодым человеком?

– Хочу. Но не сейчас, – решила Агата, сомневаясь, что Кириллу захочется ехать к родственнику в гости.

То есть она отчего-то была уверена, что знакомиться с Юлием Семеновичем Кирилл откажется.

Наверное, оттого, что еще тогда понимала – Кирилл не собирается надолго связывать с ней свою жизнь.

Она тогда была влюблена, и ей не хотелось думать о неприятном.

– Я так рада за Пашу, – тихо говорила Ксении женщина в шарфе, стоя рядом с Агатой. – Ему повезло, что он тебя встретил.

– Ну что вы, Майя Семеновна, – тихо шептала Ксения. – Не такая уж я замечательная. Это мне повезло.

– Нет, Ксюша…

Агата впервые услышала, чтобы Ксению кто-то назвал Ксюшей.

Павел тронул Агату за руку, она вслед за ним приблизилась к гробу. За ней подошла женщина в черном, потом Ксения.

Павел взял Агату за локоть и повел к выходу.

* * *

Знакомых у Юлия было много. Кого-то из них Павел знал хорошо, кого-то смутно помнил. Он выслушивал соболезнования, наверняка искренние, и мечтал остаться здесь один. Постоять в одиночестве у гроба, сказать Юлию что-то хорошее, чего не успел, не догадался сказать раньше.

Лица друзей и коллег Юлия были печальными, как и положено на похоронах, но его горе было для них чужим, и от этого Павел чувствовал себя еще более одиноким, чем если бы находился здесь один.

Был только один человек, который разделял его горе, – Агата. Он понял это, еще когда она робко и неохотно подходила к моргу. Черт его знает, почему понял. Девчонка не плакала, сжимала пальцами букет роз и смотрела на Павла с тоской сухими глазами, а он отчего-то перестал чувствовать себя одиноким.

Агата заплакала, когда прикоснулась к гробу. Тогда Павел заметил, что и ему приходится моргать. Впрочем, он с подступающими слезами быстро справился, он всегда помнил, что родился мужчиной.

Мать разрыдалась по-настоящему, но на нее Павел старался не смотреть, радуясь, что вместо него мать цепляется за Ксению.

Жена угадала, что подошедшая к ним женщина в черном его мать, раньше, чем та заговорила.

– Пашенька… – мать по-старушечьи развела руки и сморщила лицо. – Паша…

Тогда у нее зарыдать не получилось, а то бы вышло совсем трогательно.

– Меня зовут Ксения, – жена тронула мать за руку. – Я жена Павла.

– Как жаль, что мы знакомимся только сейчас…

Слышать мать он физически не мог. Хорошо, что именно в этот момент у морга появилась Агата, и от матери удалось отойти.

Ксения его отлично понимала и старалась отвести мать подальше от Павла, за что Павел жене был бесконечно благодарен.

Совсем далеко отвести мать было, конечно, невозможно, но и то, что получилось, неплохо. На поминках Павел оказался отделен от матери Ксенией и Агатой. Агату он сам усадил рядом, ему продолжало казаться, что рядом с девчонкой он не окончательно одинок.

– Отец Паши очень рано погиб, – жаловалась мать Ксении.

Это было правдой. Отец погиб, когда Павлу было несколько месяцев. Уехал на заработки куда-то на север и не вернулся.

О том, что она снова вышла замуж, когда сыну исполнилось чуть больше года, мать не упомянула, начала рассказывать, каким забавным был Павлик в детстве.

Она понятия не имела, каким он был в детстве. Она очень мало его видела.

Он был ей не нужен. Она собиралась отдать его в детский дом, но бабушка не позволила.

Она приезжала с игрушками, и маленький Павел бежал ей навстречу и плакал, когда она уходила.

И никогда не начал бы ее ненавидеть, если бы не услышал, как соседка, сидя с бабушкой на кухне, сказала:

– Как же можно было отказаться от такой крохи!

Соседка говорила тихо, чтобы Павел не услышал.

Павел играл у себя в комнате, но разговор взрослых до него долетал.

– Бросить такого кроху!

Павел клеил модель паровоза. Модель накануне принесла мать. Ему было грустно оттого, что она ушла, и он мечтал, чтобы она появилась снова.

Павел отодвинул пластмассовые детали и прислушался.

Он уже знал, что некоторые родители бросают своих детей, и те тогда попадают в детский дом.

– С Пашей все в порядке, не надо за него переживать! – тихо и резко оборвала соседку бабушка.

Она редко сердилась и Павла учила, что всегда нужно держать себя в руках, но тогда на соседку сильно разозлилась.

– Мама хотела отдать меня в детский дом? – спросил он, дождавшись, когда соседка уйдет.

– Глупости! Что ты придумываешь?! – сердито ответила бабушка. – Ты не сирота, тебя все любят…

– Мама хотела отдать меня в детский дом? – перебил Павел, зная, что так делать невежливо.

– Нет, Паша! Нет!