Под бледным светом страха

Бездельничать на даче оказалось не так уж плохо. Лада валялась на древнем диване, листала старые книги и ела вкусную мамину еду. Мама в отличие от Лады готовить любила и умела.

Жаль только, что все домашние дела, которые она наметила на выходные, оставались несделанными. Вообще-то дел было немного: постирать, пропылесосить квартиру и пришить к любимой бежевой блузке оторвавшуюся пуговицу. Вспоминая о несделанном, Лада начинала себя жалеть. Она работающая женщина, и после трудового дня ей нужно отдыхать, а не ждать, когда из стиральной машины можно будет вынуть скомканное белье.

И все из-за этого придурка!

Телефон зазвонил, когда мама позвала обедать.

Лада тоскливо потянулась к лежавшему на полу рядом с диваном смартфону и обрадовалась, увидев, что звонит не Стас. Ему она не ответила бы.

– Привет, – проворчала Лада давней подруге.

Высказать той все, что она думает о ее чертовом братце, Лада не успела, Рина сдавленно прошептала:

– Стас… мертвый. Приезжай!

– Что?! – Лада выпрямилась на диване. – Ты где?

– Приезжай! – Рина судорожно всхлипнула. – Я не знаю, как сказать маме! Лада, приезжай, я тебя подожду!

Голос у подруги был хриплый. Он мешал поверить, что все услышанное не глупая шутка. Впрочем, в отличие от брата Рина никогда не развлекала себя глупыми шутками.

– Ты где? – облизав внезапно пересохшие губы, спросила Лада.

– Здесь! Около твоей двери! Я боюсь снова туда заходить… Господи, что я скажу родителям!

– Ты застала его в квартире? – Лада, выбежав в уютную прихожую, начала надевать ботинки. Телефон в руке мешал это делать.

– Он лежит в постели… мертвый…

– Я сейчас приеду! Я на даче, буду часа через два! Вызывай полицию! Вызывай, не тяни!

Лада всегда считала себя слабой и беспомощной, но сейчас почему-то забыла, что она такая.

Она торопливо натянула новую куртку, крикнула маме, что Рина срочно просит приехать, и побежала по грязной от весенней распутицы дорожке, пачкая дорогие кожаные ботинки. Потом нетерпеливо сжимала кулачки, глядя в окно электрички, потом дергалась в метро, а потом сидела около бледной подруги и отвечала на вопросы полицейских.

14 апреля, понедельник

– Надеюсь, сегодня ты придешь вовремя? – Жена брезгливо отпила кофе, который сама же и сварила.

– Постараюсь, – пообещал Виталий.

Злата не являлась красавицей в полном смысле этого слова, но очень эффектной была бесспорно. У нее пухлые губы, пухлые щечки и роскошные, до середины спины, густые волосы цвета зрелой пшеницы.

Про то, что волосы у нее цвета зрелой пшеницы, жена говорила несколько раз. Виталий подозревал, что колосьев спелой пшеницы она никогда не видела. Так же, как и неспелой.

Впрочем, он тоже плохо разбирался в злаках. То есть вообще не разбирался.

– Ты работаешь так, будто тебе платят полмиллиона! Виталик, они понимают, что нельзя так эксплуатировать человека!

Под «они» жена подразумевала начальство.

Виталия никто не эксплуатировал. Он просто старался добросовестно и качественно выполнять свое дело, а для этого иногда приходилось задерживаться на работе.

Небо за окном было синее, как летом, когда Злата требовала проводить вечера на террасе каких-нибудь кафе и потом болтаться по Москве в сгущающихся сумерках. Ему это было скучно, а отбиваться от жены стоило немалых трудов, и летом он старался задерживаться на работе дольше.

– Тебе нужно не самому за всех пахать, а побольше подчиненных загружать! Что-то я не припоминаю, чтобы Ладка когда-нибудь отказалась вечерком в кафе посидеть! Не очень-то она перерабатывает! – Злата снова отпила кофе и сердито вздохнула. – Мы столько для нее сделали!

На самом деле они для Лады не сделали ничего. Она и без помощи Виталия легко могла устроиться в фирму. Но предложение работать под его началом Виталий пару лет назад Ладе сделал, это верно. С тех пор он об этом не пожалел. Лада честно отрабатывала свою зарплату.

Сердитый вид Злате шел. Губки делались совсем пухлыми.

Он, встав из-за стола, наклонился к жене, с удовольствием поцеловал мягкие губы.

Когда-то он хотел, чтобы жена была подругой. Чтобы ей можно было рассказать то, что невозможно поведать никому другому. Одно время ему даже казалось, что Злата вполне может этой роли соответствовать.

Он быстро понял, что ошибается, еще до женитьбы. Злата была неумной, капризной и вполне его устраивала.

К тому же ничего такого, что стоило бы рассказать единственному надежному человеку, за годы брака с ним не случилось.

Жена еще что-то говорила, но он не слушал. Оделся, еще раз поцеловал пухлые губки, пообещал, что постарается прийти пораньше, и улизнул за дверь.

День обещал быть замечательным. На безоблачном небе светило яркое солнце, на газоне под голыми деревьями проступала свежая зеленая травка.

Травку он заметил, подходя к дверям офисного здания. Увидел впереди Ладу и как-то сразу вспомнил, что наступает весна и впереди обязательно будет что-то новое и хорошее.

Ладу он догнал, пройдя турникеты. А выйдя вместе с ней из переполненного лифта, равнодушно поинтересовался:

– Про Стаса ничего не известно? Как же это он?..

В субботу прошли похороны. На них были и Лада, и он со Златой, и еще куча народу, но там трагическую смерть покойного никто не обсуждал. То ли при родных говорить об этом стеснялись, то ли безвременная кончина довольно известного журналиста никого по-настоящему не волновала. Впрочем, последнее вряд ли. Безвременная кончина всегда вызывает любопытство.

Лада грустно покачала головой.

Как ни странно, помимо родных она единственная плакала на похоронах. То есть странно не то, что все не рыдали, а то, что она вытирала слезы. Стаса Виталий знал мало, но не мог не понимать, что большой любви у окружающих хамоватый журналист не вызывал. Ему самому пришлось пару раз одергивать Стаса.

– А ты сама-то как думаешь? – не уходил от подчиненной Виталий.

– Я думаю, что его убили. – Она подняла на него глаза.

Глаза у нее были красивые, темно-голубые, почти синие.

Иногда ему казалось, что девчонка в него влюблена. Вернее, не то чтобы окончательно влюблена, но сильно приблизится к этому, если ее слегка подтолкнуть. Она была ему абсолютно не нужна, но от вида почти полувлюбленной дурочки улучшалось настроение.

Он как будто молодел и возвращался в другую, прежнюю беззаботную жизнь.

Впрочем, особых забот у него и сейчас не было.

– Будем надеяться, что менты разберутся. – Он нахмурился, делая вид, что задумался о работе, и, не оглядываясь, быстро пошел к лаборатории.