За легкой тенью лета

С сельскохозяйственными работами у мужа не ладилось. В прошлом году он срезал засохшие ветки и пропорол себе ладонь так, что она с трудом остановила кровь.

Она поразмышляла, позвонить Аслану прямо сейчас или оставить на потом. Решила позвонить сейчас, отдыхать она любила, когда незавершенных дел не оставалось.

Рабочий пришел через полчаса, осмотрел кусты, сходил за топориком и принялся неспешно срубать тонкие стволы.

– Катя! – окликнула ее соседка Надежда Эдуардовна.

Сегодня та была без собаки.

– Здравствуйте, Надежда Эдуардовна, – Катя подошла к забору.

– У вас опять Аслан работает? Зачем облепиху рубишь?

– Разрослась очень.

– А где Слава? Что-то я его не вижу.

– К бабке с дедом отвезла.

– Как они там? Назад не хотят?

– Привыкли, – улыбнулась Катя.

– А я бы никуда не уехала! Лучше нашей природы ничего нет! – соседка покосилась на орудующего топором Аслана и заговорила тише. – Аслан работает хорошо. Если деньги есть, отчего же его не звать.

По Катиным наблюдениям, соседка не бедствовала и услугами рабочего тоже вполне могла пользоваться. Дети приезжали к ней на дорогих машинах, а продукты себе она заказывала с доставкой.

– Он зимой таксистом работает. Но капризный. Я однажды попросила его меня до Москвы довезти, так он такую цену назвал, что ехать не захочешь. А мог бы и просто так по-соседски довезти, все равно ведь в Москву едет. – Надежда Эдуардовна вздохнула. – Лику Терехину возил перед майскими. Как-то утром ее забрал, после обеда привез. Я еще удивилась, Терехинский зять в тот день тоже утром уехал, вечером вернулся. Мог бы сам жену отвезти.

Когда в поселок провели газ, многие стали жить здесь круглый год, соседка Надежда Эдуардовна тоже.

Аслан собрал срезанные стволы, вынес за калитку. Снова застучал топором.

– Лика из машины Аслана выскочила и домой помчалась, даже не поздоровалась. Бледная была, губы сжаты. На себя не похожа. Господи, царствие небесное, – соседка перекрестилась.

– Зачем ей Аслан, если у нее своя машина есть? – задумалась Катя.

– Она тогда старую машину продала, а другую еще не купила. Новая у них в гараже стоит. Я не видела, чтобы Лика на ней ездила. Привезла и в гараж поставила.

Машина Тихона медленно проехала мимо. Катя и Надежда Эдуардовна посмотрели ей вслед.

– Будешь с родителями разговаривать, привет передай.

– Спасибо.

Соседка медленно пошла дальше. Тихон открыл ворота, въехал на участок.

Катя помедлила и, вздохнув, направилась к соседской калитке. Тихон, отпирая дверь дома, обернулся, когда калитка, впустив Катю, негромко хлопнула.

Глаза у него были красные. Обычно аккуратно подстриженная бородка неровно отрастала, делала его похожим на бомжа.

Он не производил впечатления счастливого любовника.

Видеть ее ему явно не хотелось.

– Ты поговорил с Иваном? – подходя к нему, спросила Катя.

– Еще нет, – Тихон смотрел куда-то вбок.

– Тихон…

– Катя, мне надо подумать.

Прозвучало это как «не лезла бы ты в мои дела!».

– Я тебя очень прошу никому не говорить…

– Я не собираюсь ничего никому говорить! – перебила Катя. – И Ивану тоже.

– Буду тебе очень признателен, – усмехнулся Тихон.

Катя не удивилась бы, если бы он сейчас выпихнул ее за калитку.

– Послушай… Если тебе нужна помощь…

– Если мне будет нужна помощь, я обращусь к тебе первой! – перебил Тихон.

Кажется, его терпение подходило к концу. Сейчас он точно ее выпихнет.

Катя повернулась и молча пошла по дорожке к калитке.

Аслан заканчивал работу. Куча срезанной поросли была внушительной. Миша возился бы с этим несколько суток.

– Спасибо, – поблагодарила Катя и протянула ему двухтысячную купюру. – Аслан…

Она замялась.

– Весной ты возил Лику в Москву. Лику Терехину, которая утонула.

Аслан внимательно и спокойно на нее смотрел.

– Куда вы ездили?

– Не помню.

Он врал и не слишком старался это скрыть.

– Ты возил ее целый день!