Приют миражей

– Добрый, – улыбнулась она.

– Как ваш раненый?

– Ему лучше. – Она наклонилась, отстегнула поводок от ошейника. – Спасибо вам. Нас действительно не пропустили бы в неприемные часы.

– Не за что. Как его угораздило?

– Не знаю, – она нахмурилась, задумчиво глядя себе под ноги.

Было в ней что-то такое, что отличало ее от других женщин. С ней Илье не нужно было себя контролировать, стараться не ляпнуть лишнего и от этого все время быть в напряжении. С ней он становился самим собой, каким бывал только с сестрой и матерью. Ну еще с несколькими друзьями.

– Но очень хочу узнать, – виновато улыбнулась она.

– Вы любопытны?

– Наверное. Правда, раньше я за собой этого не замечала.

Пес носился вокруг них, то забегая вперед, то отставая.

– Этот парень ваш друг?

– Нет. Мы просто работаем вместе. У него есть девушка, студентка. Трудится в соседней службе на полставки. Она его очень любит.

Из кустов навстречу показалась серая овчарка. Саша поймала свою собаку за ошейник, подняла на руки.

Они очень друг друга любят, говорила как-то мама подруге про Илью и Варю. Мама не видела, что Илья это слышит, и смутилась, когда заметила.

Интересно, что она сказала бы про них сейчас?

Больше говорить было не о чем, и Илья шел молча. Молчать с Сашей было легко. В отличие от других женщин и даже от Вари.

Жара стояла давно, и на деревьях раньше срока появились желтые листья. Кажется, в городе велась кампания за полив зеленых насаждений. Впрочем, городскими кампаниями Илья никогда не интересовался.

Они дошли до заросшего камышами маленького пруда, обогнули его по узкой тропинке, повернули назад. Когда-то Илья и Варя очень любили здесь гулять. Однажды вечером он поймал майского жука, они посадили его в спичечный коробок, слушали, как он скребется, а потом выпустили. Тогда он не поверил бы, что когда-нибудь ему не захочется идти к Варе.

У машины Илья вежливо кивнул Саше, она улыбнулась в ответ. Он какое-то время смотрел ей вслед, потом въехал во двор, поставил машину у подъезда и поднялся домой.

– Привет, – отперев дверь, произнес он.

Варя не ответила.

24 июля, четверг

Вечером Саша заснула, едва положив голову на подушку, а среди ночи проснулась и до утра мучилась, проворочавшись с боку на бок. То ей казалось, что с девочками, Юлей и Машей, прямо сейчас происходит что-то ужасное, а она, взрослая неглупая женщина, не сочла нужным это предотвратить, заставить их пойти в полицию или, по крайней мере, спрятать их у себя в квартире. То перед глазами вставало бескровное Борино лицо, и она мучилась, что парень, несмотря на заверения доктора, окончательно не поправится.

Еще вспоминалось, как они молча шли с Ильей по тропинке парка, и ей не хотелось, чтобы прогулка заканчивалась. Но эти воспоминания Саша старалась отогнать. Ужасно глупо. Илья совершенно чужой человек, он женат, а у нее есть Гоша.

Еле дождавшись половины восьмого, звонить раньше было уж совсем неприлично, Саша набрала Юлю, удостоверилась, что с девчонками все в порядке, опять предложила пожить у нее на даче и получила вежливый отказ.

– Маша сегодня на нашу дачу поедет, – объяснила Юля. – А я буду приезжать ночевать.

– Ты сейчас к Боре?

– Да.

– А на работе как договорилась?

– Потом отработаю.

Девочке было не до нее, и Саша от Юли отстала.

– Гулять, – обрадовала она путающегося под ногами Тошку.

На фоне шума проезжающих машин телефонный звонок она еле услышала.

– Саш, – произнес незнакомый голос. – Это Романенко.

– Боря! – обрадовалась она. – Тебе лучше, да?

– Саш, присмотри за Машкой. За Юлиной сестрой. Пожалуйста.

– Боря! – не поняла Саша. – Как я за ней присмотрю? Ей же не два годика.

– Присмотри, – опять попросил он. – А я потом для тебя все что хочешь сделаю.

– Попробую. – Саша вспомнила, что говорит с больным человеком, которого нельзя расстраивать. – Присмотрю, ты, главное, поправляйся, Боря, и не беспокойся ни о чем. Я все сделаю.

Знать бы еще, что и как требовалось сделать.

Ни у входа в парк, ни на тропинке, вьющейся между островками сныти и старыми деревьями, Ильи не было. И слава богу, одной проблемой меньше. Не нужно будет отгонять лишние мысли.

Сныть была одной из немногих трав, которые Саша знала. Ее показала маленькой Саше бабушка, лекарственные растения были ее хобби. Старушка собирала травы, сушила их, добавляла в чай, готовила отвары и настои, умывалась ими и ополаскивала волосы.

Мама это увлечение раздраженно высмеивала. Сейчас не советские времена, есть великолепная косметика, и заниматься ерундой можно, только когда совсем делать нечего. Бабушка не спорила, она вообще при маме старалась помалкивать.

Она показывала внучке разные травы, а запомнила Саша, помимо общеизвестных, вроде подорожника и одуванчиков, только сныть. Ей было тогда лет пять. Наверное, только начинался май, потому что трава на дачном участке еще не стояла сплошными зарослями. Бабушка срезала ножницами зеленые листья сныти и рассказывала, как много полезных веществ содержится в этой траве, что раньше этими листьями лечили массу болезней и о ней упоминали даже древние целители.

Вечером к приезду родителей бабушка приготовила что-то очень аппетитное с обжаренной снытью. Она была отменной кулинаркой.

– Что это? – не поняла мама.

– Сныть, – объяснила Саша. – Очень полезно. И вкусно.

– Что?! – Мать брезгливо отодвинула тарелку и посмотрела на бабушку. – Господи, гадость какая. Работаешь, работаешь, так даже поесть нормально не дадут. Сейчас что, война? Революция? Завтра ты нам кашу из лебеды предложишь?

Ни бабушка, ни папа ничего не ответили. Папа съел тогда и свою порцию, и мамину, похвалил бабушкину стряпню и уехал куда-то на велосипеде. Мать кричала ему вслед, и даже маленькая Саша понимала, что папа только делает вид, что не слышит.

Потом мама плакала и жаловалась Саше и бабушке, что папа ее не любит. Меня никто не любит, рыдала она, а бабушка в тот вечер ее не уговаривала.