Жизнь не по правилам

Глава 1 – Маскарад

– Под твоим платьем что-нибудь есть?

Я обернулась на голос. Проклятье, совсем забыла, что это бал-маскарад. Всё, что я могла сказать о моем визави – это то, что он высок, широкоплеч, у него темные волосы и приятный тембр голоса. Он был одет в идеально сидевший смокинг, на лице – белая маска, закрывавшая большую его часть. С плеч спускался плащ с белым подбоем, на руках белые перчатки.

– Конечно же есть, – ответила я.

На мне была копия знаменитого платья Мэрилин Монро, в котором она пела поздравление президенту Кеннеди. Довольно провокационный наряд, но что я могла поделать, если моя фигура выглядела в нём сногсшибательно. Когда я увидела себя в зеркале, я аж присвистнула. Слава богу, буду в парике и в маске, подумала тогда я. Полное инкогнито, дарующее абсолютную свободу. От себя, от своей прежней жизни, от мнения других.

– И что же? – продолжал допытываться мой нечаянный кавалер.

В моей крови играли пузырьки трёх бокалов шампанского и собственное обещание повеселиться. Я подошла к мужчине вплотную, провела рукой по атласному лацкану смокинга и, встав на цыпочки, прошептала:

– Под моим платьем есть я.

– И это всё? – так же тихо спросил он.

– Разве этого мало? – парировала я.

Он улыбнулся.

– Возможно, для меня этого даже слишком много. Потанцуем?

– С радостью, – ответила я, и он повел меня на танцпол.

Оркестр только что закончил вальс. Мы остановились друг напротив друга в ожидании музыки. При первых тактах мелодии я облегчённо выдохнула. Танго. Люблю, умею, практикую. Это я, конечно, немного хвастаюсь, но чуть-чуть что-то похожее на танго изобразить могу, лишь бы партнёр не подкачал.

А партнёр мне достался высший класс. Он вел меня с такой лёгкостью, что я почти не прилагала усилий, всё получалось как будто само собой, и судя по тому, что нам постепенно расчистили центр зала, смотрелись мы неплохо. Мне нужно было только следовать за ним и добавлять финты, с чем я вполне справлялась. На финальном аккорде я прогнулась в спине, поддерживаемая сильными руками, затем он меня медленно поднял, и мы замерли на мгновение, обнявшись. Зрители зааплодировали, я смущённо улыбнулась и сказала:

– Мне надо выпить.

Мужчина галантно поцеловал мне руку и повел к бару. Мы взяли по бокалу шампанского, и я снова внимательно оглядела его.

– Призрак оперы? – уточнила я про костюм.

Он удивлённо осмотрел себя – даже за спину заглянул.

– Похоже на то.

Я рассмеялась, и он после паузы присоединился к моему смеху.

– Я Генри, – представился он, – а как тебя зовут?

– Полли, – ответила я.

– Твоё здоровье, Полли, – Генри отсалютовал мне бокалом с шампанским.

Мы выпили по глотку.

– Не хочешь на свежий воздух? – спросил Генри. – Тут можно выйти на балкон.

Я пожала плечами – почему нет? Мы медленно прошли по залу – Генри поддерживал меня под руку – и вышли на просторный балкон. Ночь была ясной, тёмно-синее небо усеяно звёздами, молочно блестела полная луна, тихо и свежо. Я поежилась, и в ту же минуту на мои плечи опустился плащ.

– Спасибо, – я плотнее запахнула полы плаща и вдохнула полной грудью пахнущий морозцем воздух.

– Как тебе вечер? – спросил Генри.

Он облокотился на перила и смотрел в небо. Я последовала его примеру.

– Было скучно, пока ты не появился, – честно ответила я. – А как тебе?

Генри повернулся ко мне.

– Весьма интригующе, – бархатно проговорил он, придвигаясь ближе и притягивая меня к себе за талию.

Я затаила дыхание. Пальцы правой руки Генри провели по моей спине вдоль позвоночника. Я положила руку ему на грудь и просунула пальцы между пуговицами рубашки, коснувшись кожи. Услышала тихий выдох и медленно вытащила пальцы поглаживающим жестом. Генри поднял руку и приподнял свою маску, открывая нижнюю половину лица. И я увидела подбородок с ямочкой, красиво очерченные губы. От него приятно пахло чем-то тягучим, мускусным, этот запах совсем не был похож на запах Джона, который предпочитал свежие лёгкие ароматы…

К черту Джона с его любимым «Old Spice». Я приподнялась на цыпочки и коснулась губами губ Генри. Уж не знаю, ожидал ли он такого развития событий, но на поцелуй ответил мгновенно.

Боже! Давно меня никто так не целовал. Нежность поцелуя снесла мне крышу напрочь. А когда его язык ласково коснулся моих губ, я просто растаяла от блаженства. Не знаю, сколько времени мы провели, целуясь, но мне показалось, что целую вечность.

Наконец я прервала поцелуй и посмотрела на Генри, закусив губу. Он всё ещё прижимал меня к себе, и я чувствовала, как сильно бьётся его сердце. Он чуть улыбнулся и сказал с сожалением в голосе:

– Так жаль, что мне пора уходить. Но меня ждут в другом месте, и я не могу отменить эту встречу.

Я спросила со смешком:

– Ровно в полночь карета превращается в тыкву?

Генри рассмеялся.

– Что-то вроде того.

– Что ж, Синдерелла, не смею тебя задерживать, – сказала я. – Не забудь оставить хрустальную туфельку.

– Я оставлю кое-что понадежнее туфельки, – сказал Генри и протянул мне визитку. – Позвони мне завтра вечером.

Я взяла карточку из его рук, мельком глянула на нее и кивнула. Генри проводил меня в зал, забрал свой плащ и откланялся. Где-то с полчаса я провела у бара, отшивая уже пьяненьких ухажёров, подкатывающих ко мне в стиле «одна здесь отдыхаешь?», а потом мне стало окончательно скучно, и я поехала домой.

Дома, снимая с себя платье, я поняла, что на нём остался его запах. Я вдохнула поглубже, и у меня снова побежали мурашки по спине от воспоминаний о нашем поцелуе. Вечер определенно удался. В тоскливой череде одинаково унылых дней и ночей появился просвет.

Первый раз за долгое время я легла спать без мыслей о Джоне, без слёз жалости к себе, без злости на жизнь. В эту ночь бессонница, мучающая меня бесчисленное количество ночей, отступила.

Утром шампанское, выпитое накануне, дало о себе знать неприятной мутью в голове. Неприятной, но не смертельной. Я сходила в душ, позавтракала овсяной кашей с сухофруктами, выпила аспирин и почувствовала себя сносно. Упаковала платье, запустила посудомойку и стиральную машину, навела лёгкую уборку – в похмелье я часто занимаю себя подобной нудной работой, мне это помогает прочистить голову. Конечно, если не лежу пластом после виски.

Ох, я вспомнила последнее похмелье после виски, и меня передёрнуло. Никогда больше не буду пить эту дрянь. Лучше пить текилу – она вкусная, и похмелье после нее такое солнечное, невесомое. Не то что после виски – как кирпичом по голове, после чего хочется сделать усекновение больного органа.

Кажется, я слишком много пью в последнее время.

Так, надо переложить вещи из вечерней сумочки в повседневную, а то выйду из дома без ключей, и снова придется вызывать слесаря. Я вытряхнула украшенный стразами клатч на кровать. Всегда поражало, как в такой фитюльке может поместиться так много вещей. И почти половина – какой-то мусор.

Фантики от конфет – ну да, я сладкоежка, что в этом такого? Бумажные носовые платки – вещь необходимая, учитывая, как часто и как неожиданно на меня могла напасть хандра, заканчивающаяся слезами. Упаковка презервативов – и я в который раз посмеялась над ней. Все время перекладываю её из сумки в сумку, как будто у меня может случиться спонтанный секс. Такой нелепый символ моей свободы. Бесполезный и бессмысленный, ведь любые подкаты ко мне я пресекаю на корню. Я вздохнула и переложила презервативы в кучку нужных вещей. Телефон – черт, он кажется сел, забыла вчера поставить на зарядку.

Я воткнула шнур в телефон, и через пару минут экран засветился. Я включила его и вернулась к содержимому сумочки. Начала разгребать скопившиеся бумажки – да как они умудряются накопиться? Я пользовалась сумочкой несколько часов и держу в руках охапку бумажного мусора. Скомканная салфетка с остатками помады – а, это я подкрашивала губы. Квитанция оплаты такси – и тебя в мусор. Рекламный буклет – Господи, а ты здесь откуда? Пригласительный билет – ну это понятно, вещь нужная была, тоже в мусор. Визитная карточка.

Я замерла, держа в руках плотный прямоугольник белого картона с черными буквами. Имя, номер телефона, электронный адрес. Как он сказал? «Позвони мне завтра вечером». То есть уже сегодня.

Телефон внезапно ожил и начал тренькать сигналами приходящих сообщений. Я посмотрела на экран. Двадцать пять пропущенных звонков, тридцать семь сообщений. Все от одного абонента. От Джона.

Я решительно отключила звук телефона и продолжила уборку. Визитка осталась на столе возле телефона. Вечером я позвоню.

Глава 2. Джон

В Джона я влюбилась с первого взгляда. Высокий, худощавый, он выделялся на фоне нашей довольно-таки пёстрой компании, как белое пятно на темной стене. Тонкий нос с горбинкой, четко очерченный рот с приподнятыми уголками губ, светло-серые глаза миндалевидной формы, высокие скулы. И немного отсутствующий взгляд, делающий его невероятно загадочным и интересным. Он любил рассуждать о внеземных цивилизациях, тайнах вселенной, чудесах науки. Я ходила за ним, как пришитая, и слушала, открыв рот. Он писал стихи, рисовал маслом, и был весь из себя творческий, утонченный и ранимый. Только один недостаток портил всё – я ему была не нужна. Он воспринимал меня как друга, а то и как мебель. Есть – и ладно.

Больше всего на свете я тогда хотела, чтобы Джон наконец меня заметил. Оценил мою любовь и преданность. И ответил мне взаимностью. Ведь во всех сказках принц влюбляется в добрую, милую, любящую девушку, это всем девочкам известно с самого раннего детства. А Джон был моим принцем.

Так я прострадала целый год. Надежда сменилась тихим отчаянием, а потом и боль начала притупляться – я постепенно смирялась с тем, что он никогда меня не полюбит. Но в один день Джон внезапно позвал меня на свидание.

Как я была счастлива в тот день. Я светилась, я плыла над землёй. Мы гуляли с Джоном по набережной, как всегда, он что-то рассказывал, я благоговейно слушала. А потом Джон поцеловал меня первый раз.

– Полли, – спросил он, – ты выйдешь за меня?

Мне показалось, что я ослышалась.

– Разве ты… – начала я, но Джон меня перебил:

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Что я тогда почувствовала, не передать словами. Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Конечно же, я сказала «да». На моём пальце появилось тонкое помолвочное колечко с прозрачным камнем. Мы сообщили радостную новость родным. И через пару недель – съехались.

Мы прожили вместе около двух лет, планируя свадьбу и ведя совместный быт. Я старательно создавала уют в нашей квартирке, убирала, готовила, стирала, поддерживала, не перечила, не пилила, во всем слушалась любимого, в общем вела себя как эталонная хорошая жена. Но, к моему неприятному удивлению, с каждым днём получала от Джона всё больше упрёков и претензий.

Со временем он перестал стесняться в выражениях. И я узнала, что глупа, не интересна, не люблю его так, как следует, холодна в постели и ни к чему не стремлюсь. Я изо всех сил старалась соответствовать, прилагала массу усилий. Но это мало помогало. Все чаще Джон задерживался на работе, все чаще от него пахло спиртным. Он стал груб и не сдержан в выражениях, он словно наказывал меня за что-то, а я никак не могла понять, в чем моя вина.

В один «чудесный» день Джон поздно вернулся домой с работы. Я ждала его до часу ночи, волновалась, звонила, но он не брал трубку. Моё беспокойство достигло предела, я собиралась уже начинать обзванивать больницы, но тут в двери заскрежетал ключ.

Я выскочила в прихожую раньше, чем открылась дверь.

– Джон, что случилось… – начала я и осеклась.

Джон вошёл в квартиру тяжёлым шагом. От него сильно пахло алкоголем.

– Ааааа, – протянул он, брезгливо оттопырив нижнюю губу, – моя милая, маленькая Полли.

В его голосе сквозила такая неприкрытая ненависть, что я опешила и ошарашенно шагнула назад, а Джон медленно наступал на меня, продолжая зло говорить.

– Моя добрая, послушная, глупая Полли.

Я отступала от него, не веря своим ушам. Что он такое говорит? Почему он говорит со мной так?

Когда я упёрлась спиной в стену, Джон угрожающе навис надо мной, поставив руки с двух сторон от моих плеч.

– Если бы ты знала, как ты меня бесишь.

Казалось, он заводится все больше и больше. Он почти кричал, брызгая слюной.

– Как меня тошнит от всего этого. От твоего голоса. От твоего смеха. От того, как ты ешь. Меня тошнит, когда я целую тебя, когда ложусь с тобой в постель.

Я вжала голову в плечи, непроизвольно вздрагивая после каждого слова, которое он вбивал мне в мозг. Слезы непрерывно катились по моим щекам, губы дрожали. Джон закатил глаза.

– И снова ты ноешь, как я ненавижу твои слёзы! – Джон обхватил рукой мой подбородок и с силой поднял мне голову. – Как же хочется причинить тебе максимальную боль, чтобы ты больше не смотрела на меня этими своими тупыми влюбленными глазами.

Я не верила своим ушам. Его слова горькой пленкой оседали на моем сердце.

– Если я тебе так противна? – тихо произнесла я. – Зачем ты сделал мне предложение?

Джон оттолкнулся от стены и отступил на пару шатающихся шагов назад. Хрипло рассмеялся злым смехом.

– Хотел сделать тебя счастливой.

Счастливой? Вот это, по его мнению, счастье? Обида мутной пеной поднималась внутри меня, грозя задушить, если я снова попытаюсь подавить это чувство. Какой же дурой я ощущала себя, в единый миг осознав, что мои чувства никогда ничего не значили для Джона.

– Сколько пафоса! – Я невесело рассмеялась. – Благородный герой жертвует собой ради несчастной влюбленной девушки, забывая о себе. Так это выглядит в твоих глазах, да?

Теперь я наступала на Джона, сжав руки в кулаки и выставив вперёд подбородок.

– Как же я счастлива слышать от человека, которого люблю, что я ему противна. Как же я счастлива слышать от него каждый день о своей тупости и никчемности. Это так повышало мою самооценку. Огромное спасибо тебе, Джон, за моё безграничное счастье.

Теперь уже Джон упирался спиной в дверь, а я нависала над ним.

Резкий удар обжег мою щеку. Джон наотмашь хлестнул меня по лицу, и его перстень оцарапал мне кожу. Я отшатнулась и коснулась горящей щеки. На пальцах осталась кровь.

– Отлично, любимый. Продолжай делать меня счастливой.

Я вытерла щеку тыльной стороной ладони, размазав кровь по лицу, вернулась в комнату, быстро надела на себя первое, что попалось под руку, схватила сумочку с документами, телефон и вышла из квартиры, хлопнув дверью. Джон пытался меня остановить, что-то говорил, хватал за руки, но я не слушала. А сил удержать меня у него, пьяного, не хватило.

Кольцо я бросила на пол у порога.

Глава 3 – Генри

Весь день я провела дома, в золушкином припадке наводя порядок в своей небольшой квартирке. Несколько раз звонил Джон, я не брала трубку, а молча сбрасывала звонок. И думала, почему я не сменила телефон, и не отправляю номер Джона в черный список? Я как будто наказывала себя за что-то. За наивность, глупость, любовь? Какой-то драный мазохизм. Ладно, разберусь с этим позднее.

К вечеру я устала так, будто пробежала марафон. Но зато из организма улетучились все последствия вчерашнего злоупотребления алкоголем. Я набрала ванну с ароматной пеной, сделала себе слабый коктейль с вермутом и соком, зажгла в ванной ароматическую свечу. Погрузившись в горячую воду, я откинулась головой на край ванны и закрыла глаза. Тело постепенно расслаблялось и на меня понемногу начало снисходить спокойствие. Я отпила из бокала и взяла в руки телефон. Номер Генри я вбила в контакты почти сразу, как нашла его визитку.

– «Позвони мне вечером».

Я открыла его контакт и минут пятнадцать смотрела на экран, не решаясь нажать кнопку вызова. Хочу ли я вообще ему звонить? В последнее время я всё время сомневалась в своих чувствах и желаниях. На самом ли деле я это чувствую или делаю вид, потому что от меня ожидают конкретной реакции?

Я закрыла глаза и постаралась вызвать в памяти вчерашний вечер. Первое, что мне вспомнилось, это запах. Безусловно приятный и слегка кружащий голову. Потом я вспомнила мягкий бархатный голос Генри, его негромкий смех. То, как он вел меня в танце, уверенно, но аккуратно. Вкус его губ и мурашки, бегающие по моей коже от прикосновений его пальцев. И решилась.

Я подняла телефон и нажала на кнопку вызова. Снова откинулась головой на край ванны, прикрыла глаза, слушая длинные гудки и стараясь не нервничать в ожидании ответа. Спустя шесть гудков трубку взяли.

– Алло?

– Привет, Генри, это Полли.

– О, привет. Не был уверен, что ты позвонишь, но очень рад тебя слышать. Как прошел твой день?

– В тяжких трудах, – я не сдержала смешок, вспоминая, как неистово генералила квартиру.

– Ты сегодня работала?

– Нет, наводила лоск в жилище.

– О, сочувствую, – в голосе Генри прозвучали смешливые нотки, – надеюсь, ты чем-то побалуешь себя за этот беспримерный подвиг?

– Даже не знаю? – задумчиво протянула я. – Ванна с пеной считается?

– Конечно, – ответил Генри. – В моём личном списке ванна с пеной на седьмом месте.

– Заинтриговал, – сказала я, – а можно услышать весь список?

– Можно, – Генри снова усмехнулся, – слушай. Вкусная еда, прогулка в красивом месте, интересная книга, музыка, танцы, флирт, приятная болтовня…

– Ого, – уважительно сказала я, – сколько пунктов. А что нужно сделать, чтобы потом побаловать себя флиртом?

Генри рассмеялся.

– Прийти на мероприятие, на которое идти не хотел, но это пришлось сделать, потому что надо.

– Это ты про маскарад? – полюбопытствовала я.

– Нет, про то мероприятие, на которое я был вынужден уйти с маскарада.

– И с кем ты флиртовал после него?

– Планировал пофлиртовать с тобой, – в голосе Генри завибрировали бархатные нотки.

– Ооо, – протянула я, – я польщена.

– Знаешь, – продолжил он, – это немного загадочно. Я имею в виду наше случайное незнакомство.

– Незнакомство? – я удивленно подняла брови.

– Именно. Мы знакомы и не знакомы. Мы знаем имена друг друга, но не видели лиц. Лично меня это интригует.

– О, значит самое главное в человеке – это лицо? – спросила я.

– Вовсе нет, – возразил Генри, – но меня привлекают тайны.

– Хм, я тоже люблю тайны, – сказала я, – и люблю их разгадывать. У меня идея. Давай попробуем сделать несколько предположений относительно друг друга?

– Я согласен, это будет интересно. Кто первый начнет?

– Могу я начать, – я взяла бокал с коктейлем и сделала глоток, собирая свои впечатления вместе.

Генри молча ждал, не выказывая нетерпения.

– Хорошо, вот мои догадки. Ты вырос в полной семье, был общим любимчиком. У тебя есть собака. Твоя работа связана с творчеством. Ты веселого нрава, легок на подъем и склонен к разным авантюрам. Возможно, увлекаешься экстремальными видами спорта… Ну как?

Генри рассмеялся.

– Я впечатлен. У меня действительно есть собака, правда она живет в доме родителей. Моя семья полная. Увлекаюсь горными лыжами – это ведь экстремальный спорт, верно? Работа определенно творческая, да и все остальное очень близко к правде. А как ты догадалась?

Я рассмеялась.

– Мне показалось, что именно это подошло бы твоему образу. Даже удивительно, что так много совпадений.

– Действительно, твоя интуиция оказалась на высоте. Теперь моя очередь?

– Твоя, я слушаю.

– Дай-ка подумать… Ты сладкоежка, любишь больше кошек, чем собак, обожаешь музыку. Определенно не вегетарианка. Любишь настольные игры. И совсем недавно пережила какой-то травмирующий опыт.

Я чуть не выронила бокал, подхватив его в последний момент. Поставила его от греха подальше на столик и села. Моего расслабленного спокойствия как не бывало.

– Ты ничего не скажешь? – с тревогой спросил Генри. – Я позволил себе лишнее?

– Н… нет, – произнесла я дрогнувшим голосом, – просто ты тоже так много угадал, и мне теперь интересно, как?

– Я могу объяснить, – сказал Генри успокаивающим тоном, – например, я обратил внимание, что ты взяла не сухое, а полусладкое шампанское, значит ты сладкоежка. Когда мы танцевали, я заметил, как ты реагируешь на музыку, было очевидно, что ты ее любишь.

– А насчет вегетарианства?

– О, это предположение я сделал по цвету твоей кожи и общему строению твоего тела. Питание влияет на эти параметры. Но я мог и ошибиться.

– Нет, ты не ошибся, – ответила я более спокойным голосом. – А дальше? Настольные игры?

Генри немного смущенно рассмеялся.

– Тут признаюсь честно, просто угадал. Мне почему-то показалось, что тебе должны нравиться настолки. Попал пальцем в небо, только и всего.

– Шайтан… – протянула я уважительно.

А потом все-таки спросила:

– А травмирующий опыт?

Генри слегка замялся, но все же ответил:

– Прости, возможно это с моей стороны не очень уместно, но в тебе чувствовался какой-то надрыв, склонность к саморазрушению. Я почувствовал это почти с первых твоих слов. Извини, если мои слова причинили тебе боль.

Я немного помолчала, потом сказала:

– Ну вот, собирались флиртовать, а вместо этого устроили внезапную психотерапию.

– Готов загладить свою вину, – тут же заявил Генри, – и приглашаю тебя на свидание. Обещаю вести себя как хороший мальчик.

Я рассмеялась от неожиданности.

– Ну раз ты обещаешь, то я согласна.

– Хорошо. Тогда как насчет завтра? Скажем, часов в шесть вечера?

– Мне подходит время. А что мы будем делать?

– Сначала культурно обогатимся, а после побалуем себя вкусной едой.

– Кино и McDonald’s? – спросила я со смешком.

– За кого ты меня принимаешь? – деланно возмутился Генри. – Не McDonald’s, а KFC.

Я расхохоталась в голос.

– Это значит да? – уточнил Генри.

– Конечно, – ответила я, утирая выступившие от смеха слезы.

– Тогда пришли мне свой адрес. И до завтра, Полли.

– До завтра, Генри.

Мы одновременно положили трубки.

Глава 4 – Mea culpa (моя вина – лат.)

Когда раздался звонок телефона, я мыла посуду. Закрыв кран, я быстро вытерла руки и не глядя на номер, взяла трубку.

– Я слушаю!

– Полли! – в моё ухо ворвался жалобный голос Джона. – Не бросай трубку, Полли, прошу тебя!

Я бессильно облокотилась на кухонный стол и прикрыла глаза, прижимая к уху телефон. Сердце оборвалось от звука его голоса. На глаза моментально навернулись слёзы.

– Полли, ты слушаешь? – надрывался Джон. – Полли, прости меня. Ты все неверно поняла. Я был пьян и не осознавал, что говорю.

Во мне тут же поднялось негодование. Он это серьезно?

– Неверно поняла? – повторила я слабым голосом. – Как же я могла неверно понять фразу «Ты мне противна»?

– Я не это имел в виду, – продолжал оправдываться Джон, – просто я был немного раздражён… твоим поведением. Не нужно было тебе так покладисто себя вести. Я действительно не любил тебя, когда предложил тебе стать моей женой. Но потом, когда узнал тебя поближе, когда видел, как ты мне предана, я стал тебя уважать, а потом и смог полюбить. Пойми, всё, что я тебе говорил, я говорил для твоего же блага. Чтобы ты стала умнее, чтобы была мне достойной парой. Была женщиной, которой я мог бы гордиться. Прошу тебя, не бросай меня. Извини меня, я не сдержался, но я был просто пьян. Да и ты могла бы быть со мной построже. Подумай, что скажут наши родители. Они столько вложили в подготовку нашей свадьбы…

Я молча бросила трубку и добавила телефон Джона в черный список. Значит, быть с ним построже? Окей, начинаю прямо сейчас.

Через пару дней после того, как я ушла от Джона, я попросила брата съездить со мной на нашу квартиру, чтобы забрать свои вещи. Мы сидели с ним в машине, дожидаясь, когда Джон уйдет на работу. Когда Джон вышел из подъезда, сел в машину и поехал на работу, я пряталась за Ником, отчаянно труся, как бы Джон меня не заметил. Подождав минут пять, на случай, если Джону вдруг придет в голову вернуться, мы поднялись в квартиру. Я быстро собрала свою одежду и обувь, побросала ее в большую сумку, забрала украшения, косметику, свой ноутбук и прошлась по квартире, размышляя, что ещё забрать. И обнаружила в мусорном ведре свою любимую чашку, разбитую вдребезги.