Вкус свободы. Часть 1

– Вниз? Ты с ума сошел? Нас же прибьют, если узнают, что мы потащили Аську с проломленной головой вниз, – противостоял первый смертник.

– Богом? – спросил Анатолий Павлович. – Это шутка такая? Вы хотите сказать, что, зайдя на эту башню, человек сразу почувствует себя Богом.

– А ты предлагаешь подняться наверх, чтобы нам еще раз по головам дали. Мне одного раза хватило. Притом, надзиратель всыпет нам по головам своим жезлом, если ее увидит. Давай вниз! – сказал второй смертник и толкнул первого вниз.

– Да. Ты просто не знаешь, какое это блаженство, возвышаться над всем миром. Стоять выше облаков. Все внизу такое крошечное, игрушечное, что чувствуешь себя властителем этого мирка. А еще в этой башне будут содержаться преступники. Наш начальник все-таки начальник тюрьмы, а стройка – это так, отработка преступников. Эти преступники буду сгнивать в своих камерах. Никакой работы. Будут сидеть, кушать два раза в день. И все. Никакой прогулки, никакого общения. Никакого развлечения. Только ты и четыре стены, – закончил дядя Степа.

– Бери Аську, – сказал первый смертник. Второй смертник взял Аську на руки, и они спустились вглубь.

– Вы настоящие садисты. Тогда вашей тюрьме не нужны будут надзиратели, – заключил Анатолий Павлович.

– Абсолютно верно. Только проблема в одном. Когда достроится башня – всех отпустят на свободу. Абсолютно всех. А на следующий день неделю абсолютно всех посадят за эти решетки. Даже тех, кто из нее сбежал, хотя со стройки никто не сбегал никогда в жизни и не сбежит. Поэтому и придумано правило – сбежавших не ищут, – сделал маленькое отступление дядя Степа.

– То есть, ты хочешь сказать… – у Анатолия Павловича глаза округлились.

– Да. Сами себе могилы роем.

– А надсмотрщики тут причем?

– Все, кто оказался здесь, оказались за что-то. Будь то убийство, ограбление, маньячество, взятничество, казнокрадство. Или же просто родители продали тебя за свободу. Или же проиграли. И даже за то, что ты просто появился на свет этот в богатой семье чиновников, тоже, – холодно и жестоко ответил дядя Степа. – Останется только один надсмотрщик, который будет нажимать на кнопочку. А с помощью этой кнопочки в камеру будет спускаться еда. Но этот надсмотрщик будешь не ты… – Анатолий Павлович посмотрел на дядю Степу, – и не я, – после последней фразы Анатолий Павлович одновременно утешился и удивился.

– Как не ты? Я думал, ты и будешь.

– Нет. Я просто жук. Предатель. Раб, которого пьяные молодые родители проиграли в карты начальнику стройки, и который съел кристальное золото. Я, можно сказать, выиграл счастливый билет с этим кристальным золотом. Иначе сейчас вместе с ними трудился там. А родители мои гады еще те. Они – вечные алкоголики и игроки – проиграли начальнику и отдали меня в пожизненное рабство. Собственного ребенка поставить на игровой стол. Сволочи, думали, что коли они родили меня, то и распоряжаться мной могли? Сломали мне жизнь, решили мою судьбу. Я, как и все, раб начальника. Начальник скоро будет владеть кристальным золотом. А зачем такие жалкие неперспективные рабы владельцу кристального золота? У него появятся рабы и получше, и побогаче. Хотя, он и так будет самый богатый человек мира. Так что те, кто умирают во сто раз счастливее выживших. Они умирают с надеждой, что их могли освободить. А когда тебя освободили, а на следующий день забрали, это как ребенку сначала дали конфетку, а потом отняли и съели перед его носом. Рушится все. Многие в первую же неделю сойдут с ума. Так что я завидую смертникам.

– Если ты все это знал, то почему ничего не делал и не делаешь?

– А смысл?

– Как понять смысл? Он один, а нас много.

– Нет никаких нас, как ты не поймешь? Есть одна глупышка, и много надеющиеся на свободу дураков. Когда перед тобой машут свободой, все остальное отступает на второй план. Если ты про это расскажешь, тебе никто не поверит.

– Но ты же мне рассказал.

– Потому что ты настолько глуп, чтобы разбалтывать Асии про свободу. И говорить, как там хорошо.

– Так все разбалтывают.

– Никто лично Асе это не говорит. Все просто в разговоре: «Эх, как на свободе хорошо, хочу на свободу». В переводе на Асин язык: «Эх, как раньше было хорошо, хочу назад». А ты ей лично в глаза сказал, что есть такое место, в котором во сто раз лучше, чем здесь. Все знают, что Асе лучше про свободу не говорить, а то хуже будет. Многие такие, кто ронял хоть звук о свободе – переводились в признанные смертники.

– У тебя все не так плохо. Ты теперь можешь уехать.

– Не могу. Если арестанты сбегут, то будут сбежавшие, а я или ты – предатель. На стройке действует великое правило: сбежавших не ищут. Предателей же начальник находит и уничтожает. Не физически, а морально. А мне есть, что терять. И это не родители, ты не подумай, что я за них беспокоюсь. Я рад, что никогда их не увижу. У меня есть Асия, Алиса и Кузьма. За любое неповиновение он их убьет. Поэтому я связан по рукам и ногам.

– Ты, оказывается, борешься за своих друзей. Мое первое впечатление было обманчиво, – сказал Анатолий Павлович.

– Первое впечатление всегда обманчиво, но именно оно определяет человека в глазах окружающих… Я пошел. Мне еще нужно найти Асию. Если я не найду ее до конца смены, срок Кузьмы сократиться в два раза, – сказав это, дядя Степа побежал дальше искать Асию. Анатолий Павлович, постояв немного в одиночестве, пошел заниматься своими делами.

Тем временем Асия очнулась и осмотрелась.

– Головушке больно, – смешно сказала она.

– Очнулась, – сказал второй смертник.

– Асия, ты меня видишь? – спросил ее первый смертник.

– Да, Бенедикт, я тебя вижу. И тебя, Олег, тоже вижу.

– Асия! – крикнул Олег, бросив свою кирку, пристегнутую к цепям. – Ты какого лешего полезла сюда? У нас из-за тебя точно будут проблемы! Ты что здесь забыла?

– Я просто хотела посмотреть, что вы здесь делаете, – улыбнулась Асия.

– Ночью?

– Днем же не получится.

– Уже получилось. Тебя тоже накажут за прогул рабочего дня, – позлорадствовал Олег. Асия потрогала себя по голове и сняла фонарик.

– О нет! – крикнула расстроено Асия, как бы не заметив злорадства Олега.

– Что случилось? – спросил Бенедикт.

– Я фонарик дяди Степы сломала. Он мне его только вчера подарил. Как жалко, а он такой хороший.

– Дай посмотрю, – Бенедикт взял фонарик у Асии, покрутил его, постучал, и фонарик вновь засиял. – Стекло немного треснуло, а так он в полном порядке.

– Спасибо, Бен, – улыбнулась Асия. Бенедикт вновь начал работать. Асия переплела волосы, сделала шишку, и о чем-то подумала. Она улыбалась, словно от счастья.

– Бен, что вы делаете? – спросила Асия.

– Ищем кристальное золото. Правда, где его найти в этой темной куче – не понятно. За последние пять лет мы не нашли ни одного кусочка, даже маленького.

– Давайте я с вами поищу, коли я все равно здесь. У меня и фонарик есть, – гордо сказала Асия.

– Ищи. Если найдешь, расцелуем тебя, – сказал Олег. Ребята продолжили дальше работать. Асия стала ходить и смотреть стены. Бенедикт куда-то сильно ударил, и послышался гул сверху. Что-то большое упало. С потолка посыпалась земля. Асия подняла голову наверх.

– Опять не туда попал, – рассмеялся Олег. Асия улыбнулась.

– Блин, опять я башню разрушил? Е-мае, ну сколько можно? Почему всегда я?

– Потому что я смотрю, куда киркой ударяю, – смеялся Олег. Асия рассмеялась.

– Секрет разрушения башни раскрыт! – смеялась Асия. – Так это значит вы разрушители мечты верхних людей.

– Выходит что так, – сказал Олег. – Но это не только мы так лажаем. В других пещерах и похлеще бывает.

– Странная у них мечта – достроить башню, – усмехнулся Бенедикт. – Могли бы и по интереснее мечту придумать.