Вечная зависть

– Конкретно о числе она не знает, я только сегодня билет купила. Но вообще я ей сразу сказала, что на неделю приехала.

– Что ж так мало? Учительский отпуск длинный!

– Мне надо переезжать, решать вопрос с жильем и работой.

– Как переезжать?!

– В Романове мне оставаться… неловко. Представляешь себе, в городе единственная школа, в ней директором мой бывший муж, в коллективе его молодая жена. Мне тут места нет.

– К-какая жена? Света сказала…

– Ну, и что сказала Света?

– Ну, что вы, в общем, поругались. А потом помирились.

– Сережа, я за двадцать лет ни разу не ругалась с мужем. Не было у меня такой возможности. Я в семье права голоса не имела, ты по Свете не понял разве?

– Как не понял! Я, когда знакомиться приезжал, всё удивлялся: Борис Николаевич начинает к Светке цепляться, а вы что-нибудь скажете – и он на вас переключается. Глупость, мол, сказала! А я вижу, что вы нарочно, чтобы он Светку не цеплял! А она не понимает!

Сережа вскочил со стула и метался по кухне, размахивая руками:

– Зачем вы так низко себя цените?

Заглянула в дверь сватья:

– Не шумите, Свету разбудите!

– А я дверь закрою, – сказал Сережа.

Мать поджала губы и скрылась.

– Зачем, Агния Львовна?

– Сережа, признаю: была не права. Я это поняла только теперь. Поэтому никакого возврата не будет.

– Агния Львовна, а к нам?

– Я, собственно, отчасти из-за этого приезжала. Нет, Сережа, не получится. Здесь мне будет одиноко.

– Агния Львовна, не обижайтесь на Светку, она молодая еще, со временем поймет.

– Что ты, Сережа. Её воспитание – мой огрех. А тебя вот о чем предупредить хотела. Неудобно говорить, но помощи от нас теперь не будет. У меня новое место, сам понимаешь…

– Да что вы!

– Да, а Борис Николаевич деньги отдавать не привык.

– Как же, на квартиру же он дал!

– Я получила наследство, еще мамины драгоценности продала. И мамину дачу. Примерно еще столько же Венечка добавил. Бориса Николаевича там не было ни копейки.

– А он говорил, премию получил…

– На премию он себе машину купил. Премия, кстати, за проект, который я написала. Так что, если Света мебель на родительские решила купить, напрасны надежды! Единственное, на что я могу и обязана дать – на детскую кроватку. Тут под вами магазинчик, я там приглядела такую… Свете должна понравиться.

– С инкрустацией? Она тоже на нее глаз положила. Только вы мне деньги не давайте! Заранее покупать не положено, а деньги у нас в руках не держатся. Маме отдайте, она купит после родов.

– Вот и договорились! Пошла я спать.

Заспанная Света влетела в комнату, когда Агния Львовна уже укладывалась:

– Мама, ну как же так можно! Ничего не сказала!

– Да я тебе, в общем-то, ничего и не говорила, – сказала Агния Львовна, продолжая протирать лицо. – Не было у тебя времени. Я только начну, а в ответ: «Ну, мам, не начинай!»

– Ладно, мама, не брюзжи. Ты папе передай…

– Уверена, мы с ним больше не увидимся. Так что звони ему по телефону.

– Ну, мам, не начинай!

– Вот и поговорили, – укладываясь, сказала Агния Львовна. – Свет верхний выключи.

И отвернулась к стенке.

– Мам, ну ты что! Ма-ам!

На Светин крик прибежала сватья:

– Светочка, тебе нельзя волноваться!

– Объясните это моей маме!

Агния Львовна сцепила зубы и сказала себе: сохраняй лицо. Встала, накинула халат и вышла из комнаты:

– Пакет забыла распаковать. А вы что не ложитесь?

Утром ее провожал только Сережа. Когда он взял чемодан и сумку, Света вышла в коридор и сказала:

– Пока вы не помиритесь, я тебе слова не скажу!

– Как мириться, не поссорившись?

В Москве она легла лицом к стенке, и лежала два дня. Наконец Венечка завопил:

– Я Светку сюда волоком приволоку!

– Не надо, Веня. Любовь… она или есть, или нет. Где твоя Янка? Поехали… куда она приглашала? Какие-то острова…