Утятинская торговка

Не отойду, бессильно их сложив,

Но вот приходит мой печальный срок,

И в руки вложен крест и образок.

Скажете, такое нарифмовать может любой мало-мальски образованный гуманитарий? Соглашусь! Отглагольные рифмы, парная рифмовка – не бог весть что. Но незавершенное это стихотворение обагрено кровью Василия Коневича. Он был убит разбойниками в тот момент, когда набело переписывал только что сочиненное им стихотворение «Руки». Перо выпало из его рук на слове «крест»… Есть такое слово – «предвидение». И оно уже из области поэзии…

Ираида Семёновна кивнула Константину, и они на цыпочках покинули зал. Выйдя из музея, Константин сказал:

– Теперь нам надо пройтись поодиночке. Ты куда пойдешь?

– В магазин зайду, потом в банк.

– Какой, лопнувший?

– Нет, там недели две ясности не будет. В Сбербанк, коммуналку оплатить. А что?

– Да хорошо бы в такой банк, где ячейки есть.

– Ладно, в Облкомбанк зайду, это напротив. Ячейку снимать?

– Будет тебе хихикать. Просто сделай, что тебе нужно, и возвращайся. У парковых ворот они разошлись: Ираида Семеновна повернула налево, к площади, а Константин перешел дорогу и быстрыми шагами двинулся к автовокзалу.

Два дня они давали возможность приехавшим с Саньком топтунам выявлять преследователей. К вечеру второго дня сели в его машину и подъехали к гостинице. Здесь к ним присоединились топтуны Щукин и Тюрин. Ираида Семеновна спросила: «Ну, что?», на что Константин ответил: «Сейчас отъедем и посмотрим кино».

Машина встала у парка, и Щукин протянул Ираиде Семеновне телефон:

– Здесь все наблюдатели. Приметили кого-нибудь?

– Этот в музее был. Этот… где-то я его видела. Местный, наверное…

– Нет, квартиру в трехэтажном доме снимает. Оттуда очень хорошо просматриваются окна спальни и кухни.

– Значит, меня не только пишут, но и рисуют? Какая мерзость! Ой… это же Славка!

– Кто?

– Это мой племянник.

– Тогда понятно. Первый живет в гостинице, безусловно, действует вместе с вашими соседями. Когда вы с Костей ходите отдельно, этот расписной вызывает соседа, и они ведут вас, причем вы – главный объект.

– Почему вы так решили?

– Потому что следит за вами всегда этот расписной как более опытный.

– Расписной?

– Татуированный. Наверняка с уголовным прошлым. Вот этот, которого вы где-то видели, вместе с вашим племянником снял вчера квартиру в трехэтажке. По очереди сопровождают вас, когда вы выходите из дома. На Костю не реагируют, если выходит один, не ведут. Расписного заметили, вчера довели до гостиницы и расспросили о нем. Больше не следят. Я так понимаю, вас охраняют.

– Дайте-ка еще раз гляну… Точно, Седов.

– Кто?

– Это младшенький Димки Седова, моего одноклассника. Я его видела только младенцем, но знакомое что-то почувствовала сразу. Он на отца похож и на Сашку, брата. Вроде бы они у него оба школу милиции кончали. Ну, пионеры-тимуровцы! Всё, надо это дело заканчивать. Еще не хватало, чтобы эти дурачки пострадали.

– А как заканчивать?

– Я так понимаю, что грабили нас квартиранты?

– Скорее всего. Если предположить, что микрофоны установлены тогда же.

– Я уже говорила Косте. Перед поездкой в Москву у меня в зале кусок штукатурки над дверью отвалился. Я сама подштукатурила и кусок обоев приклеила. Микрофон за дверной наличник заложен. Значит, после моего отъезда. А после ограбления соседи бдительность повысили, мышь бы не проскочила. Скажите, за два без малого месяца отпечатки сохранились?

– Но ведь их снимали, когда обнаружили кражу.

– Я так думаю, снимали их на уровне человеческого роста. А все микрофоны приделаны выше. Кроме кухонного, который за навесным шкафом. Кстати, это идея! Придем домой и я вас попрошу назавтра перевесить шкафчик в коридор. По идее, квартиранты должны заволноваться и навязаться в гости, чтобы микрофон переставить.

– И что?

– Не в перчатках же они придут. Если те ставили в перчатках, то рядом с этим будут отпечатки.

– Ираида Семеновна, вам пора бизнес поменять. Открывайте детективное агентство!

– Я подумаю. Но имейте в виду: завтра я пойду в полицию. Так что, если что-то у вас незарегистрированное, прячьте.

Вечером в «Новостях» диктор суровым голосом сказал: «Наш корреспондент передает с Ближнего Востока». И далее последовали кадры из Эль-Бахижи с танками на улицах и горящими домами. Закадровый голос извещал, что длительные уличные беспорядки вынудили военных взять власть в свои руки. «Видишь, и без камня власти обошлись», – прошептал Константин. Саша услышал и кивнул вопросительно. Ираида Семеновна взяла у него из рук лэптоп, с которым тот практически не расставался, и напечатала несколько фраз, объясняя, за чем охотятся ее соседи. Саша забрал комп и принялся что-то набирать. Она подумала, что предстоит письменный диалог, однако, он просто показал ей экран. На нем висела эффектная фотография Сабахнура. «Ни фига себе!» – ахнул вслух обычно сдержанный Константин. Саша выделил текст под фотографией и выщелкнул перевод. В Амстердаме открылась грандиозная выставка алмазов, в числе которых впервые за 70 лет экспонируется знаменитый Сабахнур, с древних времен принадлежащий роду Нафуза. И сейчас его решил явить миру нынешний владелец, Абд Хади ибн Нафуз. «Родственник?» набрала она на клавиатуре. «И к бабке не ходи!» – вслух ответил Константин. Ираида Семеновна нашла визитку Коваля и послала СМС с адресом в интернете.

Назавтра Ираида Семеновна нагромоздила стеклянных банок на стол под навесным шкафчиком и открыла его дверцы. Звонок. Подмигнув мужчинам, она открыла дверь.

– Ираида Семеновна, у вас сахарку не найдется? Сели кофе пить, а сахар тю-тю. А я без сахара не могу!

– Конечно, Оля, проходи.

Они зашли на кухню

– У вас что, ремонт?

– Нет, просто шкафчик решила перевесить.

Она достала пакет.

– Ну что вы! Мне горсточку.

– Тогда держи банку, – Ираида Семеновна толкнула банку по столу в ее сторону. – Я отсыплю себе, а ты пакет с остатками заберешь.

– Вам помочь?

– Если у вас есть дрель, приму с благодарностью.