Удачная подмена

– Поддерживаю, – хлопнул его по плечу Миша.

– Я что вам, Мэрилин Монро? Она, говорят, как-то большое воинское соединение перецеловала в ходе рекламной акции. А я целую только тех, кто мне нравится. Игоря – только в одном случае: не только трезвого, но и мёртвого, в лобик и в гробу. И сокамерников его с Мишей на тех же основаниях. А остальных… не так уж их много, всех остальных, и, если все трезвыми будут, как мужчин, так и женщин я облобызать готова.

– Хотелось бы посмотреть, – хихикнула Милана.

– Мне кажется, моя целомудренность никакому риску не подвергается, – вздохнула Лина. – Все напьются!

Выехали на арендованном автобусе в пригородный сосновый лес, тот самый, в который встроили микрорайон Жаброво, но подальше от жилого массива, на берег Тихой Рясы.

Пока дамы оформляли поляну, именинница объявляла победителей в отдельных номинациях «Чепухи», потому что после начала застолья, как она выразилась, «литературный вкус понизится на сорок градусов». Хотя в качестве приза плескала в стакан номинанту из подаренной ей бутылки какого-то крутого бренди.

– Номинация «Шик-блеск»! Мнения разделились между двумя перлами: «Он бросил к её ногам горсть бриллиантов» и «На день рождения Вася подарил ей сковороду Тефаль, а на 8 марта алмаз Кохинор». Номинация «Пожар любви»: «Он заправил бензином полный бак и полетел дальше, сгорая от страсти». Номинация «Имя, сестра!»: и женское, и мужское представлены нашим горячо любимым ответственным секретарём. Поприветствуем Руладу Андреевну, сокращённо Рулю, и несократимого Эмпедокла Васякина! Номинация «Прелюдия страсти»: «Одним движением он снял шлафрок, шапокляк и кальсоны»…

Конечно, пили все. Некоторое время продержался оператор Дима, но потом потянулся за остальными. А вот Иван Ильич пил минералку и Лине наливал её же. Когда Дима «развязал», он отобрал у него гитару, прилёг головой на Линины колени и запел неожиданно совсем не мужскую песню, только слегка подкорректировав текст:

Поцелуй на моих губах

Горит в огне

И вся музыка сейчас –

О ней, о ней.

Я хочу, чтоб это был сон

Но, по-моему, я не сплю

Я болею тобой, я дышу тобой

Жаль, но я тебя люблю.

– Иван, не дразни мальчишку, – шепнула ему Лера.

Дима сердито оглянулся на них и потянулся стаканом к разливающему. А Иван Ильич спросил:

– Лина, я молодец?

– Ага, вы мой герой. Гитарист, певец, умник, да ещё трезвый, – ответила она и потянулась к нему губами.

Поцелуй получился затяжным и не слишком целомудренным. Тем не менее у него вырвалось:

– И это всё?

– Нет, – решительно ответила она. – Это был приз не последний, а поощрительный. Гран-при воспоследует после банкета.

– Я в предвкушении.

Дима сорвался с места и, спотыкаясь,       убежал в сосны. Лера показала им кулак и вместе с Леной пустилась вдогонку за парнем.

Догнали, уговорили, привели, добавили. Лина понимала, что нравится Диме, но воспринимала его как мальчишку. Когда его погрузили в автобус, села рядом с ним, чтобы не свалился в проход.

По ходу обратного пути автобуса народ постепенно сгружался. Одним из первых сошёл Санталов, он после развода жил у приятеля в Жаброво. Уже стоя на ступеньке, вдруг спросил:

– А обещанный поцелуй?

– Был уже, – сердито выкрикнула Лера.

Лена заверещала, что был разговор о бонусе к тому поцелую. Лина встала, объявив: «Гран-при!» и обняла босса за шею, отметив про себя, что, стоя на две ступеньки выше, она сравнялась с ним в росте. И он крепко прижал её к себе. Глупость какая: двое трезвых людей беззастенчиво целуются на глазах у отсчитывающей секунды пьяной толпы. Наконец они разорвали объятия, и Иван Ильич спрыгнул на тротуар.

– Лина, что за демонстрация? – сердито спросила Лера, которая уже давно усиленно сводила её с Димой.

– Потому что мне понравилось, – весело ответила Лина. – Целуется он сногсшибательно и крышесносно.

Глава двенадцатая

Как-то неловко было при мысли о встрече после юбилейных поцелуев. Ну, неправильно всё это! Лина чувствовала, что перешла границы и сделала это зря. Это будет невосполнимая потеря, если после такой глупой ситуации утратится родственное притяжение между ней и Иваном Ильичом, что создалось за эти месяцы. Подходя к дому печати, она замедлила ход, но тут её окликнули:

– Лина, Санталов сегодня не в отъезде?

– Вроде, никуда не собирался, – ответила она Витецкому, быстрой походкой направляющемуся к ней от служебной стоянки. – Вы договаривались?

– Какое там, – оскалился он. – Пришёл предупредить, но боюсь, что это бесполезно. Подставили его.

Он проходит к приятелю в кабинет, сообщает последние сведения из верхов, и Линина неловкость от вчерашнего поведения кажется полнейшей ерундой.

Странно, но именно когда босс оказался в стойкой завязке, его и сняли. Была публикация не той статьи, Санталов отсутствовал по случаю выездного заседания областного совета, так что фактически виноват был Сергей Сергеевич, но отвечать всё равно пришлось главному. Едва ли статья была подсунута умышленно, у зама на это духа бы не хватило. У Ирки Медниковой бы хватило, но она к «Губернской» отношения не имела. Зато шум поднять и волну погнать смогла. В очередной раз вызванный с замом в областную администрацию в середине дня, Иван Ильич вернулся ближе к концу рабочего дня и один. Вошёл в приёмную, прислонился к двери как-то расслабленно и сказал:

– Ну всё… я проработал здесь почти пятнадцать лет…

Лина бросилась к нему, усадила на стул, села рядом и шепнула:

– Я проработала с вами полгода, и это было здорово. Вы хотите рассказать или мы вместе помолчим? Или мне вам что-нибудь отвлекающее рассказать?

Он приобнял её:

– Ей-богу, если по ком скучать буду, так только по тебе…

– Они вам ничего не предложили?

Он усмехнулся: предложили они ему место Мотылёва. Подсидеть человека, который был его наставником в профессии – нет уж! Найдёт он сам себе хомут. Вслух не сказал ещё то, до чего даже секретарша додумалась: если главным поставят Сергея Сергеевича, а замом к нему кого-нибудь из сынков и дочек, то работать ответственному секретарю за троих при меньшей зарплате.

– Ладно, Лина, пойду расхламляться.

Лина слишком хорошо знала, каково это, когда тебя гонят. Будет ли ему лучше, если придут коллеги с вымученными словами сочувствия и поддержки? Некоторое время собиралась с духом, потом встала и подошла к распахнутой двери. У неё даже сердце заныло при виде Ивана Ильича, собирающего вещи в дорожную сумку. И себя жалко. Он по большому счёту единственный в этом здании, кто к ней неизменно добр. Выдохнула и решительно шагнула через порог:

– Как будем стресс снимать? Алкоголь? Наркотики? Секс?

– При такой альтернативе дурак бы я был, если бы напился или укололся, – расцвёл он улыбкой.