Пауки в банке

Антонина Ивановна сделала паузу и многозначительно посмотрела на меня.

– Итак, кроватка, плюс розовые обои, плюс пропажа Лерочки, плюс подслушанный разговор, плюс характер Алексея могут дать на выходе только один вывод: Алексей заказал убийство Леры и оплатил его через ваш банк. Именно так я и сказала Дине.

– И как Дина прореагировала на это?

– Поблагодарила и сказала, что я помогла ей многое понять. А потом мне из вашего банка прислали подарок – пароварку. Вот и всё, сказке конец, а кто слушал молодец. Теперь давай свой телефон – вдруг я ещё что-то вспомню, и иди с богом.

***

Я постучалась в кабинет Дмитрия в назначенное время. Мне никто не ответил. Я постучалась ещё громче, а потом приоткрыла дверь. Дмитрий сидел за столом и смотрел в монитор компьютера, давясь от смеха. Заметив меня, он сказал:

– Ифигения Андреевна, привет. Иди сюда быстрее. Глянь, какой прикол.

Я подошла к Дмитрию и встала у него за спиной. На мониторе была картинка с камеры на кухне. Камера показывала кофе-машину, которую, очевидно, только что поставили, потому что ещё вчера её там не было. К кофе-машине подошёл сотрудник, внимательно прочитал объявление, прикреплённое на табло, потом взял кружку, поставил на поддон и что-то выразительно сказал, обращаясь к машине. Ничего не произошло. Сотрудник опять начал разговаривать с кофе-машиной. На этот раз он артикулировал очень отчётливо, и по губам можно было прочитать, что он говорил «кофе с сахаром».

– У нас появилась кофе-машина с голосовым управлением? – удивилась я. – Зачем он с ней разговаривает? Там разве нет кнопочки, на которую нажимаешь и получаешь нужный напиток?

Дмитрий больше не мог сдерживать смех и рассмеялся в полный голос.

– Представляешь, они все с ней разговаривают. Я уже целый час наблюдаю. Все, как один. Это невероятно. А ещё в банке работают, считают себя высокоинтеллектуальными людьми.

– Так кофе-машина без голосового управления? – догадалась я.

– Конечно, без. До такого ещё не додумались. На кофе-машине объявление прикреплено. Знаешь, что написано? – весело спросил Дмитрий. – Там написано: «Внимание. Инновационные технологии. Кофе-машина активируется голосом».

– И что, верят?

– Они все с ней разговаривают, – повторил Дмитрий, по-прежнему давясь от смеха. – Некоторые подолгу её уговаривают, некоторые сразу уходят, а один парень, по-моему, он в бухгалтерии работает, вообще с ней ругался, руками махал. Представляешь, ругался с кофе-машиной! С неодушевлённым предметом, который тебе даже ответить не может. Жалко, камера без аудио-записи. Много бы я дал, чтобы послушать их разговорчики.

– А кто написал объявление?

– Я написал. Я сегодня рано пришёл, никого ещё не было. Захожу на кухню, а там этот новый агрегат стоит, ещё даже не распакованный. Я подумал, это отличный шанс.

– Шанс для чего?

– Понимаешь, Ифигения Андреевна, я решил кардинально поменять стратегию развития банка. И в ней не место среднестатистической серой офисной массе. Соответственно, нужно понять, кого оставить, а кого отправить в свободное плавание. А эта кофе-машина – отличный психологический тест. Ты себе представить не можешь, какой спектр поведения я пронаблюдал. Вот ты, например, как бы прореагировала?

– Мимо, наверное, прошла. Я кофе не пью, на кофе-машины не реагирую.

– Всё с тобой понятно. Ладно, давай ближе к делу. Что накопала?

Я подробно рассказала Дмитрию о собеседовании с Марианной, встрече с Анной Борькиной и беседе с Антониной Ивановной. Дмитрий взял лист бумаги, и мы вместе попытались построить рабочую версию преступления.

– Итак, что мы имеем, – начал Дмитрий, – есть некое лицо, назовём его Икс, который хочет избавиться от другого лица, назовём его Игрек.

– При этом Игрек является родственником Икса, – добавила я. – В случае Марианны – брат, в случае Борькиных – сестра.

– Совершенно верно, – одобрил моё замечание Дмитрий и продолжил: – Итак, Икс находит исполнителя, назовём его Ипсилон. Ипсилон называет свою цену и инструктирует перевести деньги в оффшор через наш банк. Икс переводит деньги. Ипсилон выполняет работу – убирает Игрека. Так?

– Получается, так, – подтвердила я. – Кстати, а что за информация была у тебя на флешке про оффшор?

– Ничего, что бы указывало на Ипсилона. Нужно бы побольше покопаться, но не знаю, где взять данные. С оффшорами всё сложно, непонятно, – отмахнулся Дмитрий. – У нас ещё возникает ряд вопросов. Вопрос первый: как Икс находит исполнителя Ипсилона? Где Ипсилон, так сказать, рекламирует свои услуги? Вопрос второй: почему деньги передаются не налом, а перечисляются в оффшор. Это сложно, неудобно и привлекает лишнее внимание. Вопрос третий: почему именно через наш банк? И вопрос четвёртый: что делает Ипсилон со своими жертвами? Подтверждения того, что он их убивает, у нас нет, хотя скорее всего, убивает.

– Более того, Марианна и Борькины заявляли в соцсетях о пропаже своих родственников, – напомнила я.

– Я думаю, это умный трюк, чтобы отвести от себя всякие подозрения. Типа, смотрите все: я очень обеспокоен пропажей моего родственника, и я понятия не имею, где он и что с ним.

– Нужно проверить и остальных клиентов, которые делали перевод в тот оффшор: пропадали ли у них родственники.

В течение последующих двух часов мы проверяли по интернету клиентов из списка Лапшина. Исключительно у всех присутствовало сообщение на форумах или в соцсетях с просьбой помочь найти родственника. Мы также сопоставили даты пропажи с датами денежных переводов этих клиентов и выяснили закономерность: переводы осуществлялись ровно за десять дней до объявления о пропаже. Также выяснилось, что переводы в оффшор Юнайтед Иншуред Фанд совершало более ста человек на протяжении последних полутора лет.

– Думаю, с уверенностью можно сказать, что мы были правы: есть прямая связь между оплатой и пропажей людей, – удовлетворённо сказал Дмитрий, ещё раз просматривая список, который мы составили. – Ты, кстати, заметила ещё одну закономерность?

– Какую?

– Переводы в «Юнайтед Иншуред Фанд» начались во времена правления Павлина Павлиныча.

– Павла Павлинова? – автоматически поправила я Дмитрия. – Генерального директора банка на время отсутствия Дины?

– Именно он. Пока он возглавлял банк, за месяц проходило десять – двадцать переводов. Когда вернулась Дина, переводы резко сократились. Как раз твои Марианна и Борькины – единственные, кто платил после возвращения Дины.

– То есть получается, что Павлинов каким-то образом связан с исполнителем? Именно поэтому деньги переводились через «Златабанк»? Как только Павлинов ушёл из банка, поток денег прекратился? – скорее не задавала я вопросы, а просто размышляла вслух.

– Именно так и получается. Павлиныч связан с исполнителем Ипсилоном. Более того, я думаю, что именно Павлиныч заказал Дину. Я думаю, Дина раскопала их связь, обвинила его в пособничестве убийце, и за это поплатилась жизнью. Ему же не привыкать людей убирать.

– Что нам теперь делать?

– Искать. Павлиныча или убийцу. И у меня созрел отличный план, – было видно, что Дмитрию не терпелось изложить свой план. – Слушай сюда.

План Дмитрия был чрезвычайно прост. Мы пишем клиентам, якобы ищущим своих родственников, что знаем, где те находятся, но за информацию хотим деньги. Далее возможно два варианта развития событий. Первый: клиенты тут же соглашаются на наши условия. Такой вариант возможен, если клиенты действительно не знают, что случилось с родственниками и искренне хотят их найти. Второй: клиенты, зная о том, что пропавшие родственники вовсе не пропали, а были убиты, звонят или пишут своему исполнителю со вполне правомерной претензией: деньги уплачены, почему услуга не оказана? Нам остаётся только проследить, кому будет звонить или писать клиент.

На мой взгляд, план был не особо удачный, о чём я не преминула сообщить Дмитрию. Во-первых, почему Дмитрий решил, что клиенты обязательно будут звонить или писать исполнителю. Ведь вполне возможно, что они решат, что кто-то просто хочет заработать денег на пропаже их родственников и этот кто-то на самом деле не обладает никакой информацией. Тогда они просто проигнорируют наше письмо. Во-вторых, как мы узнаем, кому будет звонить или писать клиент.

Моё первое возражение Дмитрий просто проигнорировал, сказав, что лучше знает психологию людей, а на второе сообщил, что начальник службы безопасности Борис справится с этой задачей легко и непринуждённо, и тут же его вызвал.

Мы решили, что самое логичное написать двум последним клиентам, производившим оплату, – Марианне и Борькиным. Мы сочинили послание, которое и отослали обоим с только что созданного почтового адреса:

«Добрый день. Я знаю, где ваш пропавший родственник. За небольшое вознаграждение расскажу всё, что знаю».

Ловля на живца

Прошло два дня, но никакой реакции на наши письма не последовало. Я сидела на работе и думала, что делать дальше. Очевидно, мы ошиблись, никакой схемы с оплатой за пропажу людей нет. Иначе Борькин и Марианна как-нибудь проявили бы себя. Да и зачем им убивать своих родственников? Возьмём Борькина. На те деньги, которые он якобы заплатил за убийство своей сестры, можно было бы, ещё поднакопив, купить однушку. Думаю, если бы он действительно хотел выселить сестру из комнаты, он бы купил ей квартиру, а не стал брать грех на душу и убивать её. То же самое с Марианной. У неё, вообще, нет мотива убивать брата. Живут они оба припеваючи, делить им нечего и некого. У Марианны иногда проскакивала зависть к брату: у него и образование лучше, и карьера удачливее сложилась, и денег он больше зарабатывает, и родители его больше любят и хвалят, и, вообще, он успешнее и умнее. Но зависть не повод убивать.

Что же делать дальше? Можно попробовать поговорить по душам с Борькиным и Марианной. Но как из них выудить признание, если они действительно виновны? Насколько я поняла из той тонны детективной литературы, которую прочитала, у профессиональных сыщиков есть специальные приёмы по вытягиванию нужной информации. Они умеют так подловить, что человек даже не заметит, как сам признался. У меня таких умений нет. Мне думается, нужно идти в полицию, рассказать им все обнаруженные нами факты и поделиться своими предположениями. Мы с Дмитрием зашли в тупик, дальше этим делом должны заниматься профессионалы.

Звонок мобильного прервал мои размышления:

– Ифигения, приветствую, – послышался смутно знакомый голос. – Узнала?