Душа не считается

Катя с внезапно возникшей смелостью и одновременно надеждой в голосе продолжила:

– Вы извините за настойчивость, но я спрошу. Мне ведь до родов осталось совсем чуть-чуть, боюсь потом просто не получится.

Я отложила ручку в сторону и вновь посмотрела на Катю, которая заговорила уже увереннее:

– Теперь мы сможем сходить все вместе в ресторан? Вы, я и Кирилл? – Решив, наверное, что я могла запамятовать имя её супруга, она добавила: – Мой муж.

Я, признаться, считала, что Катя уже забыла про своё приглашение, ведь прошло столько времени, а она не напоминала о нём. Но, видимо, я недооценила настойчивость и доброжелательность этой женщины.

– Катя, я даже не думала об этом. Если честно, я полагала, что вы сейчас сосредоточились на подготовке к родам. Вам, наверное, самой не до этого. Мы можем не ходить, я не обижусь, не переживайте.

– Ну что вы? – Катя чуть не подпрыгнула на стуле. – Я просто не решалась вас постоянно донимать этим. Я очень хочу с вами встретиться. И мой муж. Поверьте, он будет очень рад.

«Я так не думаю», – пронеслось у меня в голове, и я отвела глаза в сторону. Не представляю, как можно сидеть с ними обоими за одним столом, если только при упоминании о Кирилле я не могла смотреть ей в глаза.

Поскольку приём подошёл к концу, а Катя, очевидно, боялась получить от меня очередную отговорку, она заторопилась уйти, держа в руке лист с записью на следующий приём. Уже в дверях она безапелляционно заявила:

– Инга Леонидовна, вы сегодня подумайте, когда вам будет удобно, а завтра я позвоню и мы договоримся.

Потом она добавила, уже смущаясь:

– Может, всё-таки получится на этой неделе, а то сами ведь знаете…

Она застенчиво улыбнулась и показала глазами на свой живот.

Не дождавшись моего ответа, Катя открыла дверь и со словами: «Всего доброго!» вышла из кабинета.

Я закончила череду приёмов и, сидя в рабочем кресле, уставилась в окно, нервно покручивая пальцами шариковую ручку. Мне не давала покоя перспектива оказаться лицом к лицу с Кириллом в обществе его жены. Весомых причин отказать ей, которые я могла бы озвучить и тем самым, безусловно, обидеть человека, относившегося ко мне с такой доброжелательностью и даже почтением, у меня не было. И всё-таки я решила: в любом случае нужно что-то придумать. Я взяла со стола свой телефон и направилась в сад, который окружал здание клиники. Там обычно было немноголюдно, и мне никто не помешал бы спокойно поговорить. Оказавшись в дальнем его углу, под ветвями какого-то, напоминающего экзотическое, дерева, я набрала номер Кирилла. Через пару гудков он снял трубку:

– Привет! Начало недели. Не ожидал. Ты решила сдвинуть график и осчастливить меня внеплановым приглашением в гости?

– Перестань, Кирилл. Мне сейчас не так весело, как тебе. Я на пару минут.

– Слушаю, – немного скучающим голосом ответил он, явно приготовившийся к чему-то не очень для себя интересному и приятному.

– У меня сегодня была Катя.

– Я знаю.

– Молодец. Радует, что ты становишься таким внимательным, – я начинала нервничать. – Она настаивает на ужине в ресторане.

На том конце была тишина, и я решила проверить, слушает ли меня мой собеседник:

– Помнишь, когда вы были у меня, приглашали сходить куда-нибудь вместе?

– Инга, конечно, помню. Беременность жены никак не сказывается на моей памяти.

– Ну и отлично, – протараторила я с раздражением, поскольку меня уже начинало выводить из себя такое спокойствие, если не сказать – безразличие Кирилла. – Поговори с ней. Придумай что-нибудь. Меня она опять не захотела слушать. Скажи, что это ни к чему. Ну, убеди, что это не совсем тактично что ли: я врач, она пациент…

– Да о чём ты? Она и слушать не хочет! Она уже не первую неделю только об этом ужине и твердит. Я отговаривал, как мог, только всё бесполезно. Я ей даже сказал, чтобы вы вдвоём сходили, а я бы её отвёз и забрал. Но она вообще вспылила, упрекнула, что так будет выглядеть, как будто мне на прибавление в семье вообще наплевать, беспокоится, что ты о нас подумаешь.

Я перебила:

– Но ты же её хорошо знаешь! Ну придумай что-нибудь! Ты вообще представляешь себе, что это будет?!

– Представляю не хуже тебя, – вздохнул в трубку Кирилл, – но ещё раз тебе говорю: она и слушать не захочет. Она и так переживает, что сегодня- завтра родит и вообще ничего не получится.

Он молчал, пока я судорожно соображала, чем ещё на него «надавить», а потом резюмировал:

– Не придавай этому такого значения. Сходим, посидим с часок. Она сама дольше не выдержит: у неё в последнее время ноги часто отекают, спина побаливает. Поговорите о пелёнках, распашонках… Я вообще в разговор встревать не буду. Съедим салаты и разъедемся по домам. Потом, сама понимаешь, ей уже не до общения с тобой будет, да и вряд ли после одного совместного выхода в свет вы вдруг станете подругами.

– Ты издеваешься? – я неожиданно для самой себя повысила голос и испуганно огляделась по сторонам.

– Нет, – уже серьёзно ответил Кирилл. – Вы на какое-то число договорились?

– Я должна подумать и позвонить ей.

После короткой паузы я решила, что пора сворачивать разговор:

– Ладно. Чтоб не оттягивать, давай я ей завтра позвоню и скажу, что смогу послезавтра.

– Ну вот и хорошо. А там, может, Кате в роддом приспичит, так что тебе и переживать не о чем будет, – Кирилл заметно повеселел.

– Как ты так можешь? – я не сдержала своего возмущения.

– Я и не так могу. Тебе ли не знать? – он вплёл в голос интригующие нотки, намекающие на интимный характер высказывания.

Иронии и скользким шуткам его не было предела, и я поспешила проститься:

– Увидимся. Пока.

Я сбросила вызов.

За эти два дня ничего экстраординарного не произошло, благо и беременность моей пациентки шла по плану. Так что наш ужин должен был состояться, и я уже ехала в ресторан, который мне накануне обозначила Екатерина.

Когда я оказалась перед входом в торгово-развлекательный центр, на втором этаже которого и должна была состояться наша встреча, Кирилл с Катей уже ждали меня на улице. По лицу Екатерины я поняла, что поездка и относительно поздний выход из дома дались ей нелегко, но она всё равно держалась бодро и пребывала в приподнятом настроении. На ней как всегда было очень женственное платье, только в этот вечер наряднее, чем те, что я привыкла на ней видеть, а на ногах кожаные туфли без каблука. Я в очередной раз подметила, какая же она хорошенькая! Затем обратила внимание на её причёску: волосы были собраны вверх и уложены так аккуратно, что пряди и локоны казались объёмными, но не громоздились на голове, а располагались очень компактно и симметрично. Для меня было несколько непривычным видеть свою пациентку в таком образе, ведь обычно она приходила ко мне с распущенными волосами или собранными в хвост. Нельзя было не заметить, что Катя, старавшаяся не пользоваться косметикой во время беременности, в чём сама мне призналась, сегодня слегка подкрасила ресницы, а на её губах играл светом бледно-розовый блеск для губ. Разглядывая Катю, пока подходила ближе к супругам, я решила, что правильно сделал, когда всё же согласилась с ними увидеться – в том, что этот вечер много значит для неё, не оставалось никаких сомнений.

Кирилл выглядел неизменно безупречно: светло-серая рубашка, тёмно-серые брюки с идеально отглаженными стрелками и до ослепительного блеска начищенные лаковые туфли, сочетающиеся с таким же чёрным ремнём.

Поприветствовав друг друга и вежливо поинтересовавшись, кто из нас как добрался, мы поднялись на нужный этаж. Оказалось, что Катю в лифте начинало мутить, и мы шли по лестнице. Кирилл очень бережно поддерживал её за руку и спину, терпеливо останавливался, давая ей время передохнуть. Я в это время старалась отвлечённо рассматривать обстановку вокруг и сообщила, что ещё ни разу не была в этом ресторане. Кирилл в ответ стал нахваливать кухню и рассказал, что многие деловые встречи с его участием проходят именно здесь.

В течение вечера, который продлился чуть больше часа, Катя, как и предполагал Кирилл, делилась со мной ходом обустройства детской, с удовольствием хвалилась, какие эксклюзивные игрушки, бельё и комплект для выписки из роддома ей удалось купить. Кирилл почти не участвовал в разговоре: он поминутно заглядывал в телефон, писал какие-то сообщения, а пару раз отлучился поговорить. В эти моменты Катя смотрела на него с лёгким укором, но вслух замечаний не делала. Я же за весь разговор отделалась несколькими фразами, увлечённо орудуя в своей тарелке столовыми приборами. Во-первых, еда действительно была очень вкусной, а я – голодной. Во-вторых, мне было искренне интересно слушать Катю, которая рассказывала так вдохновенно, что даже я зарядилась её энергией от подготовки к новой жизни, точнее к двум, одна из которых должна была вот-вот появиться на свет, а другая – начаться в её доме. Время от времени Катя опять принималась меня благодарить за то, что я сделала для их семьи, а также за то, что приняла приглашение. Я уже не перебивала её (это было бесполезно) и просто молча принимала похвалу и слова признательности в свой адрес.

За компанию с супругами, которые пригласили меня на ужин, я не стала пить алкоголь, а заказала себе чай и пока пробовала его на вкус маленькими глотками, продолжала слушать полную надежд и радостных предвкушений женщину. А на душе у меня становилось грустно… Я анализировала каждое её слово и пыталась понять, предчувствует ли она отнюдь не радостные изменения, которые грядут в её семье, и просто старается прятать свои опасения за счастливыми эмоциями, или же она на самом деле полна веры в безоблачное будущее своего брака и ожидания того, как статус родителей придаст им с мужем новых сил, подарит долгожданную гармонию их отношениям и сделает их семью по-настоящему полной и нерушимой.

Ненадолго я перевела взгляд на Кирилла. Мне хотелось понять, чего он ждёт от рождения своего ребёнка: новых горизонтов семейной жизни, стимула к налаживанию отношений с женой или же окончательного освобождения от двоякой ситуации, которая тяготит его уже не один год. Но по выражению его лица и сосредоточенному взгляду, который был устремлен в экран телефона, я не смогла ничего прочитать. Мне даже показалось, что он совсем не слушает жену или же не вникает в её слова.

С каждой минутой мне всё острее становилось не по себе. Вечер в компании людей, с одним из которых я (в паре с другим) так или иначе была неискренна, хоть и придумала этому тысячу оправданий, тяготил меня. Не допив чай, я отставила чашку в сторону и обратилась к Кате и Кириллу: