Ромашковый лес

– Моих детей тоже убили, – начал волк.

Дятел молчал.

– Кто вообще придумал эту войну? Почему мы должны убивать? Ведь мы убиваем – в ответ убивают нас. Нельзя придумать худшего убийства, чем когда убивают твоих детей, а тебя оставляют жить…Война забирает всё…так если уж забирает, зачем тогда она оставляет сердце, которое способно чувствовать? Пусть тогда бы вырывало из груди и его…

Дятел зарыдал. Он пытался сдержаться, но не мог, так волк был прав.

Волк взял его в лапы, вместе с его мёртвым птенцом, и обнял.

С этого дня они стали дружить. Они встречались по вечерам и рассказывали о том, сколько жизней им удалось спасти. Они вдвоем решили больше не убивать, а только спасать. Но получалось это у них недолго, потому что предводители их войск скоро это заметили, и друзьям пришлось вернуться к войне. Несмотря на это, они все равно не прекращали дружить. Они встречались каждый день и разговаривали, или просто молчали, ведь они друг у друга были одни. По положению – враги, по сути – друзья.

К утру они снова расстались. Сорока проверещала тревогу, и дятел улетел к своим, а волк пошел к своим. Сегодня ожидался самый жестокий бой. Весь лес затих на сорок секунд…Было не слышно ничего: война не гремела, ветер так и не дул, никто даже не шуршал – жутчайшая тишина, но хотелось, чтобы она длилась вечно…Раздался птичий выкрик и послышались шелесты их крыльев. Началась битва. Волку было отбиваться тяжело, как никогда. Ему не за что было бороться – его уже избавили от семьи, а значит ему незачем жить, только если обитать. Он пытался убедить себя в том, что надо драться ради собственного леса, он пытался пробудить в себе "патриотизм", но действительно не сдаваться ему хотелось только тогда, когда он вспоминал про своего друга. Тогда он снова рвался в драку. На мгновение он завис вне времени и в голове мелькнула мысль: а что, если дятла сегодня убьют? Птицам хватило этого времени, чтобы убить его одним мощным и точным ударом клюва. Сегодня волки и дикие собаки после боя будут его обвывать.

Он очнулся на поле, где не так давно защищался от яростных птиц. Рядом лежали еще живые и уже мертвые. Вдруг он услышал шелест листьев. К нему спустились птицы. Одну из них он сразу же узнал. Когда она подошла к нему, ненависть заблестела в его глазах и верхняя губа затряслась, открывая клыки. Волк хотел броситься на неё, но он был связан и, рванув, он упал мордой на землю. Птица загоготала. Это была Ворона, затеявшая войну. Она подходила к волку близко-близко, он пытался схватить её, но не мог, и за это злился на себя.

– Ну, – сказала Ворона, – где этот дятел?

Волк задрожал.

Птицы, вытолкнули дятла. Увидеть его здесь волк был совсем не рад. Дятел чувствовал то же самое.

Ворона продолжала:

– До меня дошли слухи, будто ты дружишь с нашими врагами. Это так?

– Нет. – Уверенно произнес совершенно побелевший дятел. На перьях не было видно ни одного тёмного пятнышка.

– Нет?! – не успокаивалась Ворона, – Ты можешь нам это доказать. Просто убей его! Давай! Клюнь его! Клюнь его в глаз! Ты же дятел? А дятлы знают, что один удар в глаз способен убить даже лося. Клюй его!

Дятел подскочил на месте, а по волку даже ни одной мурашки не пробежало. Он смотрел на дятла и ждал. Он понимал, что если дятел сейчас убьет его, то это всё. Всё, потому что закончится его жизнь, потому что закончится его вера, не останется даже ненависти. Но он понимал, что если дятел не убьет его, Ворона прикончит обоих. Тем не менее, волк был удивительно спокоен.

Дятел смотрел хищнику в глаза и не двигался с места. Ворона вновь противно загоготала. Дятел опустил голову и развернулся, чтобы уйти. На лице волка появилась еле заметная улыбка. Он уже опустил голову, как вдруг почувствовал сильнейшую боль в левом глазу. Он приподнял голову, и увидел перед собой дятла. Собравшись уходить, тот резко передумал, развернулся и с разгону клюнул волка прямо в глаз. "Прости" – успел услышать волк, перед тем как умереть.

Казалось, что вместо одного глаза у него вставлено лезвие ножа, и все-таки он сумел поднять веки. Левый глаз совершенно ничего не видел, зато правым он заметил, что лежит всё на том же поле, прикрытый огромными листьями лопуха. Он услышал чьи-то шаги слева, развернулся правой стороной, чтобы знать, от кого обороняться, и увидел…дятла. Дятел подлетел к волку и крепко-крепко обнял его. Волк ничего не понимал, но тоже крепко прижал его. Они посмотрели друг на друга.

– Я бы не смог без тебя. Кроме тебя у меня нет никого.

Больше ничего не объясняя, дятел подтолкнул волка в бок, волк понял, что надо скорей бежать домой, и они помчали.

Когда они зашли к нему в логово, дятел рассказал, что происходило после того, как волка "убили":

– Ворона предложила мне убить тебя. Я понял, что не смогу, у меня просто не хватит сил убить того, кому полностью принадлежит моя душа. Без души жить невозможно, поэтому я решил, пусть убивают нас обоих. Я готов был уйти, но вдруг меня осенило! Я подумал, что смогу клюнуть тебя, только не в глаз. Ты же знаешь, что удар дятла в глаз убивает за миг. Я клюнул тебя чуть выше глаза так, чтобы никто ничего не заметил. Чтобы ты потерял сознание на пару дней и только. Но этот удар…я не хотел ослепить тебя… – Дятел виновато опустил голову, и было видно, как его добрые глаза становятся похожими на озера, выходящие из берегов.

Волк слегка толкнул его лапой в плечо и улыбнулся. Он был безмерно благодарен своему другу и готов был ему простить всё, даже свою слепоту, ведь что такое слепота по сравнению со спасенной жизнью и дружбой. Глубоко заглотнув воздух, дятел продолжил.

– Никто из птиц не ожидал от меня такого, ведь они все подозревали, что мы друзья. А теперь они говорили, что я отличный боец, ведь я убил одного из сильнейших противников, а значит я – герой. В честь меня даже устроили праздник, но мне было не до него. Я жутко боялся…А вдруг я всё-таки убил тебя, тогда я не достоин жизни…Я каждый день приходил к тебе и приносил с собой по одному лопуху, чтобы прикрыть твое тело. Когда меня замечали, я говорил что прячу тебя от врагов. Птицы совершенно стали мне доверять. Да и животные тоже: они видели, как я тебя оберегаю, поэтому и не трогали меня. А сейчас ты проснулся и я…я…я… – дятел больше не смог выговорить ни слова. Он просто резко рванул к волку, обнял его за хищную лапу и уткнулся в нее лбом.

Волк был счастлив! Он был счастлив, как никогда! Счастлив, что жив, счастлив, что на свете есть дружба! Что она досталась ему. Такая. Он еще крепче прижал к себе дятла. Как он был ему благодарен!

На следующий день война закончилась, потому что выяснилось, что воевать не хотел никто. Это Ворона так умело управляла своими птицами, что они беспрекословно слушали её, нападали на животных, а зверям ничего не оставалось, как защищаться. Когда выяснили, что войны желала одна жестокая Ворона, все тут же перестали точить свои иголки, клыки, когти и зубы, и разошлись каждый по своим местам: птицы – в гнезда, животные – в норы и дупла. И с этих пор в лесу воцарился полный мир. Какое-то время птицы с животными не могли спокойно общаться, но когда над лесом вновь засияло солнце, когда ночи стали освещаться звёздами, когда ветер встал с облачной кроватки и покрыл своим лёгким дуновением лесной мир, когда вновь зацвели цветы, тогда снова стало кругом мирно. Птицы дружили с животными, животные – с птицами. Они устраивали лесные праздники и жалели о том, что так много времени потратили на вражду.

А дружба волка и дятла стала еще прочней. Теперь они не расставались никогда. Однажды, солнечным цветущим утром, в дверь волчьей норы кто-то постучался. Волк открыл, на пороге стоял еще юный, но совсем уже взрослый волк.

– Сын… – не скрыв радости, шепотом произнес волк, – Сын! У меня же их было 6! Конечно! Конечно 6! Сын! Сын мой! Сыночек!

Дятел впервые видел старика волка рыдающим, рыдающим взахлеб. Он заплакал вместе с ним. Ведь друзья всегда всё делают вместе.

Что такое «дети»?

I.

– Таааак, сначала эту ниточку за эту, теперь вот эту, потом вот так, так, иии…всё! Готово! Мама! Мама! Смотри, какую паутинку я сплела!

Довольная маленькая паучонка бегала вокруг своего творения и восхищалась.

– Мама! Мама! Ну мама! Смотри! Смотри! Я сама! Я сама ее сделала!

Паучиха всё-таки оторвалась от своих дел и подползла к дочке. Каждое движение отдельной её лапки напоминало ползки маленького червячка, но создавалось впечатление, что все её восемь червячков – как одна семья: никто никого не толкает, а все послушно двигаются, один за одним.

Малышка крутилась вокруг нее, то подныривая под мамашу, то перепрыгивая через нее.

– Вот! Вот она! Паутинка! Моя!

Мама взглянула на паутинку: нитки переплетались между собой, образуя совершенно нераспутываемые узелки. Не было ни одной идеально приглаженной ниточки – все они были растрепаны и связаны между собой кое-как. Да и держалась паутиночка на ветках еле-еле. Даже приземлившаяся на паутинку маленькая мушка, казалось, не попадет в плен, а просто прорвет сеточку.

– Умничка моя! – сказала мама, притянула к себе за лапку довольную дочь, почесала ее пушистую спинку и прижала к себе.

Малышка закрыла глаза и наслаждалась каждым стуком маминого сердца, который она слышала как будто бы у себя в груди.

С довольной улыбкой на лице она открыла глазки и увидела несказанное чудо: на соседнем дереве красовалась удивительная паутинка, похожая на ту, что была у нее, только сказочней. Каждая ниточка была будто шелк: гладкая, блестящая и сияющая. Каждое крепление ниточек было сделано настолько искусно, что не было видно ни одного узелка, а на самих нитках нежились удивительной красоты перламутрово-хрустальные капельки росы. Ниточки рисовали собой идеальную спираль, которая просто гипнотизировала паучонку своей совершенностью.

Мама заметила, что дочка чем-то захвачена, ведь она уже отпустила её, а дочка осталась стоять в том же положении, что и раньше, теперь уже обнимая воздух.

– Милая! – только на этот практически крик девочка наконец-то откликнулась. – Тебя просто не дозваться! Что случилось?

Маленькая паучишка показала маме паутинку.

– Ты только посмотри, какая красота! Мама!

Мама улыбнулась.

– Чего ты улыбаешься? – спросила, попытавшись повторить мамину улыбку, дочурка.

– Это моя паутинка, – сказала мама.

Паучонка не сводила с мамы глаз.

– Твоя? Мамочка, она такая…такая…такая красивая! И эта роса! – малышка посмотрела на свою паутинку и расстроилась.