Чудики, или Сказания о чудных деяниях

48. Дракон с изъяном

Жил-был на свете Змей Горыныч. Но он был не обычный, так сказать, герой волшебной сказки. А инвалид с детства.

Заболевание у него было вот какое: одна голова без глаз, другая без ушей, а третья безо рта. Мы уж не говорим про то, что он изначально являлся сиамским близнецом.

Медицина у нас хромала, хромает и будет хромать, покуда сама себя не исцелит.

Поэтому сколько не ходил трехглавый дракон по районным поликлиникам, никто ему толком не мог диагноз поставить. Не говоря уж о здравом лечении.

Одни доктора утверждали, что у Горыныча родовая травма.

Ну, сами посудите, какая тут родовая травма, если он из яйца вылупился? Разве что скорлупой поранился – такое у нас не исключено. Роддома и вылупдома толком не финансируются. Вполне могла случиться халатность персонала.

Другие врачи ссылались на ядерные испытания 50-х. Дескать, радиация, мутации. Совсем мутная причина.

Заморские светила медицины приезжали полюбопытствовать, разведать: «Кто таков?» Заморыши, как их ласково называл дракон.

После обследования, заморский консилиум разделился на два лагеря.

Одни настаивали, что заболевание Горыныча смертельно опасно для окружающих, передается воздушным, капельным путем и по баллистической траектории. И что с Горынычем лучше не иметь никаких совместных дел. А лучше всего запереть его в лепрозории.

Другие пришли к выводу, что заболевание это психическое. На нервной почве. Жизнь в Чудной стране, сами видите какая, – суетная, никчемная. Поэтому все болезни, так или иначе, на нервной почве. А посему дракона следует изолировать в психиатрической лечебнице. Открытый огонь штука опасная, особенно из пасти столь неуравновешенной серо-зеленой особы.

Сошлись во мнении, что проблему можно решить деликатным хирургическим вмешательством. При этом никто не мог поручиться, что пациент после операции останется жив. И что хирурги при этом тоже выживут. Горыныч, прознав об этом, выгнал всех докторов взашей, и больше их близко к себе не подпускал.

Жил себе, не тужил. Нормальные чудики с ним не особо водились. Поэтому приходилось общаться, в основном, с Лешим, с Кощеем, да с Бабой Ягой из соседнего дремучего леса.

Особую любовь к параолимпийским играм питал.

С публикой Горыныч все-таки общался, но избирательно.

Например, придет к нему какой-нибудь борец с коррупцией: «Посмотрите, сударь, какие вокруг беззакония творятся». А Горыныч выставит ту голову, которая без глаз. Повертит по сторонам. «Нет, – говорит, – ничего подозрительного не вижу. Все без изменений».

А в другой раз придет к нему правозащитник и долго проникновенно разговаривает с той головой, которая без ушей. Уходит, как правило, ободренный тем, что его внимательно выслушали.

А однажды ночью, когда все спали, кроме той головы, которая безо рта, увидела эта голова, как придворные из государевой казны золото лопатами гребут. Увидеть-то увидела, но ничего никому сказать не смогла.

Крылья у дракона были смехотворные, летать не мог. Зато пузо отъел, еле по земле волок. По всему было видно, жизнь удалась.

Иногда Змей Обольститель (как он себя мысленно представлял) красивых девушек похищал. А однажды саму Забаву Путятишну похитил.

На все пересуды – было ли что между ними, не было, отмалчивался и отнекивался. Мало ли что в нашей ханжеской стране могут подумать. Особенно, если молодую семью по головам посчитают.

Но секрет Полишинеля – не иголка в стоге сена.

Когда драконовы отпрыски на свет нарождаться стали – тут уж, как говорится, против рожна не попрешь.

Но вот беда. Детишки все в дракона пошли – тоже калеки. Каждый на свой лад.

У одного руки из заднего прохода. Другой без головы. У третьего моча все время в голову брызжет.

Так вот теперь и живем. И пока непонятно, что с этим делать.

49. Неприятность эту мы переживем, или За миллиард лет до сингулярности

Пошел как-то перешепот по стране.

– Надвигается! Слышите? Уже скоро!

Вызывает Царь Дадон Бояр на ковер.

– Куда, куда! – вскричал. – Ну-ка, разувайтесь, снимайте свои сапоги… сафьяновые. Все-таки ковер персидский, надо уважать! Мы Персию сейчас любим.

– И всегда любили! – громко провозгласил Боярин по иностранным делам. – Даже когда делали вид, что как будто не любим.

Выдали каждому боярину по паре белых гольф, взошли они на ковер перед Царем в белых гольфах, встали по линеечке – как школьники на первое сентября.

– Ну, рассказывайте, дружочки!

– Что именно? – шагнул чуть вперед Главный Боярин.

А ему на ухо уже шепчет референт:

– Сказку, рассказ, басню, доклад. Ситуация в экономике, на фронте, мировые цены на репу. Кого наградить, кого сослать, кого к черту послать?

– Вы что, думаете, я не знаю? Вообразили себе, что меня можно изолировать от неприятной информации? Думали пересидеть? – сердится Дадон.

Бояре переглянулись.

«Что еще случилось?»

– Мы не знаем.

Царь сквасил лицо.

– Ну-ка, Ученый, подойди сюда.

От пурпурной портьеры отделился ранее неприметный белобородый чудик в пурпурной мантии, с высоким колпаком на голове.

– Ты Ученый?

– Ваше Величество, наука не знает точного определения понятия «ученый».

– Не мели чепуху. Отвечай прямо – ты ученый, или нет. Эй, палач!

– Ученый, Ваше Величество. Без сомнения!

– Расскажи-ка нам, Ученый, что вы там у себя напридумывали? Про си-си… как там дальше.

– Про си-си мы тоже думаем, от Вас ничего не утаишь. Но я Вам в докладной писал про Сингулярность.

– Во-во, точно. Что за птица?

– Мы с коллегами пришли к выводу, что общество и технологии развиваются по ассимптоте. По мере приближения к точке сингулярности все процессы бесконечно ускоряются. Время и пространство сжимаются. И потом – бах!

Царь вздрогнул.

– Он же умер вроде… Или наука сейчас умеет… Поясни нормальным языком.

– Сингулярность, Ваше Величество – это такая точка, как взрыв. Когда все и сразу. Что хочешь.

– У кого-то конкретно все и сразу? Фамилии.

– У всех, у всех! – разгорячился звездочет. – Все и сразу. Как коммунизм!

– А я тогда буду не нужен? – вкрадчиво поинтересовался Царь.

– Нет!

– И мы будем не нужны? – растерянно вопрошают бояре.

– Нет, конечно!

Наступила тяжелая минутная пауза. Палач вопросительно поглядывал на Царя, разминая тем временем кисти рук.

Первым опомнился Дадон.

– Революции были? Были. Мировые войны? Катаклизмы? Выборы? Миллениумы? Глобальные потепления? Концы света? Демократии? Мы все пережили. Переживем и новую напасть. У нас опыт большой. Главное что? Правильно. Объединиться! Сплотиться! Нанести превентивный удар! Естественно, соблюдая дипломатические принципы ненападения первым.

– Ваше Величество! – подал голос Боярин по обороне. – Армия завсегда с Вами. Как знал – перед совещанием отдал приказ провести учения, приближенные к боевым.

– А как поживает Казна?

– Хотелось бы побольше, – заныл Боярин по Финансам. – Так некстати, всегда, так некстати.

– Ваш рейтинг растет! – оптимистично объявил Главный Боярин.

– Как же растет, если он вчера был на максимуме?

– Сами не понимаем. Растет и все тут. Вот Ученый здесь, пусть нам доложит, как так вышло, что их математические законы ошибочны. Не в ногу со временем.

– Прекратим дискуссию, – сказал Царь. – Ученый, расскажи нам, что породило или приближает сингулярность.

Звездочет стал загибать пальцы:

– Образование, свободомыслие, технологический прогресс, мирное развитие…

– Понял, понял. Речь идет о выживании, поэтому все средства хороши, – Царь в ответ тоже стал загибать пальцы: – Отреформировать образование. Устроить войнушку. Добавить разрухи. Передовые компании передать в государственную собственность. Да, предложите другим царям переговоры. Пусть тоже лепту внесут. Не все же мне одному радеть за будущее.

– Будет сделано, – откланялись бояре.

Ученый задумчиво взял в горсть свою бороду и стал ее разглаживать.

– Ну а как, если мы вдруг избежим сингулярности, а они нет? Такое, судя по всему, возможно.

50. Матрица. Схватка с эмбрионом

Чудик Ванька в ночь под Рождество не ложился спать. Он достал свой новенький волшебный смартфон и стал писать.

– Милый дедушка, Константин Макарыч!

– Макаров, – поправил смартфон.

Ванька терпеливо стер и написал сызнова.

– Макаров, – бездушно настаивал смартфон.

– Да что такое! – воскликнул Ванька. Фраза поддалась лишь с третьего раза.

Он продолжил.

– Здесь город большой. Дома все господские…

– Господство.

– Какое еще господство, черт тебя подери! Чье? Я хоть словом про господство обмолвился? Железяка чертова, тебе что говорят, то и пиши!

– Господство, – упорствовал смартфон.

Ванька взял его в свою крепкую ладонь и уставился в яркий экран, борясь с сильным искушением шмякнуть об стол. «Хочешь узнать, кто здесь главный?»

Справившись с эмоциями, он продолжил писать.

– Я буду Богу молиться, а если что, секи меня…

– Сети.

Ванька нецензурно выругался. Мат был запрещен законом, но в данной конкретной ситуации закон был не властен над Ванькой. Более того, Ванька стремительно терял власть над самим собой. Для некоторого успокоения, он представил себе разработчика этого дорогущего устройства и дал ему под зад хрустящего смачного пенделя.

– … секи меня как Сидорову козу…

– …как Сидоров козу…

Ванька не выдержал, и разразился десятиэтажным матом. Он отпихнул смартфон от греха подальше и три раза с силой грохнул кулаком по столу.

– Ладно, бездушная тварь, я тебе покажу!

Ванька решил перефразировать фразеологический оборот, чтобы обмануть неотключаемую автозамену. Это была, мягко сказать, странная идея. Он решил написать: «Как Сидор сек свою козу». Сидора он не знал, а его козы тем более. Но отступать было поздно.

– Как Сидор сек…

– Сидоров секунда, – молниеносно отчеканил смартфон.

– Драл…

– Дрался.

– Дрючил…

– Дружил.

– Твою мать! – громко воскликнул Ванька.

– Милый дедушка, твою мать! – так и написал он. Автозамена ехидно промолчала. – Забери меня скорей отсюда!

Одумавшись, он, после продолжительных попыток попасть курсором в нужное место, стер слова «Твою мать».

Поняв, что если он продолжит писать первоначально задуманный текст, к его окончанию от перенапряжения эмоций может начаться третья мировая война.

Тогда он стер к черту все написанное, оставив только одно последнее предложение:

– Милый дедушка! Забери меня скорей отсюда.

Чтобы поскорее окончить общение с адской машинкой, он прикрепил телефонный номер дедушки и отправил сообщение. Пусть дедушка мучается над смыслом написанного, у него в деревне времени больше.

А сам, между тем, полез посмотреть, какая в деревне сейчас погода. Небось, мороз и солнце.

Он набрал в поисковой строке название деревни «Кулебяки». Метеопрограмма откликнулась:

– Поиск местоположения… Ваше местоположение – город Дивногорск. Погода – такая-то.

Ванька вздрогнул.

– Да ведь я не спрашивал, какая погода здесь. Это я и в окно сам вижу. Мне надо узнать, какая там, у моего любимого дедушки.

Проснулся смартфон:

– Сообщение не доставлено. Повторить?

– Ну, повтори. Чего спрашивать-то!

Через минуту:

– Сообщение не доставлено. Повторить?

Ванька отменил сообщение к чертям собачьим, и больше на деревню дедушке не писал.

51. Право первой ночи

У чудиков существует особо почитаемый обычай, ведущий свою историю из средневековья. А некоторые историки говорят – что от пещерных людей. Утверждают, что он даже древнее древнейшей профессии. А, как вы понимаете, это очень круто и почетно!

Обычай называется – право первой ночи.

Ну, как бы это объяснить…

Вождь племени, а впоследствии феодал, сеньор, господин, ну а в наше время Царь, благословлял всех новобрачных. Ну, не всех, конечно, а самых чистых и юных дев, предназначенных лучшим мужчинам.

Как он это делал?

Юная красавица должна была первую ночь перед замужеством провести в покоях Царя. И Царь самолично, своим царственным органом проверял – девственна ли красавица, годна ли она для нашего мужчины, который ее выбрал.

И если все было в порядке, Царь удовлетворенно вздыхал и говорил – да, дочь моя! Ты сохранила честь. Годна, достойна. Мой вассал будет доволен.

И благословлял ее на долгую крепкую семейную жизнь.

Надо сказать, это очень трудная и ответственная работа – проверять девственность. Можно даже сказать, важная общегосударственная функция.

С этим может справиться исключительно Царь. Потому что он самый крепкий, и самый строгий контролер в мире.

В наши дни обычай сохранился – мы бережно чтем обычаи предков.

Но, поскольку, проверять в наше время перед свадьбой стало практически некого, да и вассалы измельчали, работы у Царя заметно убавилось. И тогда бояре стали давать ему на проверку материальные объекты.

Построили новый завод. Царь приехал, разрезал ленточку. Первым вошел на завод, нажал кнопку конвейера, проверил работоспособность. Все в порядке. Штампует, производит, выплавляет. Годится! Благословляю на долгую жизнь!

Произвели новую модель автомобиля. Дали первым делом на пробу Царю. Мало ли что может случиться! Сломаться, взорваться. Нельзя, чтобы наши потребители получили некачественный автомобиль. Газетчики стоят на безопасном отдалении, наблюдают, фотографируют. И потом доносят до потребителей: Царь проверил девственность желтенького или зелененького автомобиля новой модели. Все в порядке, можно покупать. У Царя тоже все в порядке. Жив-здоров, царственный проверочный орган в полном порядке.

Или едет в какой-нибудь заповедный уголок страны, где никогда никого не пускали, чтобы сохранить заповедность. Проверяет – годится ли этот уголок для отдыха других чудиков. Или пусть себе остается заповедным до следующей проверки.

Как я уже говорил, девственности в нашем мире остается все меньше и меньше. Запущенность нравов, плохая экология. Да, мало ли что. Бояре рыщут девственность для Царя по всей стране. А сейчас и по всему миру.

Но уж если найдут, расступитесь подальше – на, Царь, проверяй!

52. Фальшивая повестка дня, или Пляски демонов

Жил-был на свете чудик ПростоФиля. Он думал о важных вещах, о вечных ценностях. По крайней мере, так ему казалось. Он думал о том, как должен себя вести, как жить и чем заниматься, чтобы исполнить миссию своей жизни.

Но вот беда – он не был отшельником, медитирующим в одинокой пещере. Он был простым чудиком, живущим среди тысяч себе подобных. А значит, жил в общем информационном поле.

Включает ПростоФиля телевизор, а там:

– Срочная новость! Террористы взорвали самолет.

– Ё-моё, – в сердцах воскликнул ПростоФиля, и стал усиленно думать о несчастном самолете и его пассажирах. – Вот беда-то!

От переживаний у него разболелась голова и стала чесаться кожа. В тот день у него все валилось из рук.

А по телевизору вещали дальше:

– Царь провел встречу на высшем уровне с другим царем.

Закралось в голову семя сомнения.

«А зачем мне это знать? Про встречу неизвестного чудика с другим неизвестным чудиком? Ну, то есть мне усиленно пытаются втюхать, что Царь мне известен и мил. Почти как родной дядя, а может быть даже и отец. Но это очевидно не так. Совершенно незнакомый. Когда я думаю о любом чудике во власти, даже низшего уровня, я подпитываю его эго. А оно и так непомерно раздутое. Раздутое до таких невероятных объемов, что начинает мнить себя способным повелевать другими. А главное, мнит, что имеет на это право.

Раздраженный ПростоФиля хотел было даже подумать, что во власть и в управление организациями идут алчные эгоистичные твари, но не стал так думать, потому что был благовоспитанным.

Прошло несколько дней. Чудик вновь попытался настроиться думать о вечном.

Вышел из дома, а навстречу сосед:

– Слышали?! Автобус с туристами сорвался в пропасть.

– А что с самолетом?

– С каким самолетом? Ой, нашли чего вспомнить. Это уже прошлый век! Надо думать о самых-самых последних новостях!

«Я понял, – подумал ПростоФиля. – Они сортируют мысли по дате. А надо по значимости. Вместо Новостей должны быть Важности. И это будет совсем-совсем другая повестка дня».

Он присел на скамейку в парке и в задумчивости стал смотреть сообщения на одном из газетных сайтов.

– Скорая помощь приехала на место аварии и случайно повторно переехала сбитого машиной.

– Ну, ёлки-палки! – в сердцах воскликнул ПростоФиля.

Зачем мне об этом знать и думать?

А ведь это была самая мягкая новость на сайте. Дальше сообщались другие новости, которые были настолько ужасны, что одно их повторение выбрасывает фонтаны черных клякс в атмосферу и заражает тысячи умов неистребимым злом. Их нельзя повторять. Их нельзя писать и произносить вслух. Поэтому и я не буду. А кто знает, тот поймет.

На другой день ПростоФиля вышел на улицу. Повстречал знакомого, разговорились:

– Коррупционера Васечкина посадили.

«А зачем мне об этом знать?»

В другой раз:

– Коррупционера Васечкина выпустили раньше срока.

«А зачем мне об этом знать?»

Зачем, зачем мне вместо мыслей о вечных ценностях, о Боге, о предназначении, о самосовершенствовании, о прощении, о дружбе, думать о всяком новостном хламе? О падающих самолетах, о коряво положенной тротуарной плитке, о ворах во власти, о бандитах и мошенниках, о злобных карикатурах никому неизвестного журнала, об однополой любви, о кукловодах всего этого безобразия?

А все вокруг поддакивают, подкидывают топливо в огонь. Царь, газетчики, соседи, коллеги по работе, зеленщица на рынке, кондуктор в автобусе.

Пляшут, веселятся демоны и призраки, вызванные из небытия миллионами скверных мыслей, записей, разговоров.

ПростоФиля поделился своим сомнением с хорошим знакомым. Знакомый ответил:

– Да как ты можешь думать о встрече с Богом, если ты не можешь высказать свою позицию о коряво положенной тротуарной плитке? Тротуарная плитка это и есть самая настоящая жизнь. А твои вечные ценности – уход от реальности. Ты как маленький и инфантильный, честное слово! Спроси любого психолога.

– Маленький?

ПростоФиля посмотрел на дошкольников. Они были веселы и беззаботны. Их не интересовали свежегнилые глупые новости.

Потом он посмотрел на школьников. На их чело уже легла небольшая печаль. Те или иные новости начинали просачиваться в их молодой мозг и отравлять существование.

На взрослых было больно смотреть. Ходячие трупы, заживо высосанные демонами.

– Почему нам предлагают такую повестку дня? – стал допытываться ПростоФиля. Стал спрашивать разных чудиков.

– Что народ кушает, то и продают.

«Не верю, – подумал он. – Народ потребляет то, что ему предлагают в меню».

– Закалить психику населения. Чтобы ему ничего не было страшно. На случай Большого Дерьма. Так сказать, мобилизационная подготовка. Народ должен быть стойким к возможным лишениям. Только так он переживет врага во время апокалипсиса.

– А чтобы приковать внимание народа и водить за нос. Как осла морковкой. Отвлечь от права свободы. Потому что, если в реальности отменить рабство/крепостное право, то кукловоды потеряют свою власть и могущество.

– А что, мне нравится. Я привык. Новости как наркотик – я не могу без них жить. Отвали.

ПростоФиля думал.

«Что же делать? Что делать? Прежде всего, надо вырваться из трясины сансары самому. Убить дракона внутри себя. Перестать кормить демонов. Перестать пересказывать глупости и ставить лайки.

А потом?

Да ничего больше. Ну, может быть удастся вытянуть еще одного-двух друзей, да, пожалуй, что, и ничего больше. И то – много.

А мир будет катиться с горы все быстрее и быстрее.

53. Окно невозможностей

Однажды в стране чудиков произошло событие, которое не согласовывалось предварительно с властями. Безо всякого разрешения, безо всякой лицензии.

Но, во-первых, оно произошло. Во-вторых, внезапно. Поэтому, хочешь-не хочешь, а власти пришли в замешательство. Так принято. Власти всегда впадают в ступор, когда внезапно происходит несогласованное событие.

Что же случилось? Вдруг, откуда ни возьмись, на Главной площади Дивногорска появилось Окно Возможностей.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление.

Слово «Вдруг» в Чудной стране – это коренное слово. Означающее предсказуемую непредсказуемость. Всего, что здесь происходит и всего, что отсюда исходит.

– Вдруг придет?

– А вдруг, не придет?

Этим словом чудики надсмехаются над временем, которым не умеют управлять.

Фраза «Вдруг, откуда ни возьмись» – это вообще, дважды коренная. С помощью нее, чудики надсмехаются не только над временем, но и над пространством, которым, как вы уже догадались, они также не умеют управлять.

Справедливости ради отметим, что управлять пространством и временем никто не умеет. А если кто скажет, что умеет, то врет, наверное.

Итак, вдруг, откуда ни возьмись, на Главной площади Дивногорска появилось Окно Возможностей. Небольшое, правда, размером может максимум два на два метра. Но уж, какое появилось, не обессудьте. Рама открывающаяся (и закрывающаяся), с ручками.

Любопытный народ стал собираться, подходить.

– Что случилось?

– Да вот, Окно поставили.

– Зачем?

– Неизвестно. Наверное, это такая современная арт-инсталляция.

Один из смельчаков, известный всем ХулиГан ПротоТип, вышел вперед, распахнул толчком Окно, высунул из него голову.

– Ну как там? – спрашивают его.

– Да, так же как и здесь. Никаких отличий. Разве что чудики другие…. А, нет, те же самые.

Он сплюнул в Окно, убрал обратно голову и вальяжно отошел, потеряв всякий интерес.

Окно стояло распахнутое. К нему подходили, заглядывали. Через него даже смотрели на небо, тщетно пытаясь разглядеть звезды.

– Будь я помоложе, я бы в него сейчас выпрыгнул. Благо, невысоко. Эх, взять сейчас, тряхнуть стариной, другой возможности все равно не представится.

– Говорят, в Окно надо выкидывать ненужные вещи. Тогда наступит счастье. Пойду, пособираю старые шмотки.

Протиснулся какой-то сердитый старичок в пальто и полез закрывать створки.

– Разве не видите, сквозняк дует? Я не переношу сквозняки.

Наконец, подошел городовой, ласково поглаживая резиновую дубинку у себя на поясе. Молча походил вокруг, степенно оценивая обстановку – не провокация ли? не бунт?

Приехал Обер-Полицмейстер на роскошной телеге. С деловым видом раздал поручения подчиненным и уехал.

Городовые молча, с редкими окриками «Разойдись!», оттеснили толпу подальше от Окна, поставили столбики, и огородили территорию полосатой красно-белой лентой.