Приговор без обжалования

Сергеев кивнул:

– Да, конечно, было дело. Ладно, готов пообщаться в разумных пределах. С чего начнем?

– С ваших выводов по осмотру места аварии, Александр Александрович.

– Понимаешь, Сергей Леонидович, мы ведь тоже пообщались с гражданкой Гореловой и приняли во внимание ее подозрения, – стал рассказывать майор, – но ничего криминального обнаружить не смогли. Визуальный осмотр и проверка в лаборатории обломков балкона не выявили наличия каких-либо химических веществ, так что обрушение в результате применения взрывчатки маловероятно. Правда, на одном из них заметен след, напоминающий предположительно нанесение удара железным ломом или деревянным колом, но когда это случилось и случилось ли на самом деле – трудно сказать. Дому этому больше ста лет, строили его в конце девятнадцатого века, за прошедшие годы кто там только не обитал и не выходил на балкон, переживший бомбежки и артобстрелы и в итоге покрывшийся глубокими трещинами. Действительно, ответственные за эксплуатацию и ремонт зданий в этом районе города должны понести наказание за халатность, приведшую к гибели человека, они обязаны были поставить ограждение с надписью «Опасно для жизни», этим занимается сейчас следователь областного управления СК. Но умышленное убийство, да еще и тщательно спланированное… Нет, это просто бред какой-то. Слишком сложно, слишком рискованно.

– А как же показания свидетеля о тени в проеме, Александр Александрович, что ты по этому поводу думаешь? – спросил Сошников.

Сергеев рассмеялся:

– Леонидыч, ты бы видел и слышал этого свидетеля, парень молодой, но с детства носит очки, зрение такое, что в армии служить не может, даже к нестроевой не годен. К тому же очень неуверенный, постоянно сам себе противоречит – то он что-то заметил, то вроде бы заметил, а может быть, и нет. Сам ведь хорошо знаешь, свидетели могут и приукрасить, и даже невольно приврать, выдавая свои фантазии и предположения за факты.

– А лом, арматуру, кол в доме искали?

– Обижаешь, Сергей Леонидович, не только в доме, но и в соседних дворах, в мусорных баках, в канавах. Ничего подобного не обнаружено. А ведь преступники, как правило, тут же избавляются от орудия преступления. Короче говоря, никаких улик в подтверждение версии о спланированном покушении найти не удалось.

– Так дело закрыто?

– Практически да, виновных в нарушении правил безопасности привлекут к ответственности.

– А если я все-таки продолжу расследование, не привлекая твоих ребят?

– Да пожалуйста, действуй, можешь даже ссылаться на наше сотрудничество. Если что-то нароешь – милости прошу, начнем с твоей помощью все сначала.

– Лады, спасибо за понимание. Тогда до связи, товарищ майор.

– Всегда буду рад твоему звонку, товарищ подполковник.

После этой беседы Сошников поехал в бизнес-центр на углу Старой Дворянской и Редутного переулка. Когда-то здесь располагался небольшой завод автокомпонентов, из открытых летом окон цехов пахло машинным маслом и металлической стружкой. В начале девяностых он обанкротился, не выдержав падение спроса на свою ставшую разом ненужной продукцию. Из одноэтажных серых зданий вывезли старенькие станки, немногочисленных рабочих предпенсионного возраста уволили. Новые хозяева заводской территории оборудовали все помещения под склады и начали сдавать их в аренду. Склады несколько раз горели, принося немалые, не покрываемые страховкой убытки владельцам, но снова и снова возрождались, как легендарная птица феникс. Однако лет десять назад их снесли, и на месте завода появилось современное высотное сооружение из стекла, железа и бетона. В нем и занимала целый этаж известная в городе телекоммуникационная компания, в которой трудился теперь Николай Семенович Марчук, с которым Сошников заранее договорился о встрече, упомянув о знакомстве с Инной Гореловой.

Бесшумный лифт быстро поднял детектива на девятый этаж, здесь уже прохаживался по ковровой дорожке на полу длинного коридора коренастый круглолицый мужчина средних лет, оказавшийся Марчуком. Он пожал Сошникову руку и предложил пообщаться в переговорной комнате.

В ней оказалось прохладно благодаря работе кондиционера. Марчук чай и кофе собеседнику предлагать не стал, сразу перешел к делу:

– Так вы представляете агентство «Префект» и выполняете заказ для Инны Валентиновны?

– Так точно.

– Очень рад быть ей полезным, пережить такое горе… Но Горелова – сильная женщина, она с ним справится. А что, собственно, вас интересует, ведь следствие закончено, не так ли?

– Инна Валентиновна не уверена, что это правильное решение.

– Понимаю, понимаю, и на то есть причины. Задавайте вопросы, Сергей Леонидович, постараюсь на них ответить.

– Я хотел бы побольше узнать о Кротове, Павленко и Валерии Гореловой.

– Лера сохранила в браке девичью фамилию – Листницкая. Что касается взаимоотношений этих людей с покойным Павлом Валентиновичем, то они были непростыми, весьма непростыми. Начну с того, что все четверо учились в одной школе, физико-математической, на углу Лермонтовской и переулка Соколова. Паша, то есть Павел Валентинович, был самым умным, самым способным, тут гены, я полагаю: дед – академик, директор НИИ, отец – профессор на мехмате. Горелов и Лера Листницкая, девушка красивая и неглупая, поступили туда в один год и на пятом курсе поженились. Вадик Кротов тоже учился в университете, но не на механико-математическом факультете, а на экономическом. Что касается Юры Павленко, то он прошел обучение в МФТИ, а потом вернулся в Южноград. В какой-то момент, лет пять назад, парни решили создать собственную фирму. Я в компьютерных науках плохо разбираюсь, но все их системы основывались на каких-то специальных математических методах, разработанных Гореловым. Он стал генеральным, Кротов – коммерческим директором, а Павленко – техническим.

– А Валерия Листницкая также вошла в состав учредителей?

– Насколько я знаю – нет, она прошла дополнительное обучение и работает главным бухгалтером. Ходили слухи, подчеркиваю – только слухи, но я, как начальник службы безопасности обязан был быть в курсе, что в одиннадцатом классе за Лерой ухаживали и Горелов, и Павленко, но она, понятное дело, выбрала Пашу.

– А почему?

– Все просто, коллега, Листницкая очень практична, а Павел Валентинович всегда стремился быть первым во всем. И это у него неплохо получалось.

– И что же, упомянутое вами соперничество продолжалось и после свадьбы Горелова и Листницкой?

– Мне об этом ничего не известно, не думаю. Юра просто стал другом семьи, в хорошем смысле этого слова.

– А сам-то Павленко женат?

– Нет, Юра пока холостяк. Что касается Вадима Кротова, то он – клоун по жизни, любит рассмешить, побалагурить, рассказать веселый анекдот, хоть завтра в «Камеди Клаб». Парни, должен сказать, первое время жили и работали очень дружно, ну прямо как три мушкетера. Но вот год назад на фирме начались проблемы.

– В чем же они заключались?

– По моим данным, Кротов стоял за продажу компании конкурентам-москвичам, те предлагали хорошую цену, и уговаривал друзей избавиться от хлопот ведения собственного бизнеса и зажить после сделки без забот и напряга, в свое удовольствие, Горелов был категорически против, а Павленко колебался.

– А Листницкая?

– Она не имела права голоса, но всегда поддерживала мужа. В общем, начался затяжной конфликт, о котором на фирме мало кто догадывался. Потом я уволился, чем все закончилось между ними, не знаю. Вот и все, что могу сообщить, пожалуй. Еще вопросы?

– А не возникало ли конфликтов при вас у Горелова с кем-нибудь из наемных сотрудников?

– Случалось и такое, как же. В феврале текущего года он уволил начальника отдела сопровождения программного обеспечения Андрея Петровича Белугина, тот ушел со скандалом. Сейчас вроде устроился на кафедру в университете, что-то преподает. Склочный мужик, много о себе понимает, – неприязненно отметил Марчук.

– А за что же его Горелов уволил?

– Тот поругался с заказчиками, что привело к отказу последних от продления договора по сопровождению. Так мне Павел Валентинович объяснил, я с Белугина взял подписку о неразглашении конфиденциальной коммерческой и технической информации, к которой он имел доступ. Извините, но мне нужно идти, много дел. Если что – заходите, может, еще что вспомню, только позвоните перед тем.

Они попрощались, и через час Сошников уже оказался дома, в своей уютной однокомнатной квартире на окраине. Он после развода с женой уже несколько лет жил один, о чем совсем не жалел. Книги, рыбалка, посещение футбольного стадиона да игра в шахматы с компьютером – в свободное время всегда находилось чем заняться. Да и времени этого было немного – к работе Сергей Леонидович подходил основательно, старался разобраться во всех деталях, во всех обстоятельствах. Вот и сейчас, еще не увидев вдову и друзей покойного Павла Горелова, он уже мысленно составил о них первое впечатление. Все трое были, по выражению сестры бывшего генерального директора, выгодоприобретателями после его гибели под обломками балкона старого дома. Но совсем не обязательно заказчиками и тем более исполнителями возможного преступления. Листницкая стала богатой наследницей, Кротов, скорее всего, продавит теперь продажу стартапа москвичам, у Павленко появился шанс жениться на любимой женщине. Так что же все-таки привело к таким последствиям – несчастный случай или хладнокровное и тщательно подготовленное убийство? Как и в прежних совместных с уголовным розыском расследованиях, Сошников собирался приложить максимум усилий для ответа на этот непростой вопрос.

3

Покойный генеральный директор ООО «Гортроника» приобрел старинный одноэтажный купеческий особняк на Сенной улице за три года до своей трагической смерти. В советское время в этом доме находилась детская поликлиника, потом она переехала в новое стандартное панельное здание, а в особняке разместился коммерческий медицинский центр, разорившийся в 2009 году, во время очередного финансового кризиса. Дом получил в качестве компенсации за невозвращенный кредит филиал банка «Синдикат», сразу же выставив на продажу, но покупателей долго не удавалось найти, и в итоге Инна Валентиновна предложила своему брату купить его на льготных условиях. До этого стартап ютился в скромном помещении в Восточном жилом массиве, вдалеке от центра города, но Горелов решил, что настало время развиваться и расширяться, и вообще выглядеть посолиднее в глазах заказчиков. Фирма переехала из неказистого полуподвала в респектабельный особняк, генеральный директор вместо футболки и джинсов начал надевать на работу элегантный синий костюм в полоску, белую сорочку и модный галстук. Сменился имидж офиса, сменился имидж его владельца и руководителя, беззаботный и склонный ранее к компромиссам «ботан» превратился в жесткого и хваткого дельца, которого трудно стало на переговорах заболтать, обмануть, подвергнуть давлению, запугать. Потомственный ученый быстро овладел навыками предпринимателя, его аналитический ум сочетался, как оказалось, с железной волей. Но, случайно или целенаправленно, все перспективы Горелова в одно роковое мгновение рухнули, как рухнул злополучный балкон. И теперь его вдове и партнерам по бизнесу нужно было двигаться дальше. Только вот в каком направлении?

В тот самый день, когда Сошников начал выяснять обстоятельства гибели Павла Горелова, в просторном директорском кабинете, который пока никто не занял, собрались Валерия Листницкая, Вадим Кротов и Юрий Павленко. Впрочем, руководители «Гортроники» привыкли к тому, что называли друг друга просто Лера, Вадик и Юра, потому что были молоды и знакомы с первого класса. И сотрудники компании были в основном молодые, и инновационный бизнес их был молод и перспективен.

Листницкая, одетая в черное платье голубоглазая блондинка, скорее миловидная, чем красивая, села в кресло мужа, похороненного две недели назад на Новом кладбище, Кротов и Павленко заняли места за Т-образным столом справа и слева от нее.

– Так что, камераден, вернемся к нашим баранам, – начал непростой для всех разговор Вадим Кротов, худощавый кареглазый шатен в темно-коричневом костюме, кремового цвета рубашке и бежевых мокасинах.

– Вернемся, – согласилась Листницкая, – но только хочу перед тем расставить все точки над «i». Вынуждена напомнить присутствующим, что по завещанию Паши я получаю его должность и долю в компании в размере пятидесяти двух процентов, так что даже в сумме твои и Юрины доли дают всего лишь сорок восемь. Любое ваше предложение я могу заблокировать.

– Да я никогда не забываю об этом факте, радость моя, – ухмыльнулся Вадим, – ты же теперь в нашей карете коренная, а мы так, пристяжные. Но могу я все-таки еще раз высказать свои соображения по обсуждаемому вопросу?

– Конечно, – сухо ответила Листницкая, – высказывай, не стесняйся.