Дом и остров, или Инструмент языка (сборник)

Книга состоит из четырех частей, разделяя текст по смыслу. Сам текст - это статьи, интервью, этюды, написанные в стол. Все из разного времени, с реакцией на разные события. Это влечет за собой определенные трудности, самая заметная из которых - это повторения. Мы десять раз прочтем про небоскреб в Питере, про особенные высказывания Лихачева, про необходимость держать язык в узде. Это навевает скуку и отворачивает от книги. Но, обо всем по порядку.Первая часть - "Мелочи академической жизни". Это по сути маленькие зарисовки воспоминаний из университетской жизни, очень коротенькие главы, скорее напоминающие собой анекдот. Я смеялась весь раздел, конечно были и шутки в молоко, но в основном очень смешно, ярко, жизненно, интересно. Поэтому сильным контрастом был переход на следующую часть."In memoriam" посвящена Лихачеву. Вот так вот внезапно, после сборника анекдотов мы переходим к суровому, рваному жизнеописанию не простой истории Дмитрия Сергеевича, чья жизнь пришлась на все войны и рево…Далее

Как нефилологи представляют себе филолога? Стараниями некоторых филологов, например, А. Аствацатурова, чьих "Людей в голом" пришлось забросить на фразе "Прочитав книги, люди глупеют окончательно...", создается унылый образ озлобленного неудачника, коллекционера несмешных каламбуров, который никак не простит папу за то, что папа не разрешал играть в индейцев (это я в середину заглянула). Приплачивают им, что ли, за поддержку негативной репутации русского интеллигента? Дабы вонючие мужики… в смысле, молодёжь обоего пола стать интеллигентнее не стремилась. Именно поэтому очерки Е. Водолазкина хочется размножать на гектографе, совать в холодные ладони прохожим на улице, кричать из окошка в матюгальник: Дмитрий Сергеевич! не рекомендовал! Говорить и писать! “информация”! там, где можно! Просто сказать! “сведения”!Чтобы знали и помнили. Чтобы самой не запамятовать. Даря мне одну из своих книг, он перечеркнул помещенный редакторами список его наград и званий и написал: «Прошу не обращать в…Далее

Эх, Водолазкин, если уж вы петербуржец во все поля, каким себя рисуете, то что ж у вас фамилия не Бадлонов тогда? Сомнительная шутка с моей стороны (это всё же не от той водолазки, которая бадлон), но она вот к чему: как в фамилии автора чувствуется некая несуразность, нелепость, противоестественность, так и вся книга получилась построенной по тому же принципу.Начнём с того, что в книге собраны разнородные очерки, заметки и едва ли не речи на тему всего, что связано с велмопрасом. Их распределили по трём "кучкам", то бишь частям, то есть создали видимость редактуры и продуманности структуры... Но это только видимость. На самом деле внутри частей нет ни единства, ни стержня, ни даже логики иной раз. Заметки-кулстори о людях, связанных с развитием русского языка, вдруг перемежаются совершенно фантастической миниатюрой ни к селу, ни к городу. Напыщенные речи о том, какие в Петербурге интеллигентные остроумцы, вдруг прерываются ужасающим анекдотом о том, как светило лингвистической науки (…Далее