Выстрел из темноты

– Не переживайте. Я свидетель произошедшего. Напишите заявление, опишите случившееся и передайте его в МУР, а я подтвержу, как все было, и со своей стороны тоже посодействую. Может, и не придется ничего платить. Чего слезы понапрасну лить?

Глаза женщины засветились надеждой.

– Вы вправду поможете?

– Правда. Заявление передадите на имя капитана Максимова. А как вас зовут?

– Анастасия Мироновна Егорова.

– Я запомню.

– Дай бог вам здоровья, молодой человек, молиться за вас буду, – запричитала женщина.

– В Сокольниках уже не впервые такое происходит, а ведь метро! – сказал мужчина, стоявший рядом. – Вы бы, товарищ милиционер, навели здесь хоть какой-то порядок. От шпаны спасу нет! Может, милицейский пост бы сюда поставили, что ли…

– Поймите меня, граждане, не можем мы к каждому столбу милиционера поставить. Но что-нибудь обязательно придумаем.

Громко стуча чугунными колесами, подошел поезд. Двери со стуком открылись, и из вагона вышли пассажиры, заполнив собой широкий перрон станции.

Капитан Максимов вместе с другими пассажирами вошел в вагон и занял свободное место. Уставшее тело порадовалось отдыху, расслабилось. В какой-то момент Иван почувствовал, что может уснуть. А вот этого делать ни в коем случае не следовало.

Дверь шумно, под объявление машиниста о следующей станции, закрылась, и он оставил за спиной историю, произошедшую в метро, как и все то, что с ним случилось за последние часы.

Как же фамилия той девушки, что ограбили в парке? Кумачева! Зовут Ирина… С греческого ее имя переводится как «спокойствие». Красивое имя. Оно очень подходит к ее уравновешенному характеру и привлекательной внешности.

* * *

Город оставался пустынным. Для поддержания порядка и осуществления контроля воинской дисциплины на улицах Москвы несли службу комендантские патрули, в каждом из которых было три человека, нередко усиленные сотрудниками милиции. По дороге от станции метро до Петровки, где размещался Московский уголовный розыск, у Максимова дважды проверили документы. Первый раз, когда он покидал здание метро, а во второй у парка близ Петровки. Оба раза начальник гарнизонного патруля пристально всматривался в его удостоверение, стремясь отыскать какие-то тайные, одному ему ведомые знаки, долго сверял его личность с фотографией и, убедившись в подлинности документа, возвращал его владельцу.

В МУРе, несмотря на глубокий вечер, кипела работа. Через плотно зашторенные занавеси иной раз пробивалось желтоватое свечение. Рассеиваясь, свет умирал где-то у подоконника.

Напротив здания МУРа в больничном парке, спрятавшись за осыпавшимися кронами лип, стояли грузовики с разместившимися на них противовоздушными пулеметами. Подле них, пребывая в крайней задумчивости, стояли несколько бойцов и пили чай из жестяных покоцанных кружек, разливаемый из трехлитрового, малость помятого термоса. Погода не баловала теплом, а к ночи станет еще суровее. Зенитные орудия, направив длинные стволы в черноту неба, стойко несли полуночную вахту. Рядом вырыты блиндажи, в которых в дрянную погоду могла укрыться зенитная прислуга, а после ночного дежурства можно отдохнуть.

Орудия, искусно спрятанные под маскировочными сетками с пришитыми на них тонкими ветками и сухой травой, взъерошенной сильными порывами ветра, оставались практически невидимыми даже на расстоянии нескольких метров.

Показав удостоверение караульному, стоявшему у входа в здание МУРа, капитан Максимов прошел внутрь. Царила вполне рабочая обстановка. Длинные коридоры переполнены сотрудниками, работы хватало на всех. Повстречав на лестничной площадке старшего оперативника Матвеева, участвовавшего в задержании банды Рябого, спросил:

– Как прошла операция?

– Без стрельбы не обошлось. Юрьева ранили в плечо, – сообщил он. – Бандиты отстреливались как черти! Оружия в доме оказалось много. Пришлось штурмовать. Троих бандитов застрелили прямо во время штурма. Двоих задержали. Еще четверым удалось вырваться из дома. Но уйти далеко им не дали, застрелили во втором оцеплении. В том числе и Рябого.

– У Юрьева серьезная рана? – спросил Максимов, не без труда вспомнив белобрысого паренька, работавшего в соседнем отделе. В уголовном розыске он работал недели две, куда его направили с третьего курса юридического факультета. Познакомиться близко возможности не представилось.

– Зацепило крепко. Кость предплечья на правой руке раздробило. Жаль, показал себя очень толковым. Теперь вряд ли в отдел вернется.

– Может, еще вернется, и не с такими ранениями справляются. А он еще молодой, организм здоровый.

– Руку бы не оттяпали. Ты слышал, под Сталинградом старший лейтенант Елизаров погиб, из отдела краж? Ты, кажется, с ним дружил?

– Да, – глухо ответил Максимов. – Мы вместе в университете учились. Когда он погиб?

– Час назад сообщили. Ничего толком не знаем. Жена похоронку получила. Жаль, хороший парень был. Да и вообще…

– Пойду я…

– Далеко не уходи, пару часов назад произошло два ограбления. А еще кража. Велено всем оставаться на своих местах.

– Что за ограбления?

– Одно в районе Сокольники – ограбили Норкину Маргариту пятнадцатого года рождения. Забрали деньги, карточки на хлеб и крупы, пальто шерстяное с нее сняли. А на ВДНХ четверо преступников ограбили журналиста «Известий» Гофмана. У него отобрали три тысячи рублей, все продуктовые карточки на целый месяц, а у него трое детей… Дело взято на контроль лично товарищем Берия. Рудин сказал, что через час соберет совещание. Так что будь готов! Есть подозрение, что ограбления совершила одна банда.

– А что за кража?

– Кража произошла в Пыжевском переулке. По описаниям потерпевшей, кражу совершила Ворона. Из сумочки у женщины, с которой она стояла в очереди, вытащила все деньги и продуктовые карточки.

Капитан Максимов неодобрительно покачал головой.

– Что же они все карточки свои не берегут?

– Люди усталые, идут отовариваться уже после работы. А тут женщина вместе с ней стоит в очереди: милая, разговорчивая; внушает доверие. Вот бдительность и теряется.

– Да знаю я все это, – буркнул Максимов.

Вернулся в свой кабинет. Редкая минута, когда он оставался в одиночестве. Иван сидел неподвижно, вспоминая недавнее прощание на аэродроме с Федором. Ничего тогда не предвещало близкой беды. Елизаров выглядел спокойным, был уверен в себе. А оно вон как обернулось… И никто не знает обстоятельств его гибели, а если и узнают, то вряд ли расскажут.

Прошло немало времени, прежде чем Максимов сумел собраться и приступить к работе.

На противоположной стене от двери висела карта Москвы, на которой различными флажками отмечали правонарушения. Черные флажки – убийства. За последние сутки на три флажка стало больше. Но одно убийство уже было раскрыто. Ситуация банальнейшая. Майор-танкист, приехавший в трехдневный отпуск к жене, застал ее с любовником и без долгих раздумий расстрелял обоих из боевого пистолета. Любовник жены оказался начальником цеха одного из крупных оборонных заводов. Выкурив рядом с трупами папиросу, майор позвонил в милицию и, усевшись на лавочке подле дома, стал допивать бутылку водки, дожидаясь ареста.

У танкиста неожиданно нашелся заступник в лице командующего Первой танковой армией генерал-майора Чистякова, утверждавшего, что арестованный майор настоящий герой (никого не боится – ни черта, ни Бога!): четыре раза был ранен (одно тяжелое ранение и три легких), дважды горел в танке; вся грудь в орденах, включая высшую награду – орден Ленина, – просил, что следует к виновнику проявить снисхождение. Рассуждал короткими фразами, по-военному: да, виновен, было минутное помешательство, но мужика понять можно, любимая, которую он боготворил, ему изменила. Танкист ведь сам себя наказал! Как ему без любимой женщины? А в связи с наступательными боевыми действиями на Сталинградском фронте его боевой опыт будет крайне необходим. К герою следует проявить снисхождение.

Трибунал, никогда не отличавшийся особым милосердием, вдруг неожиданно присудил танкисту штрафбат. Тут как карта ляжет: большая вероятность погибнуть, а если выживет – полная реабилитация с возвращением воинского звания и заслуженных наград.

Вся московская милиция разыскивала рыжего грабителя. Он находился где-то близко, но по-прежнему оставался невидимкой. Готовился нанести очередной удар. Убийство инженера Колокольцева и ограбление медсестры Ирины Кумачовой были не первыми и не последними преступными эпизодами банды Рыжего. Просто он на них прокололся. И всплеск в Сокольниках тяжких преступлений в течение последней недели следует связывать с активизацией его банды.

Взяв несколько флажков коричневого цвета, капитан Максимов воткнул один из них на карте на улице Большая Грузинская, где трое парней пять дней назад под угрозой расправы сняли пальто и шапку с командировочного, прибывшего из Ленинграда. В этом эпизоде фигурировал рыжий бандит. Второй случай произошел четыре дня назад на улице Пороховой близ станции «Сокольники» – вновь трое мужчин отняли у женщины сумочку, в которой было две тысячи рублей. Еще один флажок… Два схожих преступления произошли три дня назад в Вишняках и в Кусково. Пострадавшими оказались двое мужчин: у обоих забрали продовольственные карточки и деньги. Максимов поставил в каждом районе по флажку. Пострадавшие рассмотреть преступников не сумели, но оба утверждали, что грабителей было трое, один из которых на полголовы выше своих подельников. Все приметы указывали на рыжего, и еще важный момент – один из его сопровождающих слегка припадал на правую ногу.

Аналогичный случай произошел на 1-й Прядильной улице. Тогда двумя бандитами была ограблена женщина тридцати пяти лет, возвращавшаяся с меховой фабрики. У нее забрали деньги – четыреста восемьдесят рублей – и золотой кулон, подаренный мужем. Капитан Максимов воткнул очередной флажок в карту. И опять в деле фигурировал высокий скуластый бандит, а вместе с ним был круглолицый крепыш, у которого был перебит нос. А вот это уже существенная примета.

Поехали дальше. Три дня назад в Перово был жестоко избит составитель поездов. В результате побоев он получил травму головы, у него было сломано три ребра и выбиты передние зубы. О нападавших он не мог сказать ни слова, как и о том, что с ним произошло. Известно, что он возвращался со смены, переходил через железнодорожные пути, а дальше – удар по голове сзади и абсолютная темнота! Очнулся оттого, что ему стало холодно, а когда открыл глаза, то увидел, что с него стягивают шинель. Попробовал подняться и оказать сопротивление, но был жестоко избит и вновь потерял сознание. Вместе с сапогами, шапкой и шинелью пропала и наличность, находившаяся в карманах его брюк. Так он и добрел до пункта милиции – избитый, раздетый, разутый.

Капитан закрепил на карте зловещий флажок, не сомневаясь в том, что он далеко не последний.

Вырисовывается вполне четкая картина: в районе Сокольники орудует жестокая, хитрая и изворотливая банда. На сегодняшний день известно о трех членах преступного сообщества, но, судя по почерку злодеяний, в действительности их гораздо больше. Уверовав в свою неуязвимость, бандиты будут наглеть день ото дня, и их действия будут еще более жестокими и изощренными.

Постучавшись, в комнату вошел сержант Метелкин.

– Товарищ капитан! Только что сообщили: на улице Красных Комиссаров ограбили и избили мужчину десятого рода рождения. Фамилия Лысачев, зовут Вячеслав Григорьевич, работает мастером на механическом заводе. Его отвезли в Первую градскую. Он находится в сознании, но, по словам врача, состояние его очень тяжелое. Говорит, что рассмотрел преступников.