Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов

«Мобилизовали. Привезли. Дали оружие. С утра намотаешь тфилин, помолишься и в бой. Потом всё кончилось, домой увезли». Дома, как легко догадаться, еврейского героя борьбы за права палестинского народа ожидал взрыв национальных чувств соседей, после которого ему и всем прочим иракским евреям не оставалось ничего другого, кроме как завершить почти трёхтысячелетнюю историю евреев Вавилонии. И оставив всё движимое и недвижимое имущество на разор и разграбление, навсегда распрощаться с иракской родиной в пользу родины исторической. То есть Израиля. Благо побывать там к тому времени ветеран уже успел. Хотя и не с той стороны фронта, что во всех последующих войнах, в которых он принимал посильное участие.

Но это так, этнические частности проблемы абсорбции евреев в Эрец-Исраэль. Мелочи исторического процесса. Придающие Израилю удивительный колорит, крайне полезный для поддержания рождаемости. Поскольку люди слабы и несовершенны и их вечно тянет на экзотику. А с учётом того, что в еврейском государстве потенциально экзотический партнёр – каждый второй, привычка жениться там неистребима. Тем более что, если ортодоксальные раввины не захотят поставить хупу, ссылаясь на своё, галахическое, есть по соседству Кипр. А также Прага, Вена и много других романтических мест, где можно расписаться в муниципалитете. Благо израильское законодательство заключённые за пределами страны браки без каких-либо проблем признаёт. И пусть раввинам будет хуже.

С идеологией всё не так радужно. И гусь-то свинье не товарищ, а уж коммунист капиталисту… Как известно, первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион до самого конца своей политической карьеры никогда не обращался в Кнессете напрямую к лидеру оппозиции Менахему Бегину, именуя его «господином, сидящим…» – и далее следовала локализация этого в высшей мере неприятного ему человека в соответствии с топографией зала заседаний. А своего вечного соперника Жаботинского, лидера движения ревизионистов, «Старик» не позволил даже похоронить в Израиле в соответствии с завещанием. По крайней мере, пока был в силе и при власти. Что было совсем уже нехорошо. Тем более что кто-кто, но уж Владимир Жаботинский сделал для создания еврейского государства куда больше многих.

Однако классовая вражда есть классовая вражда. Левые правых ненавидели искренне. Правые отвечали им взаимностью со страстью. Друг друга они, правда, более или менее не убивали. Кто именно пристрелил экс-любовника Магды Геббельс Хаима Арлозорова, не выяснено до сих пор. И эпизод с расстрелом «Альталены», непосредственное участие в котором принял молодой Рабин, так и остался исключением в израильской истории. Гражданскую войну в ишуве он не спровоцировал. Хотя предотвратил её не верный мечте о мировой коммунистической революции Бен-Гурион, а чистой воды ревизионист Бегин. Последователь белогвардейца Жаботинского. И это на десятки лет определило формулу отношений идеологических противников в Израиле – вплоть до эпохи «мирного процесса». Правых, сдерживающих себя, чтобы не развалить страну, и левых, не ограничиваемых и не привыкших себя ограничивать ничем.

В результате хотя «мир в обмен на территории» – лозунг сугубо левый, но правые и правоцентристские правительства Израиля точно так же, как левые, осуществляли уступки территорий, хотя и клялись их прекратить, пока шли к власти. Бегин отдал Синай Египту. Нетаньягу в свою первую каденцию в качестве премьер-министра подписал соглашение «Уай-Плантейшн», в итоге которого Арафат получил Хеврон и в шесть раз увеличил территорию, которой управляла Палестинская национальная администрация. Шарон ушёл из Газы. Ольмерт и Ливни пытались вывести израильские войска из Иудеи и Самарии…

То есть пока израильский избиратель, наевшийся коммунистической идеологии и социалистической практики «с человеческим лицом» по самое «не балуй», поколение за поколением набирается ума, становится консерватором и дрейфует вправо, политические лидеры израильского правого лагеря на глазах изумлённого человечества проделывают обратную трансформацию. Притом что именно «отцы-основатели», которые в первые десятилетия существования Израиля в качестве государства представляли в нём левую идеологию, в своё время, разгромив арабские армии, все территориальные захваты и осуществили.

Как это идеологическое извращение укладывается в нормальную человеческую логику, читатель может не спрашивать. Никак. Пытаясь разобраться в этом, нужно оперировать не логикой, а такими грубыми и циничными материями, как практика власти. Человеческие отношения тут тоже сказываются. Особенно у мечтательных теоретиков вроде Шимона Переса. Его основанная на самообмане и надежде на «мировое сообщество» попытка договориться по-хорошему с Арафатом не как с убийцей и террористом, безразличным ко всему, кроме собственных прихотей, а как с партнёром, дорого стоила израильтянам. И ещё дороже палестинцам.

Впрочем, идеология идеологией, а место в правительстве местом в правительстве. Как говорится, мухи отдельно от котлет. Что демонстрировал израильский политический процесс не раз, не два и не двадцать два раза. Плоть от плоти левого лагеря, любимец Бен-Гуриона Шарон создал Ликуд, повернувший однопартийную систему власти в Израиле в пользу правых. Бегин стал лицом этого блока, но именно Шарон был его мотором. А четверть века спустя «пудель» Бен-Гуриона, Перес, без колебаний вошёл в правительство Шарона, с которым всю свою жизнь боролся.

В современных условиях, когда вражда старых времён осталась в прошлом и трудно отыскать в Израиле реальные отличия между теми, кто называет себя правыми, и теми, кто полагает, что они левые, не стоит обращать особого внимания на цвет знамён, под которыми партии и партийные блоки борются за власть. Вождистские амбиции лидеров и их борьба с конкурентами, семейные и клановые отношения, фракционные договорённости и нарушение этих договорённостей, интриги разного толка лежат в основе всего того, что великий профессионал парламентских баталий сэр Уинстон Черчилль в припадке откровенности назвал «грязным занятием для пожилых мужчин». То есть политики. Которая в Израиле ничем не отличается от общемировой. Хотя стремление вспоминать об идеологии, давно не следуя ей, там ещё осталось. Такая у этой страны специфика.

Наконец, с чем столкнулись во весь рост в Израиле в начале 90-х годов приехавшие туда «русские», – важен вопрос «ми йегуди». То есть – кто такой данный еврей в части его социального статуса, воспитания и образования. Поскольку страна строилась как государство рабочих и крестьян. Хотя и еврейских. Интеллигенции там было позволено существовать со всеми её глупостями, потихоньку питюкая из отдалённого угла. Но треньканье на пианино, кружевные салфетки на комоде, филателистические коллекции, винные погреба и прочие приметы отмирающего буржуазного быта в еврейском государстве уважением не пользовались.

Не случайно немецких евреев, представлявших в Израиле классическую европейскую интеллигенцию, там звали просто и доходчиво: «йеке-поц». Первая часть этого удачного словосочетания – этноним, подтверждающий, что еврей не какой-нибудь, а немецкий. Вторая – слово из трёх букв. В еврейском варианте. Звонком и немного кокетливом. Не то что… но, впрочем, это на любителя. Кому что ближе. Да и о неизбежной цензуре на предмет сохранения морали подрастающего поколения имеет смысл помнить – с автора-то как с гуся вода, а издательство чем виновато?

Желающие поближе познакомиться с ситуацией могут посмотреть старый фильм «Горячая жевательная резинка», а также его продолжение про армию. И если кто-то вдруг подумает, что это не про Израиль, – так это именно про Израиль. Есть там характерные приметы человеческих отношений местного населения, переданные бесхитростно, но точно. По крайней мере на тот момент, когда снималось это кино. И возникала эта система отношений по той простой причине, что значительную часть населения Страны Израиля составляла категория, которая на иврите именуется «ам-гаарец», или «люди земли». Что переводится на русский язык как «деревенщина». Или попросту быдло.

Причём неважно, из какой страны и части света оно приехало. Конфликт отмахавшего своё на смене пролетария или крестьянина, у которого рабочий день от зари до зари, с очкариком и бобочкой неизбежен, вечен и сглаживается только в рамках естественного процесса смешения семей и подъёма трудящихся по социальной лестнице. То есть если их, рабочих, крестьян и интеллигенции, дети переженятся и заведут им внуков, которых не поделишь. Или младшее поколение работников серпа и молота после армии окончит университет. Сохранив крепость духа и тела, но приобретя знания и культуру. Бывает и такое.

Автор имеет в этой части собственный, не имеющий отношения к Израилю, опыт. В Российской империи один его прадед был кузнецом, второй домовладельцем и виноторговцем, третий известным портным, а о профессии четвёртого история подробностей не сохранила, но был он беден, как синагогальная крыса. Притом что революционеров поддерживал именно второй. От излишней образованности и веры в человечество.

Но обо всём этом более или менее рассказано в «Моей жизни среди евреев». Оставим семейные майсы (кто из читателей с еврейскими языками не близок – «истории» или «сказки») для семейных посиделок и вернёмся к Израилю. Хотя, говоря по чести, самому автору многолетний опыт работы в горячем цеху завода «Серп и молот» сильно помог. Помимо прочего научив оценивать оппонентов в качестве потенциальной смазки для штыка. Что для интеллигентного человека невредно.

Отметим, что отечественная алия в Израиле 90-х отличилась именно этим смешением традиций. Книжки читать, владеть языками и на музыкальных инструментах лабать – это святое. Плюс физика, химия и математика. Какое еврейское дитя в нежном возрасте, пока оно родителям сопротивляться не могло, это на себе не испытало! Но карате, дзюдо, самбо или, на худой конец, просто по уху съездить – тоже святое. Что для местной шпаны было большим откровением и неожиданностью, с которой она до сих пор никак не может примириться.

Американские евреи, любопытным типажом которых является Чак Норрис, туда приезжали в малом количестве, и многие их них были из числа ультраортодоксов. Бойцы из них, за редкими исключениями, как из г-на пуля. Европейских было мало, и хулиганы из них тоже были ещё те. Ну, были, конечно, грузинские и горские из алии 70-х, но сколько их было? А значительная часть восточных общин свой средний класс и интеллигенцию по пути в Израиль растеряла. Североафриканские евреи осели во Франции и Испании. Выходцы из бывших британских колоний – на Альбионе. Туманном или нет – это уж кому как повезло.

Так что именно евреи из «Брит а-моацот», то бишь Советского Союза, внедрили в Израиле традицию единства противоположностей. Сразу же после того, как эта страна, открыв ворота для всех желающих сделать из него ноги, довольно быстро перестала быть СССР и на глазах изумлённого человечества разом превратилась из нерушимого союза братских социалистических республик в сварливую семью из пятнадцати государств и какого-то количества отделившихся от них территориальных осколков. Непонятно? Расшифровываем.

Внедрили они типаж профессора, имеющего личный опыт быстрого разбирания забора на дреколье – по молодости у кого в Союзе таких ситуаций не было. Инженера, без труда вспоминающего приёмы массовой драки без правил. Писателя, у которого тёмным вечером на безлюдной улице компания молодёжи, конечно, может попросить закурить, но делать это ей следует чрезвычайно вежливо. Поскольку получить от него можно, помимо сигарет и огонька, самые неожиданные вещи. Желающие проверить могут оценить хотя бы крепость рукопожатия и чеканный слог Игоря Губермана. И ведь человек при этом немолодой…

Ортодоксы и соблюдающие

Евреям исторически везёт, как утопленникам. Создав на свою голову первую в мире монотеистическую религию, написав бестселлер всех времён и народов – Библию, которая напечатана такими тиражами, что мелкие подробности их древней истории стали доступны всем на планете, и утвердив свою историческую родину в качестве Святой земли (или Святой Земли – в зависимости от степени ортодоксальности пишущего), они, по представлению человечества, должны соответствовать образу. То есть выглядеть и вести себя так, как им полагается. В соответствии с царящими в ту или иную эпоху в той или иной стране правилами игры. В которой, кстати говоря, сами евреи принимают живейшее участие.

То есть кто-то евреев терпеть не может, подозревает их во всех грехах и сваливает на них все проблемы: страны, свои личные и окружающих. Кто-то на евреев смотрит с придыханием, именуя их «народом-священником» или «народом Б-жьим». Написано же в Писании, что евреи – «избранный народ». Ну, самим евреям-то понятно, откуда это взялось. Сами писали, сами про себя и написали. Создали бы в своё время Ветхий Завет шотландцы или юкагиры, они бы этим избранным народом и стали.

Чего за это на евреев обижаться? Такое было авторское право во времена Древнего Египта, Ассирии и Вавилона. Но это ещё ничего. В Японии есть секта, которая на туристов из Израиля молится. В прямом смысле. Туристам оно даже как-то и неудобно, поскольку чувствовать себя в роли непосредственного представителя Г-да Б-га нравится далеко не всем. По крайней мере, не всем нормальным людям.

Ну, есть среди евреев и не такие нормальные. В еврейской истории бывало всякое. Народ экзальтированный, южный. Что неоднократно выливалось в появление очередного еврейского Спасителя – Мессии. Или лжемессии. Поскольку за последние две тысячи лет один-единственный Сын Б-жий был в этом качестве признан – не всеми евреями, но, по крайней мере, его последователями из их числа. А затем христианами и мусульманами. Первыми в качестве центрального действующего лица их религии (не отменяющего её еврейской основы). Вторыми – в качестве одного из пророков ислама (опять-таки наряду с прочими еврейскими и христианскими персонажами).

Все прочие претенденты на роль Машиаха были отвергнуты и изгнаны. Или казнены. Или под страхом смерти перешли в ту или иную господствующую в данной стране в данную эпоху религию. Как Саббатай Цви в ислам. Но олицетворение себя со Спасителем – это крайний, хотя и не единичный случай. Куда более распространены в еврейской среде стандартные для патриархальной религии формы ортодоксии. Или, в особенно тяжёлых случаях, ультраортодоксии. В Израиле они встречаются повсеместно в большом числе.

А в какой ещё стране, спрашивается, жить ортодоксальному верующему еврею, весь мир которого намертво завязан на Тору, Талмуд и синагогу? Зря, что ли, он и его предки до праотцов включительно «Шма Исраэль» поколение за поколением читали? Хранили веру отцов и дедов? Не поддавались искушению стать как все? Притом что многое множество евреев под страхом смерти или в поисках выгоды превратились-таки в христиан и мусульман.

Хотя, по чести говоря, современная еврейская, в том числе израильская, ортодоксия с её догматизмом, «обычаями глупости», наследственными генетическими болезнями, нежеланием работать, отказом служить в армии и замысловатыми этнографическими кунштюками олицетворяет не «веру предков» в чистом виде, а что-то вроде корабля, до безобразия обросшего ракушками за время странствий в историческом океане. Причём до такого состояния обросшего, что те, кто когда-то его построил, а потом выпустил в плавание, вряд ли узнали бы своё детище. И вот в этом-то можно не сомневаться.

Можно себе представить, какие глаза сделали бы левиты и коэны Первого Храма при виде лапсердаков и полосатых халатов, лисих штраймлов и чёрных шляп с твёрдыми полями, туфель с пряжками и яловых сапог, белых чулок и панталонов до колен, которые носят люди, полагающие себя – и только себя – их прямыми наследниками. Восточные евреи всех типов и литваки, хасиды, принадлежащие к веками враждующим между собой дворам Речи Посполитой или Австро-Венгрии, и все прочие носители бород разной степени косматости и замысловато закрученных пейсов, чьи ноги топчут переулки иерусалимского Меа Шеарим или улицы Бней-Брака…

Говоря откровенно, всё, что демонстрирует израильская ортодоксия, для этнографа или историка восточноевропейского костюма – клад и подарок судьбы. Но жить в качестве живого экспоната, вышедшего из музейной витрины и ходящего по свету с невидимым ярлычком, на котором написано что-нибудь вроде «местечко Любавичи, Российская империя, XIX век» или «Сату-Маре, Трансильвания, XVIII столетие», нелегко.

Во всяком случае, в современном мире. Хотя бы с точки зрения брака. Поскольку жениться можно только на своих, а их не так уж много. Поди ещё найди себе партнёра по душе, соответствующего пола и возраста, да притом из той семьи, которая умудрилась за последние несколько веков не поссориться насмерть с твоей собственной. Шекспировская история Монтекки и Капулетти в еврейском мире повторялась столько раз…

Есть можно только то, что можно. И что для одних ортодоксов кошерно, для других – чистый яд. Поскольку друг другу они не доверяют, подозревая соперников во всяческих гадостях, извращениях традиции и нарушениях Торы. Вести себя нужно так и только так, как сказал цадик – если он есть (не дай Г-дь, если помер: без руководящих наставлений паства дичает удивительно быстро). Ибо слово его (и только его) наследственного адмора для хасида закон.

И повторим, не дай Б-г, если конкретная линия наследственных святых – цадиков – прервалась. То есть нет больше ни цадика, ни его старшего сына. Или вообще какого-нибудь сына, хоть бы даже младшего, через которого должна передаваться по наследству благодать – шхина. В единственном известном автору случае, у любавических хасидов, их учёные старцы вышли из положения после смерти духовного лидера, призвав на правление, за отсутствием у того прямых наследников по мужской линии, зятя Ребе, Менахема-Мендла Шнеерсона. И скажем сразу, не промахнулись.

Лидер от Б-га, не следовавший отжившим традициям, соблюдавший дух, а не букву закона, но остававшийся строго в пределах иудаизма, он превратил своих последователей в главную силу еврейского ортодоксального социума. Поддержал Государство Израиль в самые опасные моменты его существования. Открыл возглавляемое им движение ХАБАД окружающему миру, еврейскому и нееврейскому, как не открывалась ему ни одна хасидская община до того. Что, впрочем, после его смерти привело к печальным результатам.

Найти ему адекватную замену было так же невозможно, как невозможно заменить Эйнштейна или Рафаэля Санти. Что было ясно даже и ежу. Терять завоёванные позиции в хасидской иерархии его приближённым не хотелось. Положение, деньги, власть, то-сё… Выход был найден в том, что покойного любавического Ребе последователи объявили Машиахом. Которым он при жизни для своей паствы и был. Поскольку людей таких масштабов они ни до, ни после него не видели и не предполагали увидеть.

В итоге получилось что-то очень напоминающее предыдущий прецедент с Иисусом. Которого его последователи объявили Спасителем, но, кроме них, тогда в это никто из евреев не поверил. Тем более что в случае с Ребе Шнеерсоном любавическая община раскололась. Ибо сам он никогда ни на что подобное не претендовал и, будучи верующим евреем, претендовать не мог. Еврейская религиозная традиция это напрочь запрещает. К прискорбию всех тех, кто понимает, что хасиды, упорствующие в желании полагать его Мессией, просто перестанут за одно-два поколения быть частью еврейского народа. Что в истории этого народа было не раз и, скорее всего, не раз ещё будет.

Но это только о хасидах. Которые в ортодоксии Тверии, Цфата и Иерусалима представляют наиболее заметную, но далеко не единственную силу. Притом что из почти шестидесяти хасидских общин, существующих в мире, более трёх десятков которых составляют группу наиболее влиятельных «дворов», в Израиле представлены все без исключения – хотя различить их может только специалист. Включая профессоров Иерусалимского университета, занимающихся каббалой, и прочих узких академических профессионалов. Или, что не менее надёжно, человек из собственно хасидской среды. Именно хасидской, а не просто ортодоксальной. Не слишком разбирающийся в любой теме, не затрагивающей данный конкретный ашкеназский, миснагидский или восточный социум.

Ортодоксальное сообщество еврейского Израиля (поскольку там наличествует ещё и исламская ортодоксия арабского Израиля, которая государство не основывала и относится к нему в лучшем случае негативно-нейтрально) представлено помимо хасидов – приверженцев Баал шем-Това, или БЕШТА, – миснагидами. То есть евреями классического, сложившегося в Европе в течение Средних веков, типа.

Никаких наследственных святых, непосредственно общающихся с Б-гом, – цадиков. Никаких экстатических радений, которые стали следствием глубокого кризиса веры после разгрома восточноевропейских общин казаками Хмельницкого. Только Тора, Талмуд и прочие классические институты иудаизма, ставшие для евреев «оградой вокруг Храма». То есть механизмом сохранения народа в отсутствие национального государства и храмового религиозного центра.

Это совсем не означает, что у миснагидов нет своих лидеров. Напротив! Куда ж евреям без вождей. Любая община имеет своих героев, и, несомненно, главным из них для евреев помянутой разновидности является рабби Элияху, Виленский Гаон. Смертельный враг хасидов, особенно рабби Шнеура Залмана, немало сделавший со своими сторонниками для того, чтобы отношения хасидов с властями царской России были испорчены до последней степени. Вызвавший этим у хасидов своей эпохи соответствующую «приязнь».

Надо сказать, что с той поры, как Гаон довёл своего противника до цугундера, то есть добился-таки того, что его в Санкт-Петербурге заключили в тюрьму (хотя на свободу он всё-таки в конце концов вышел), прошло более двухсот лет. И за пределами Израиля вражда миснагидов и хасидов подослабла. Поскольку немцы в Третьем рейхе уничтожали и тех, и других в одних и тех же газовых камерах, не обращая внимания на их отношение друг к другу.

В Израиле их противостояние… как бы получше сказать… законсервировалось. Тем более что какое-никакое ортодоксальное еврейское присутствие там было всегда, в отличие от государства. Так что у государственных институтов Израиля проблемы с ортодоксами всех типов. И большие. Разве что с «любавичами» поменьше: и в армии они служат, и работать – работают. За что опять-таки спасибо покойному Ребе Шнеерсону.

Ну есть ещё восточная ортодоксия с партией ШАС, скопированной с ашкеназов. Хотя религиозных лидеров, живых и покойных, там столько же, сколько стран происхождения. От Баба Сали до Овадии Иосефа. Но профессиональных политиков, эксплуатирующих эту поляну, не так много. Выделяется среди прочих непотопляемый Арье Дери, чья активная работа в сфере коррупции получила достойную оценку израильской прокуратуры, хотя это не помешало ему, отбыв наказание, вернуться в политику.

Последнее, кстати говоря, в Израиле происходит сплошь и рядом. Политиков там судят и в тюрьму сажают. Включая президентов (Моше Кацава) и премьер-министров (Эхуда Ольмерта). Отчего в судебных разбирательствах по делу того или иного министра или депутата парламента значительную роль играет, осуждён он «с позором» или без него. То есть если он виноват, но осуждён «без позора», его политическая карьера страдает минимально. И кстати, сам по себе обвинительный приговор там позором не является. Что, несомненно, было бы мечтой для отечественных парламентариев и чиновников.

Отдельная категория израильских ортодоксов – «современные ортодоксы», или, как их называют на характерном для большинства из них английском языке, «модерн ортодокс». Кипу носят чёрную, едят кошерное и соблюдают Галаху. Но умудряются вести при этом нормальный образ жизни современного человека. Который в консервативных общинах США и Западной Европы вести принято. В еврейском государстве их немного, но всё же они есть. По мере развития Израиля и превращения его в комфортабельную страну западного типа число их растёт. Хотя и несопоставимо с наиболее близкими к ним в религиозном и социальном плане израильскими «вязаными кипами».

Кипа вообще-то, кто не знает – характерная для верующего еврея круглая шапочка. Ортодокс, повторим, носит кипу чёрную. Тип ткани – на усмотрение клиента. Светский человек, посетивший синагогу или протокольное еврейское мероприятие, на котором кипа – всего лишь часть дресс-кода, – белую. Последователь рава Кука носит вязаную. То есть он нормальный ортодокс. Без дураков. Но еврейское государство для него – главный приоритет.

И воевать он за него будет в случае чего, не интересуясь, какой пост или еврейский праздник на дворе. До полной победы. И строить он его будет. И защищать от врагов. А не доить в три руки, одновременно называя гойским – то есть нееврейским, притаптывая где можно, а при случае и просто предавая. Что для израильских ультраортодоксов – харедим, они же «шхорим» («чёрные») или «дотим» (русскоязычные варианты – «досы» и «датишники»), самое нормальное дело.

В политике это называется «национально-религиозный лагерь». Который до недавнего времени в Израиле олицетворяла партия МАФДАЛ. Многие представители этого лагеря вышли в видные люди маленькой еврейской страны, заменив в этом качестве старое поколение киббуцников. Поскольку именно они составляют костяк офицерского корпуса ЦАХАЛа и постепенно выходят в генералы. Живут в большинстве израильских поселений Иудеи и Самарии. Составляют всё большую часть академического истеблишмента. Дают, будучи опорой «третьего Израиля», изрядную долю ВВП страны, зарабатываемого в хай-теке. И всё больше укореняются в правительстве, где раньше их было – кот наплакал.

Кстати, бывший генеральный секретарь Всемирного еврейского конгресса во времена руководства этой почтенной организацией главы корпорации «Сиграм», сына великого бутлегера Сэма Бронфмана – Эдгара, главный мотор еврейской диаспоры на протяжении нескольких десятилетий Исраэль Зингер кипу носил угольно-чёрную. Но при всём том вязаную. Большой был юморист и менеджер отличный. Хотя, как водится в бюрократии, не без собственного интереса.

На иврите это изделие называется «кипа сруга». Что, собственно, и значит «вязаная кипа». В прямом смысле слова. Спицами или крючком, из ниток. Цвет, размер, рисунок и фактура любые. По выбору изготовителя. Или изготовительницы. К числу коих можно прибавить всё больше девиц и дам из классических ортодоксальных семей. Которые выходят замуж за «вязаных», изменяя «чёрному» лагерю, поскольку хорошо и правильно, когда муж не только ходит в синагогу и сидит над Торой, но ещё и работает. Дети сыты, умыты и ходят в нормальную религиозную школу. А в хозяйстве есть все необходимые бытовые приборы, от автомобиля и стиральной машины до телевизора и компьютера.

Сам факт, что можно слушать музыку, смотреть новости, читать журналы и вести себя как нормальная израильская женщина, а не сидеть взаперти в средневековом гетто, подкупает ортодоксальное женское сердце. Хотя сильно ожесточает мужское. Поскольку и так нехватка невест, а при такой конкуренции и таких конкурентах… Впрочем, кто знает, к чему «датишный» Израиль придёт через одно-два поколения, если сработает закон о военном призыве? Глядишь, и эти людьми станут. Не всё же им в своих углах сидеть.