Арсений в завихрениях. Повесть в рассказах

– Ай-ай!

Арсений резко махнул рукой с мыслью скинуть жёсткокрылого. Затем посмотрел на палец – на нём жук, игнорируя труды Арсения, разводил челюсти, глядя на обидчика. Жук прищурил глаз и качнулся всем корпусом – до очередного «прострела» в пальце оставалось мгновение. Арсений конвульсивно провёл рукой по воздуху и проверил: жук по-прежнему сидел на фаланге, устремив на Арсения возмущённый взор, – он открывал рот. Арсений в панике прыгнул к тощему типу, стоявшему около павильона, и, не раздумывая, сунул палец с жуком ему в карман рубахи. Перепуганный Арсений не нашёл другого способа освободиться – он шоркнул пальцем, вынимая из кармана. Его перст оказался без жука. Арсений с облегчением вздохнул и, успокаиваясь, потёр измученный пальчик. Осознав, что избавился от древесного разбойника, он отошёл подальше.

Тощий с жуком в кармане, в шоке выпучив глаза, смотрел по сторонам:

– У. У-у! – тощий пробовал отстраниться от кармана на собственной рубахе и скованными движениями выскользнуть из неё. Это никак не удавалось.

А карман тем временем шевелился.

– А-а-а! Он сейчас начнёт есть! – завопил тощий.

Люди на остановке дружно отбежали в сторону. Пантелеевна спряталась за павильон, правда, мгновенно выставила из-за угла испуганное личико – интересно! Тощий, обезумев, дёргался, как в припадке, и старался сбросить рубаху, не расстёгивая пуговиц. Изрядно вспотев, ему удалось вылезти из неё, причём практически не задевая туловищем и не касаясь руками. Рубаха вместе с жуком упала на асфальт. Тощий убрался на расстояние шагов в пять к павильону и, облокотившись о него, перевёл дух. Упитанная гражданка и Арсений осторожно подступили к рубахе и, держась в метре от тряпицы, наклонились. Тощий тоже – бочком к ним и, готовый удрать, заглянул через головы первопроходцев. Пантелеевна, следившая за всем, не устояла – и, очутившись за спинами остальных, даже растолкала зевак, протискиваясь между ними. Исследователи с сильно озадаченным видом взирали на рубаху. Её карман шевелился. Неожиданно к голому по пояс тощему подошёл полицейский лет тридцати пяти, высокий и квадратный.

– Почему в таком виде на улице?

– Там такой… с клешнями… – взялся объяснять тощий.

– Пройдёмте! – отрезал полицейский, недослушав его лепет.

– Укусить хотел, – растолковывал тощий полицейскому, но сам не очень верил в успех.

Полицейский сжал тощему руку.

– В участке расскажешь.

Полицейский повёл сникшего худышку по улице, а тот оборачивался на каждом шагу и с тоской смотрел на оставшихся.

Арсений сел на лавочку. К остановке подошёл студент лет восемнадцати в наушниках, с рюкзаком для учебников и устроился на сидушке в метре от Арсения. Студент слушал музыку и не обращал ни на кого внимания. Через минуту к нему подоспел второй студент с похожим рюкзаком и плюхнулся рядом. Первый студент немного вынул из уха наушник и о чём-то заговорил со вторым. Арсений лениво повернул голову и уставился куда-то.

– Что слушаешь? – поинтересовался второй.

– Ножную судорогу, – сообщил первый.

Арсений резко крутнулся к первому студенту и достал из-за отворота рубахи булавку.

– Держи, – Арсений протянул булавку.

– Зачем? – удивился студент.

– Проткни мышцу, – посоветовал Арсений. Движением по воздуху булавкой он показал: уколи ногу.

Студент отстранил бедро, непонимающе глядя на чужака. Арсений раскрыл булавку и опять по воздуху, не доводя булавку до ноги студента, жестом пояснил: проткни. Студент отвернулся всем корпусом и зашушукал с приятелем. Второй поднялся выведать – не виден ли автобус, – как будто это подогнало бы водителя. Первый студент переместился ко второму и продолжил о чём-то повествовать. Арсений в замешательстве убрал булавку за отворот рубахи.

К павильону прилетел десяток воробьёв. Они рассыпались по асфальту в поисках съестного. Пантелеевна и упитанная гражданка вынули из сумок батоны хлеба, как будто для этого приготовленные, и, отламывая кусочки, стали бросать воробьям. Арсений, решая вопрос – где автобус, наблюдал и за первыми, и за вторыми. Воробьи клевали крошки на асфальте, иногда подскакивали к вкусному кусочку сразу кучкой, но с добычей оставался только один. Пантелеевна, накидав побольше батонных угощений, аккуратно пробралась сквозь пятна мельтешащих пернатых за павильон к речке. Пантелеевна бросала куски батона в воду. Упитанная гражданка поспешила следом, и вот они уже вдвоём кидали ломти. Арсений обернулся – он глядел, не понимая, что происходит у речки. У него затекла шея. Не выдержав, непоседа встал и подошёл к берегу.

На воде держалась стая коричневатых уток. Они поедали хлебные куски, гонялись за ними, иногда отпугивая друг друга, и, случалось, пернатые норовили отобрать ломтик у более расторопного, но тот чаще успевал отплыть. Пантелеевна и гражданка всё подбрасывали уткам провизию. Арсений, насмотревшись, заявил:

– Вы их кормите в городе – и они не улетают домой, в леса.

Пантелеевна смерила Арсения взглядом и продолжила занятие. Три утки взлетели с воды и приземлились на берегу возле Пантелеевны. Ещё три утки прибыли издалека. Пройдя над речкой, они сели на воду рядом с остальными, подняв брызги в метре справа от Арсения.

– Газом тут дышат, в бензине плавают, – просвещал непонятливых Арсений.

Упитанная гражданка прошла прямо перед Арсением к подлетевшим водоплавающим и так прореагировала на его слова:

– Ды-ды-ды.

Арсений поглядел на стаю уток и ушёл к остановке. К студентам, стоявшим в трёх шагах от павильона, присоединились сокурсники: крепкий – тренированный штангой, рослый – и широкоплечий – среднего роста, тоже спортивный, – оба со студенческими рюкзаками за спиной. Они пожали руки, крепкий похлопал по плечу первого студента с наушниками. С весёлым видом товарищи о чём-то заговорили. Арсений посмотрел на них. Студент с наушниками заговорщицки поведал какую-то историю вновь прибывшим. Те взглянули на Арсения. Подумав, крепкий и широкий начали выделывать акробатические элементы, не переставая смеяться. Арсений взирал неодобрительно. Студент с наушниками и его знакомый сложили рюкзаки на асфальте. Крепкий и широкий добавили к ним свои и принялись прыгать через них с места. Затем – с разбега взмывать в воздух, раскладываясь в шпагате, к насытившимся удивлённым воробьям, порхавшим над остановкой. Это не предел! Студенты в полёте поворачивались на триста шестьдесят градусов, крутили сальто. Приятели на земле поощряли каскадёров. На лицо Арсения наползла недовольная гримаса, и он отправился к студентам. Пантелеевна и упитанная гражданка вернулись к павильону, степенно пройдя мимо Арсения.

Арсений осведомился в метре от безумствовавших:

– Кто заставил вас так отбрыкивать?

Крепкий и широкий замерли. Не расстававшийся с музыкой в ушах и его знакомый прервали хохот.

– Носитесь по дорожкам отвязанные или всё время кульбируете в скачках, – открыл студентам Арсений.

Крепкий нашёл шариковую ручку в рюкзаке и положил его обратно в кучу. Он нажал на кнопку авторучки и выдвинул «жало». Крепкий студент в абсолютном спокойствии неспешно двинулся на Арсения с ручкой, удерживаемой в кисти как нож.

– Ногу ему, говоришь, проткнуть, да? – уточнил крепкий.

Широкий и остальные студенты, выстроившись, стеной обжимали Арсения. Пантелеевна и упитанная гражданка быстренько подбежали к вузовцам и, встав рядом, со всей толпой выступили на Арсения.

– Уточек голодом заморить?! – припомнила Пантелеевна.

Арсений окинул всех взглядом – стена запалённых приближалась. Он отпрянул. Суровые лица напирали – в них не угадывалась вероятность диалога. Арсений, просеяв варианты, понял, что… их нет.

Со стороны центра города вверх по дорожке к павильону на скейтборде «вкатывал» запоздавший студент, отталкиваясь ногой.

– Здорово! – крикнул он товарищам и на ходу соскочил с доски на колёсиках.

Пока запоздавший и прежние «бакалавры» отшибали ладони в приветствии, скейтборд ударился сзади в ногу Арсения. Тот, ища равновесие, заболтался и очутился на доске, попав на неё ступнёй. Скейтборд с Арсением разогнался под уклон от павильона, и всё наращивал, а «водитель» цеплялся пальцами сквозь подошву туфлей за доску и пытался не слететь с неё. Через сотню метров пригорок закончился, и Арсений, успев взмокнуть, бросил транспортное средство. На холм он не полез.

Арсений, пыхтя, бежал по дорожке вперёд к другой остановке с портфелем в руке, из-за которого его заносило и клонило вниз. Показалась следующая площадка автобуса и пять человек на ней. Арсений прекратил бег и, успокаиваясь, зашлёпал к павильону. Он вознамерился зайти в него, но вдруг неожиданная мысль заставила его замедлиться и посмотреть на ожидавших там как на нечто непознанное. Арсений бочком обошёл остановку. Он оглянулся и, не замечая оттягивавший руку портфель, теперь совсем неподъёмный, зашагал по улице.

К площадке подрулил автобус и забрал скопившихся людей. Все устроились в тёплом салоне, трое даже сели на мягкие сидения. Застеклённый моторизированный вагон отъехал. Его уже обгоняли легковушки – город просыпался. Автобус прошелестел колёсами, опередив тащившего портфель Арсения – тому осталось лишь проводить маршрутного извозчика взором. Арсений посмотрел на наручные часы и ускорил темп. Через пяток метров он перешёл на небыстрый, натужный бег.

НА РАБОТЕ

Прямоугольник в стиле конструктивизма Научно-исследовательского института железнодорожного транспорта в десять этажей, соединённый крытыми галереями с пристройками – лабораториями и сборочными цехами опытного производства, показался впереди. Арсений весь в поту, задыхаясь, с трудом переставлял ноги, «мчась» к месту службы – портфель в руке вырывался, готовый утянуть своего владельца к мощёной тропинке. Арсений упорствовал, сжимая пальцы на ручке и стараясь держать нос повыше от аккуратных квадратиков дорожной плитки. Он уже видел дверь под навесом. «Только бы не улететь с крыльца», – твердил себе скороход, подбираясь к нему. С особой тщательностью выбирая, куда поставить подошву, Арсений «забежал» пружинящими ногами по пятнадцати ступеням и, прикладывая усилие, открыл тяжёлую дверь.

– Ух, – выдохнул Арсений и скрылся в недрах учреждения.

В коридоре к двери в кабинет подошли пять инженеров и Бородач – тридцатипятилетний приятель Арсения по отделу экспериментальных разработок с ухоженной бородой. Арсений преодолел последний лестничный пролёт – на лифте кто-то катался – и, мобилизовав трещащие мощи для подъёма летних туфель на ногах, «подбежал» к сослуживцам. Обогнав их, Арсений прохрипел:

– Доброе утро!

– Привет, Арсений! Здорово!