Зигзаги Времени. НИИМИ

Но вслух он этого почему-то не сказал.

– Ты бы лучше занялся бы с крестьянами стрелковой подготовкой, – только и смог произнести Виктор.

Александр удивленно уставился на него.

– В рукопашной я хоть что-то могу предложить, – в голосе его явно слышалась обида, – но… стрелять из такого оружия я точно не умею… Это ты же у нас пятиборец… Вот и поучи людей стрелять.

Он решительно протянул ружье Виктору.

Наступил черед Виктора растерянно осматривать незнакомую конструкцию. Пальцем он зачем-то пощелкал движущимися частями ружейного замка. Потом провел по поверхности внутри ствола.

Оксана некоторое время с интересом следила за его манипуляциями.

В руках ее показалась все та же холщовая сумка. Перед глазами путешественников появился уже знакомый транспортный браслет Оксаны.

Переключив несколько кнопок, девушка нудно прочитала на экране:

– Чтобы произвести выстрел, солдату необходимо было выполнить ряд обязательных приемов. Сначала солдат прихватывал ружье левой рукой и упирал большой палец правой руки в огниво. Потом солдат открывал полку большим пальцем правой руки и открывал подсумок с патронами. Следующим шагом нужно было вынуть патрон из подсумка и поднести его ко рту. Далее зубами скусывался конец бумажного патрона, чтобы можно было высыпать порох. Потом порох насыпался на полку. И полка закрывалась. Солдат должен был вытряхнуть остатки пороха в дуло, а пулю с бумагой притопить в канал ствола. Потом пуля прибивалась шомполом…

– Ага! – кивнул Виктор, – это описание я в кино про Шарпа видел, но…

– Какие еще но, – воскликнул вдруг Александр, – у нас уже есть Степан. Он вроде как согласился помочь именно со стрелковой подготовкой. А я предлагаю использовать ружье для рукопашной схватки как копье или шест. Вот смотри…

Почти пятикилограммовое ружье, оказавшись вновь в руках Александра, еще раз провернулось. Последовала череда отдельных стремительных движений. Виктор ожидал, что перед его глазами прочертятся замысловатые изломанные линии. Блестящая – от штыка, темная – от приклада. Однако этого не произошло. Движения оказались на редкость неуклюжими, никак не желающими сливаться в единый узор.

– А не лучше тебе все-таки выйти во двор, – бросил повернувшийся к другу Виктор.

Александр остановился посреди горницы, с трудов переводя дыхание.

– Все-таки это тяжеловато, – проговорил он, ладонью откидывая волосы с внезапно вспотевшего лба.

Брякнул о доски пола приклад. С легким стуком ружье увалилось на лавку. Ноги поднесли молодого человека к бочонку с водой, стоящему недалеко от входа в комнаты. Неожиданно звонко падали капли с любовно вырезанного из дерева черпака. Александр шумно напился. Пройдя по жалобно скрипнувшим доскам пола, он грузно опустился на скамью рядом с другом. Руки молодого человека тяжело опустились на столешницу.

– Нет, это не вариант, – глухо проговорил он, – ружье не приспособлено для копейного боя.

– Но, насколько я помню, ведь было же еще когда-то, – задумчиво проговорила Оксана, – так называемое фехтование на штыках.

Она повернулась к Виктору.

– Вроде бы, это как раз твоя тема.

Виктор непроизвольно закашлялся. Действительно, когда-то существовала такая фехтовальная дисциплина. Тренер что-то рассказывал, но что? Вот бы еще вспомнить, что именно. Жаль, что никаких приемов он так и не показывал. А, может, и вообще не знал.

Молчание затягивалось.

– Я не знаком с этим видом фехтования, – наконец произнес Виктор, спрятав взгляд от друзей.

– Что там уметь? – пренебрежительно отмахнулся Александр, – коли… и вся недолга…

– Не скажи, – возразил Виктор, – если б все было так просто, то Суворов вряд ли бы сказал: «Пуля – дурра, штык – молодец»…

– Это высказывание свидетельствовало только о недостаточной стрелковой подготовке русской армии…

В комнате появилась Платоновна, внося с собой запах сырости. Грохнули о пол принесенные поленья.

Беспокойно зашевелились гости из будущего. Виктор приподнялся с лавки, намереваясь помочь женщине.

– Сиди уж, касатик, – отмахнулась Платоновна, – не твое то дело.

Брякнула отодвигаемая заслонка. взметнулся столб ярких искр. Пыхнули жаркие пламенные отблески. Женщины пошурудила в печи кочергой. Густой запах готовящихся зеленых щей опять заманчиво потек по горнице. Виктор непроизвольно сглотнул слюну. Он невольно скосил глаза на спутников.

– Щи да каша – пища наша, – буркнул Александр.

– Будет и каша, – проворчала Платоновна.

Оксана стремительно подскочила с места, бросилась помогать Платоновне. Накрывать на стол – типично женская обязанность. Особенно в то время.

– Бери ухват, – скомандовала женщина.

Оксана неуверенно подхватила железную рогульку на длинном черенке. Удивленно покрутила странное приспособление в руках.

Платоновна, взглянув на нее, сокрушенно всплеснула руками.

– Где ж тебя, девонька, такую беспомощную ростили-то? – пробормотала она так, что ее слышали все присутствующие, – Неужто давеча-то не заметила, как им пользоваться?

Девушка густо покраснела. Она старательно подсунула рогульки ухвата под узкое донце горшка. С видимым напряжением Оксана приподняла своеобразную посудину.

Глухо ударилось о стол донце чугунка. Слегка брякнула подпрыгнувшая крышка.

– Осторожней, полорукая, – ворчливо проговорила Платоновна, рассыпая по столу ложки.

Стопкой выстроились плошки.

Прижав к пышной груди каравай, крестьянка отмахнула здоровенным ножом внушительный ломоть.

Застучали по плошкам ложки. Путешественники степенно принялись за еду. Неожиданно прошелестели, опустившись на стол, перья зеленого лука.

– А на… – удовлетворенно начала Платоновна.

Дверь с шумом распахнулась. Сопровождаемый стекающей с одежды водой, в избу вломился Тит Кузьмич.

Он торопливо сдернул с головы промокшую шапку, обратившись к образам. Рука размашисто перекрестила лоб старосты. Мужик решительно протопал к столу. Мрачное лицо его было, что называется, темнее тучи.

Виктор бросил ложку.

– Говори!

– А что говорить, – Тит угрюмо махнул рукой, опустившись на лавку, – беда у нас.