Бурундучок по имени Сим. Сим и великаны

Изменения коснулись и Ма-мы.

Она начала толстеть. Становилась все толще с каждым днем. Казалось, что в животе у нее появился воздушный шарик, который потихоньку надувается. Маркиз боялся, чтобы этот шар не лопнул. Ма-ма перестала ходить «на-ра-боту» и проводила почти все время дома, что Маркизу определенно нравилось. Однако, чем она становилась толще, тем делалась более нервной.

Наконец в один день Ма-ма уехала очень-очень рано, еще до рассвета. Па-па обнял Маркиза и сказал, что теперь настанет «но-ва-яж-изнь». Маркиз не знал, что ответить, поэтому просто мяукнул.

А через пять дней Ма-ма вернулась с ними. Двумя Ма-лышами, размером с батон хлеба каждый, красными и орущими. Па-па был прав. С этого момента действительно наступила новая жизнь. Теперь Маркиза частенько забывали покормить, с ним почти не играли, крики Ма-лышей мешали спать, а процедура по расчесыванию перестала быть ежедневной и начала проводиться от случая к случаю. Признаться, Маркиз не слишком любил это занятие, но все же это было его время, а теперь двуноги постоянно возились с этими орущими головастиками. К тому же, если расческа отдыхала слишком долго, на шерсти появлялись колтуны, которые приходилось выстригать, и Маркиз становился похож на плохо сложенное птичье гнездо.

Но едва он стал привыкать к новым порядкам, все снова изменилось. Ма-лыши научились ползать.

Это был просто кошмар. В квартире не осталось мест, где можно было укрыться от краснощеких карапузов, которые норовили схватить Маркиза за усы или дернуть за хвост. Однажды несчастного зажали в углу и пытались накормить соской. Ситуацию спасла прибежавшая на жалобные вопли Ма-ма. В другой раз дети наелись кошачьего корма. С тех пор миски Маркиза переехали на подоконник.

Время шло, дети росли. Они научились ходить и говорить (конечно, на глупом и неудобном языке двуногов, но иногда удавалось их понять). Менялся и интерес Ма-лышей к Маркизу. Порой все втроем даже неплохо проводили время – играли в прятки или бегали за цветными мячиками… но все же большинство игр Маркизу совсем не нравилось. Ну как порядочному коту может быть по душе, когда на него напяливают чепчик и запихивают в кукольную коляску? Или как, скажите на милость, он должен реагировать на попытку сделать из него сторожевого пса? А после того случая, когда дети исписали его фломастерами, потребовалось целых три линьки, чтобы вернуть привычный окрас.

Так что, когда двуноги собрались в очередное «Впу-тешествие» (так они это называли), Маркиз совершенно не расстроился. В конце концов в это время можно было отдохнуть от Ма-лышей. Вот только Ма-ма и Па-па оставили Ма-лышей дома. А Ба-бушка и Де-душка, которые приехали в квартиру Маркиза, чтобы присмотреть за ними, позволяли сорванцам почти все. Естественно, росло и количество шалостей, которые устраивали дети. Стоит ли упоминать, что во многих из них поневоле приходилось участвовать и коту?

Маркиз определенно был рад возвращению Ма-мы и Па-пы. Он сел прямо напротив открывающейся двери.

– Мау, – поприветствовал Маркиз своих двуногов.

– Ма-ркиз, дру-жи-ще, – отозвался Па-па с порога.

– Де-тей раз-бу-дишь, – цыкнула на него Ма-ма, но сама тут же наклонилась и погладила кота по голове, – Ма-ркиз, как мы-по-тебе-со-ску-чи-лись, – потихоньку произнесла она.

Маркиз довольно замурчал.

Тут Па-па присел на корточки.

– Смо-три, что у-меня есть! – громко прошептал он, засунул руку в сумку и вытащил что-то, спрятав в своем большом кулаке.

Маркиз с любопытством подался вперед.

Па-па разжал кулак…

Вначале Маркиз решил, что Па-па принес ему подарок – игрушку, мягкий шерстяной мячик – коричневый с темными полосками. Так здорово будет катать его по полу. Кот даже успел обрадоваться – последний подарок он получал еще до того, как появились Ма-лыши. Маркиз благодарно мяукнул, но тут шерстяной «мячик» сел и открыл глаза. Прямо на Маркиза уставились две черных бусинки. Затем «мячик» пошевелил носом. Маркиз чихнул.

От неожиданности кот сел.

Перемены Маркиз очень не любил. А сейчас определенно пахло переменами.

Глава 4. Дом с красной крышей

Бурундучок с любопытством смотрел на невиданное раньше существо (в это сложно поверить, но на острове Сима не водилось ни одной кошки. Видимо, именно поэтому там жило так много бурундуков). Животное показалось ему весьма милым. Шерсть неведомого зверя казалась такой мягкой и пушистой, а эти глаза напоминали две полных луны… И тут пушистик открыл рот и чихнул.

Сим остолбенел.

Рот милого пушистика был полон длинных и острых зубов.

Котов Сим прежде не видел, но, что означают острые зубы, знал. Вспомнилась детская песенка, которую пела ему мама.

Если видишь – пред тобой

Незнакомый зверь чужой,

Ты на зубы погляди:

Если плоские они,

Между ними лишь трава

Не страшись его тогда.

Если ж острые они,

И торчат ножи-клыки,

Ты скорее прочь беги!

Да это же хищник!

Бурундучок и кот уставились друг на друга.

– По-о-зна-а-ко-омься-а-со-о-сво-ои-имновы-ы-мдру-у-го-о-м! – прогрохотал голос бородатого великана. – Не-едви-ига-айся-аше-эрстя-ано-ойко-омо-окда-ай-ка-аМа-арки-изу-уте-эбя-ара-азгля-аде-эть.

Сим дал стрекача.

Побег закончился, едва успев начаться. Бородатый великан в один момент сграбастал Сима своей огромной лапой.

– По-оси-иди-ипо-ока-азде-эсь, – сказал великан, и бурундучок оказался в стеклянной банке. – Ско-оро-опри-иду-умаю-уте-эбе-эна-асто-оя-ащи-ийдо-оми-ика-апо-ока-апо-обу-уде-эшьвба-анке-эи-из-по-одпо-оми-идо-оро-ов. – Неожиданно великан расхохотался. Сим прижал ушки. – Та-акя-ате-эбя-аи-ина-азо-ову-у. По-оми-идо-орчи-ик! – Гигант снова принялся смеяться.

– Ти-ише-э, – шикнула великанша, – де-эти-ипро-осну-у…

Не дав женщине договорить, громко топоча, прибежали два детеныша.

– Ма-ама-а! Па-апа-а! – прокричали они в один голос.

Хотя внимание Сима было сосредоточено на великанах, краем глаза он заметил, что острозубый пушистик поспешно убрался, бросив на детей недовольный взгляд.

«По крайнейере в их присутствии, мне ничего не угрожает», – подумал Сим.

Дети принялись вразнобой, громко перекрикивая друг друга, засыпать мужчину и женщину вопросами. Для Сима, ни слова не понимающего по-великаньи, все сейчас слышалось диким и громким гулом. Будто все пчелы на острове принялись гудеть в унисон, а им вторили вороны и попугаи.

Сим зажал лапками ушки и свернулся в клубок.

– Ка-ако-ойми-илы-ый, – через стекло на бурундучка смотрело улыбающееся веснушчатое лицо.

– Мо-ожно-овзать его-она-ару-учки-и? – Рядом с первым появилось второе детское лицо, точно такое же.

– Ни-ивко-ойе-эмслу-уча-ае-э! – прогрохотал голос женщины.