Черные клинки. Слово чести

– Почти трое на одного, – заметил Денар. – Нужно бросать табун и уходить.

Багим с мрачной уверенностью проверил, легко ли меч выходит из ножен; затем отцепил от седла винтовку и принялся начинять ее порохом.

– По мне, так ближе к двум на одного.

Подоспели остальные. У этих из оружия были только кривоватые копья, да ножи.

Твою мать! Двенадцать против пятерых, двое из которых – старики, а двое – идиоты.

Денар понял, что этот день ему, скорее всего, не пережить.

Если, прямо сейчас, не пришпорить коня, а табун и коневодов оставить на растерзание разбойникам. Враги приближались. Денар видел их вожака – огромный детина, размахивал таким же огромным палашом.

Денар чертыхнулся.

Лошади коневодов попятились, чувствуя страх своих хозяев. Все, кроме статного коня Багима – тот стоял, превратившись в каменное изваяние, как и его наездник. Внезапно вид старого воина, готового ценой собственной жизни защищать достояние своей деревни, заставил устыдиться.

«Не слишком ли долго ты бегал от смерти?» – спросил Денар себя. «Быть может, пришло время встретиться с ней лицом к лицу?» Есть ли в этом мире что-либо, ради чего стоит цепляться за жизнь? И что это, если не справедливость? Если он сейчас сбежит, как трусливый пес – банда головорезов получит деньги, которые им совсем не причитаются. А двум дюжинам честных людей останется подыхать от голода.

Денар молча достал из сумы шлем. Одел его. Сбросил поклажу на землю, обнажил меч. Вдруг вспомнились слова из старой и совсем не воинственной песни:

«Жила-была девица, как лето мила,

– Так грустная песня поет —

Но тяжкое бремя узнала она

– Как жалко, как жалко ее.

Влюбилась всем сердцем в солдата она

– Так грустная песня поет —

И тайно венчалась и честь отдала

– Как жалко, как жалко ее.

Тот воин уж скоро ушел воевать

– Так грустная песня поет —

Жену он оставил, чтоб кровь проливать

– Как жалко, как жалко ее…»

– Ка-бам! – древняя винтовка разрядилась громче пушки. Сизый дым окутал все вокруг.

Лошади испуганно дернулись. Денар увидел, как один разбойник вылетел из седла. Но остальных потеря товарища не остановила.

– Хороший выстрел, – отметил Денар.

– Не очень, – Багим принялся перезаряжать оружие, – я целился в здорового.

Денар хмыкнул.

Если старик поспешит, у него будет еще один шанс. А потом – останется лишь надеяться на остроту клинка и твердость собственной руки.

Разбойников было много, но это было и их слабостью. Их отряд сильно растянулся – тактика напрочь отсутствовала. Между первыми и последними всадниками было больше полусотни шагов. Не дать врагу использовать численное преимущество – единственная возможность победить, или… прихватить с собой побольше попутчиков.

– После второго выстрела атакуем! – крикнул Денар и в этот раз с ним никто не стал спорить.

Не подведи, старый солдат!

Ка-бам!

Конь под великаном-вожаком споткнулся и вместе со своим огромным наездником скрылся в облаке пыли. Отлично! Сразу двое бандитов остановилось, чтобы узнать, жив ли их лидер. Такой шанс нельзя упускать.

– Кор-р–ро[6 - Убивай! (старо-лигурийский)]! – проорал Денар боевой клич ангардийского легиона и повел свой крохотный отряд на врага.

Он не видел, последовали ли за ним остальные, но каким-то неведомым образом знал, что это так. И в этот ужасающий момент, предшествующий кровопролитию, он понял, что впервые за все время, как покинул службу, находится в правильном месте. Добрый конь под ногами, враг впереди и верный клинок в руке. Что может быть лучше и понятнее этого?!

Он – воин и это его предназначение. Убивать или быть убитым.

Каждый удар копыт жеребца приближал к врагу. Каждый удар копыт приближал к смерти – своей или чужой.

Первым навстречу мчал бородатый ахеец. Его темные глаза горели злобой, над головой он размахивал мечом. Денар пригнулся и клинок врага лишь царапнул по верхушке шлема. Его собственный меч, который Денар направил ниже, почти отсек разбойнику ногу и прочертил кровавую полосу на боку коня.

И всадник и животное взревели от боли. Краем глаза Денар увидел, что лошадь сбросила своего седока, но прямо перед ним уже маячил следующий противник.

Денар скрестил с ним клинки, а затем вышиб из седла плечом. Прежде, чем враг успел встать, Гнедой размозжил ему голову копытом.

Третий разбойник был совсем молод. Увидев смерть своих товарищей, он попытался развернуть коня. Не время для благородства или милосердия! Денар ударил его в спину. Мальчишка захрипел и повалился на землю.

Шагах в пятидесяти впереди двое разбойников все еще кружили вокруг медвежьей туши своего вожака.

Денар обернулся.

Багим держался в седле, но его лицо было залито кровью. С одним бандитом он справился, но другой – тот, который оставил старого Нура корчиться с копьем в животе, уже приближался к пожилому воину. Эльнар валялся в пыли, вцепившись врукопашную с темнокожим выходцем с Южного континента. Его брат и еще два разбойника без движения лежали неподалеку.

Попытаться помочь уцелевшим коневодам или же напасть на оставшихся бандитов, надеясь на внезапность? Денар выбрал второе.

Но почти сразу пожалел о своем решении.

Противники заметили его, выхватили оружие – длинный меч у одного и топор у другого и помчали навстречу.

Денар признал в них северян. Варварское отродье и досюда добралось, значит. Свирепые воины, но обычно не слишком хорошие наездники. Понимая, что с двумя сразу ему не совладать, Денар направил своего коня по дуге, заставляя врагов разделиться.

Вскоре один северянин начал отставать. Дождавшись, пока расстояние между разбойниками будет не меньше тридцати шагов, Денар резко развернул коня навстречу врагам. Гнедой ответил диким ржанием, явно недовольный такими маневрами, но исполнил приказ.