Встречи

Допив чай, они перешли на диван, где Анна Семёновна, развернув на коленях Стаса большой альбом с фотографиями, повторила со своей позиции рассказ о довоенном периоде их жизни, иллюстрируя его старыми, пожелтевшими или очень сильно выцветшими фотографиями. Стас поразился альбому, в таком небольшом объёме были все основные этапы их семьи и близких за полвека. Рассматривая фотографии и слушая краткие и притом весьма ёмкие характеристики на людей, которые на них изображены, Стас осознавал, что почти всех уже давно нет в живых, и воспринимал слова Анны Семёновны как некрологи. Дойдя до фото, на котором они с Сергеем Петровичем были в военной форме, она остановилась.

– Это в другой раз, – решительно сказала она – нельзя всё валить в кучу. Если Стас ещё соберётся к нам на чай, мы продолжим наше повествование – тут она засмеялась, но глаза были абсолютно спокойными и серьёзными.

Стас понял, надо уходить и почувствовал невероятную усталость, которую и сравнить то было не с чем в прошлой жизни. Посмотрев на часы, он был потрясён, стрелки показывали три часа ночи. Анна Семёновна отследила его взгляд и сказала, что это не страшно, и он спокойно поспит в отдельной комнате, а утром, когда сочтёт нужным, поедет по своим делам. Она пошла на кухню помыть посуду, а когда собралась накрыть Стасу постель, обнаружила его спящим сном праведника в кресле. Подумав немного, она махнула рукой и сама пошла спать.

Проснувшись утром в кресле, Стас обнаружил себя одним в квартире. На столе была записка – «Мы ушли в поликлинику. Еда в холодильнике, чайник на плите, кофе на кухонном столе. Если не дождёшься, уходи и захлопни за собой дверь» и подпись СП. Такой доверчивости от стариков Стас не ожидал, поэтому быстро попил кофе с бутербродом и почти бегом покинул гостеприимную квартиру, ему было почему-то ужасно стыдно за себя, хотя ничего дурного он не только не совершил, но даже и не подумал.

Память войны

Несколько дней он ходил на работу, принимал клиентов, которых ему никак не хотелось называть больными, писал очередную главу диссертации. При этом в голове постоянно прокручивался вечер, проведённой в той огромной стариковской квартире, где был покой и уют, а люди понимали друг друга с полуслова, а то и вообще без слов.

Прошла неделя и Стас почувствовал, что соскучился по своим новым знакомым. Выпив ритуальное утреннее кофе, он сел за стол и, собравшись с мыслями, набрал номер, не заглядывая в бумажку. Анна Семёновна ответила не сразу, из-за чего Стас начал волноваться и постукивать пальцами по столешнице, как бы торопя собеседника на том конце провода.

– Алло, я Вас слушаю.

– Алло, доброе утро, это Стас, у Вас всё в порядке? – неожиданно для себя спросил Стас.

– Конечно, а что у нас могло случиться? – удивилась Анна Семёновна, – как у Вас дела?

– У меня всё нормально, сегодня буду в вашем районе, какие у Вас планы на вечер? – на одном дыхании выпалил Стас, потом осмотрелся вокруг и постучал себя по лбу, убеждаясь, что он вроде не совсем ещё сошёл с ума.

– Отлично, мы Вас ждём как обычно к семи вечера. Помните куда идти или надо встретить? – ровным голосом проговорила трубка.

Ух ты, «как обычно» – подумал Стас и, усмехнувшись, ответил – спасибо, я знаю район и прекрасно помню Ваш дом, не беспокойтесь.

Около семи вечера Стас в приличном костюме вышел из метро. Осмотревшись вокруг, он решительно направился к цветочному киоску и купил одну большую белую астру. Именно с таким цветком была на последнем довоенном фото их тётя Таня, а Анна Семёновна обратила его внимание на астру, которая для неё символизировала дух семьи Сергея Петровича. Рассматривая цветок, он добрёл до знакомого угла Бронной и Сытинского переулка и повернул в сторону Муравейника, а точнее в булочную, где в прошлый раз покупал тортик. Продавщица его узнала и, не говоря ни слова, достала точно такой же торт и торжественно опутала его ленточкой. На этот раз ленточка напоминала что-то из военных времён. Стас поблагодарил продавщицу, которая всё ещё любовалась своей работой, положил на прилавок денег с запасом и жестом показал, что сдачи не надо. Продавщица улыбнулась и вежливо спросила, – по спине стукнуть? – отчего Стас вылетел из магазина, хохоча от души. Вечер начинался хорошо.

Быстрым упругим шагом Стас дошёл до уже знакомого дома, поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка. Издалека он услышал команду, – входите, открыто! – и, войдя, очутился в знакомой обстановке. Однако было одно отличие, в воздухе висел густой аромат домашних пирожков. В прихожую вышла Анна Петровна и, увидев в руке Стаса астру, всплеснула руками, – неужто вы запомнили наш любимый семейный цветок? – и потянула гостя в зал. В зале его ждал немного огорчённый на вид Сергей Петрович, который протянул Стасу руку, не вставая с кресла. Пожав руку, Стас спросил, – нездоровится Сергей Петрович? Могу помочь чем-нибудь?

– Нет, что ты, просто в спину вступило, возраст даёт знать, это пройдёт скоро, может даже очень скоро, после ста грамм наркомовских.

– Ага, сто грамм, как же – вступила в разговор Анна Семёновна, – вполне 30 грамм коньяка хватит. И то не сразу, а с чаем и тортиком – улыбнулась она, показывая на торт в руках Стаса.

– Гм, интересно, где так их оформляют, ну явно выглядит, как будто ко Дню победы готовились – заметил Сергей Петрович.

– О! Я тоже так подумал, когда покупал, – сказал Стас, – а пакуют так тут совсем рядом в крохотной булочной.

– Знаю, знаю – воскликнула Анна Семёновна, – я туда часто хожу, продавщица там замечательная.

– Мир тесен – добавил Сергей Петрович и предложил всем усесться и посидеть спокойно, ибо суета в доме его утомила.

Анна Семёновна отняла астру у Стаса, и через минуту цветок стоял в стройном глиняном кувшинчике посередине стола.

Этот вечер был посвящён годам войны, которую старики прошли с начала до конца. Стас понимал, что они не брали в руки оружие, не участвовали в боях, но без таких людей вряд ли удалось бы выиграть ту страшную войну. Это утверждение казалось банальным, к тому же Стас много читал и смотрел кино про те годы, но те несколько часов, которые были проведены им с мирными и добродушными старичками, сильно изменили его видение прошлого.