В сердцах

Она снова начала первой:

– Мне только интересно, как так получилось. Я никогда не могла подумать, чтобы она стала такой и терпела настолько унизительное отношение к себе.

– Люди меняются, – ну куда банальнее?

– Думаешь?

– Или что? Мы не замечаем очевидного ради той картинки, что жаждем видеть больше всего? Но ведь тогда, с Андреем, она такого не потерпела?

– Не потерпела, – повторила она. – Однако она только собиралась его бросить, но бросил он. Я тебе не сказала, что начала она всерьёз над этим задумываться уже через месяц, а через два это стало понятно Андрею. Вот и думай теперь, а не была бы она в раздумьях ещё несколько лет.

В её глазах виднелся ужас, вырывающийся не просто из подсознания, но из той его части, что была всегда на виду, скрывая чудовище прямо под сердцем за тонюсенькой ширмочкой, тени которой очень естественно имитировали поведение объекта, страстно нами желаемого.

Я накрыл её ладонь своей. Наши взгляды проникали друг в друга. Мы сжали наши ладони в сердечном объятии. Мой пульс участился. Химия чувств разливалась во мне. Я поведал ей свою мысль в том же ключе, что и абзацем выше.

Она отняла руку и продолжила.

– Это неимоверно здорово! Скорее всего, ты тоже совсем иной, нежели образ, прячущийся за зыбкой ширмой моего подсознания. Откуда мне знать, что ты в точности такой, каким я тебя вижу? Может, это опять очередной обман? Шутка подсознания, которое старается выдать желаемое за действительное?

А действительно, каким мой образ был в её шутливом подсознании, каким она меня рисовала у себя в голове? Я был выше или ниже, казался ли я ей умнее, чем я сам себя оценивал, или наоборот? Чёрт возьми, у меня ведь на самом деле такое количество вариаций, сколько людей меня знает. В мозге каждого из них есть запечатлённое представление обо мне, мой уголок. Я отнимаю у людей место в их нейронных сетях. Интересно, моё состояние там следует охарактеризовать как жизнь или просто как предметное нахождение, например, как находится определённая книга в библиотеке?

– Что на это сказать? И вправду, возможно, реальный я сильно расходится с образом в твоей голове. Однако и ты в таком случае разнишься с образом в моей голове. Нас можно поздравить, мы только что узнали о том, что мы друг друга на самом деле почти можем и не знать! Что за жизнь, полная чудес!

Забыли мы за этими разговорами беды её подруги. Забыли, можно сказать, и о самой подруге. Приняли существующую реальность как смогли и начали укладываться спать. Она помыла посуду, я в это время почистил зубы и зашёл в томящийся ночной зал. Щёлкнул крайним выключателем, и загорелась тусклая подсветка, как раз достаточная для того, чтобы можно было пройти и не напороться мизинцем на угол какой-либо мебели. Я сел в кресло, которое стояло у стены противоположной входу. Слева от меня находился диван, новый, но в классическом стиле. Справа во всю стену – стеллаж для книг, в котором почти все полки были заполнены книгами на разный лад: от детективный историй о Шерлоке Холмсе до «Критики чистого разума» Канта, книг Стивена Хокинга и Митио Каку.

А у стены напротив меня, справа от двери и слева от комода для всяких мелочей типа статуэток и фотографий, выделялись действительно старинные напольные часы. Они давно уже не ходили. Видимо, механизм был сломан. Я не лез в них, что-то меня всё время отталкивало. Грустно было смотреть, как они стоят в безмолвии, когда предназначены источать мерный звук проходящего времени. Но, с другой стороны, я был рад, что их бьющий звук не отдавался эхом в этой пустой комнате и ещё более пустой квартире.