Всё дело в пушистиках

Надзорный орган

В далеком будущем человечество не только шагнуло далеко вперед в освоении космоса и сдружилось с другими народами, но и открыло пути в другие Галактики, наладив контакты и с тамошними жильцами. Соседние Галактики начали активно сотрудничать друг с другом, осуществляя постоянные межгалактические перелеты. Для этих целей была построена первая Станция Пересадки №1, служащая соединительным узлом между Галактиками. Здесь можно подзаправиться, отдохнуть, провести мелкосрочный ремонт своих транспортных средств и прочее-прочее.

И вот, в обыкновенном рабочем порядке, на Станцию Пересадки №1 летит инспектор…

– Вставай! К нам летит Верёвкин!

– Ну-у-у… Зачем так орать?!

Мощный импульс боли пронзил мозг насквозь и ударился о внутреннюю стенку черепной коробки где-то над правым глазом. Начальник станции пересадки №1 Антон Колесников поморщился и глянул мутными глазами на своего «зама», только что вошедшего в кабинет.

– Можно и потише, – ответил «зам» или, просто, главный инженер, Хнокх К. Кнавич. – К нам летит Верёвкин!

– Кто?

– Ты чего, Антон? Верёвкин Михаил Алексеевич!

– Ну и дальше что? – яркий свет вызывал приступы еще более сильной боли в голове, и Антон облокотился о столешницу, закрыв ладонью глаза. Начальнику станции было плохо. Начальник станции страдал древним временным заболеванием под названием «похмелье». Вчера у начальника станции был День Рождения, и, как водится, отмечали это всё лихо, всем дружным коллективом.

– Эй, Антон, начинаем ориентироваться, – Хнокх защелкал едва не всеми десятью пальцами на руке. – Это главный инспектор центра технического надзора межгалактического управления технического надзора…

– Ну, хватит, – раздраженно ответил начальник станции, отмахиваясь рукой от «зама», как от назойливой мухи. – Слишком сложная терминология для моего воспаленного сознания.

– Короче, Антон. Сейчас, как обычно, прилетит, погундосит, а потом нашлепает Акт на пятьсот предписаний, хоть в космос прыгай.

– Да ладно, не переживай. Ну, прилетит и прилетит – примем, как полагается.

– Спиртного нет!

– То есть как это нет?! – испугано воскликнул начальник станции, и Хнокху почему-то показалось, что Антон испугался не столько за невозможность приема инспектора «как полагается», сколько из-за невозможности поправить собственное здоровье.

– А вот так, – бросил главный инженер. – Выпили всё, ещё вчера. Не потому ли так болит твоя голова?

При словосочетании «болит голова» Антон сильно сморщился и принялся давить фалангами пальцев себе на глаз. Хнокх с несколько пренебрежительной улыбкой наблюдал за мучениями своего начальника. Сам же «зам», как и его сородичи из соседей галактики, не страдал похмельем. Никогда. Вообще. Хоть и любил залить за воротник не меньше своих коллег-людей.

Что-то мерно запиликало на столе, на котором полулежал страдающий Антон, а затем где-то под потолком раздался вкрадчивый, несколько высокий и тонкий мужской голос:

– Антон Леонидович, доброго времени суток. Вы разрешите нам состыковаться с посадочным доком.

Антон удивленно посмотрел на Хнокха. Последний утвердительно моргнул всеми четырьмя глазами.

– Да, конечно, Михаил Алексеевич. Первый док. Связь с диспетчером, – как можно более серьёзно попытался сказать вчерашний именинник, но почему-то, как назло, сквозь глотку прорывалась какая-то ломаная речь с частыми взвизгивающими переходами едва ли не на фальцет.

– Ты же сказал, что он «летит»! – Антон хорошенько прокашлялся.

– Ну, ты же знаешь этот космос, – Хнокх улыбнулся во все сорок пять зубов. – Они сказали «летит», а пока до нас дошло, он уже и долетел.

***

Инспектор являл собой человека невысокого роста, с лощеным лицом, как будто бы слегка робкого и стеснительного. Одет опрятно, костюм с иголочки. Сам весь ухоженный и благоухающий дорогим парфюмом. Но, тем не менее, всем своим видом он вызывал отвращение у Антона. Хнокх, которому все люди, как он не раз признавался в шутку (или нет?), казались уродами, никаких эмоций по отношению к инспектору не испытывал. Но вот Антон… Еще в прошлые прилеты этого представителя надзорных органов он его сильно не взлюбил, сейчас же, страдающий жуткой головной болью, начальник станции всеми своими силами боролся с явным желанием от всей души начистить эту лощеную харю. Инспектор же тем временем пожал руку обоим начальникам, причем, с некоторым отвращением он сделал это с Хнокхом. Последний эмоцию уловил, но говорить ничего не стал.

– Ну что же, – проговорил инспектор своим тонким голоском, да так тихо, что Антону пришлось напрячь весь свой слух, чтобы услышать. – Приступим к осмотру.

Антон что-то промычал, и представитель надзорных органов бросил на него удивленный взгляд. Инициативу взял Хнокх.

– Михаил Алексеевич, – бодро начал главный инженер, – прямо так сразу в карьер? Не угодно ли сначала отобедать после длительного перелёта, либо же просто немножко отдохнуть, а заодно продумать маршрут вашей проверки.

Хнокх широко улыбался и добродушно разводил руками, но инспектор только выдал:

– Ни в коем разе. Я нисколько не устал, а сытый желудок в нашем деле только мешает объективно оценивать ситуацию и принимать верные решения.

Антон что-то простонал, и Вёревкин вновь удивленно посмотрел на него. Начальник станции же только часто моргал глазами и почему-то покраснел лицом. Хнокх, догадываясь о бушевавшем внутри своего друга урагане, вновь широко улыбнулся:

– Как Вам угодно. Тогда с чего начнем?

– Да прямо отсюда, с посадочных доков. Скажите мне, господа, – бодро начал инспектор. – Почему в коридоре технического обслуживания на полу пыль?

– Вы уже успели побывать в техкоридоре? – искренне удивился Хнокх.

– Конечно. Не забывайте, я ведь Главный инспектор! Ну, так что? В Правилах технической эксплуатации звёздных станций в пункте четыре, точка, пятьдесят один ясно говорится: что пыль в техкоридорах должна удаляться своевременно и постоянно.

– Так ведь, Михал Лексеич, так и есть.

– Что так и есть? Пыль, на которой остаются следы от подошв? – голос инспектора постепенно становился всё более мерзким и раздражительным.

– Ни в коем случае, – вдруг вступил в разговор Антон, и Хнокх облегченно вздохнул, – на станции действует утвержденный мною график уборки технических помещений станции.

Верёвкин пристально посмотрел на начальника станции:

– Где написано, что должен быть график? Пункт ясно дает понять: пыль…

– Да знаю я, что гласит ПТЭЗС, но мы просто физически не можем убираться так, как требуют того правила, – Антон поджал губы. Хнокх оживленно закивал.

– Непорядок, – инспектор достал из внутреннего кармана пиджака обычный бумажный блокнот и начал что-то там писать обычным же карандашом. – Если правила так говорят – значит нужно их исполнять.

Антон сильно сжал кулаки, а Хнокх толкнул его кулаком в плечо.

– Хорошо, – Верёвкин закрыл блокнот. – Пойдемте дальше.

***

– Ох, и надаёт сейчас замечаний, – вздохнул Кизир, бортмеханик, наблюдавший со стороны за этой сценой, ковыряясь в двигателе какого-то звездолета.

– А то… Видел, как наш начальник краснел? – ответила Хны-Ла и запустила свое щупальце прямиком в штаны Кизира.

– Перестань! Не на работе же!

– Ну-ну, кто бы говорил…