Опция «Выход» не предусмотрена

– С ума сошел?!!

– База…

– Ты же говорил…

– Потом, база! – повысил я голос, пытаясь подавить волнение Алены. Не хватало, чтобы она в запале начала именами в эфир кидаться. – Лучше скажи, картинка с камеры идет? Прием!

– Идет. С помехами и разрывами в несколько секунд, но идет. Прием!

– Сколько вагонов от меня до цели? Прием.

– Четыре. Прием!

– Конец связи.

В багажнике на крыше Алениной машины находился мощный сканер частот, у меня в рюкзаке лежал подключенный к нему ноутбук, а всей этой сложной схемой управлял Экстази из своей ростовской квартиры. В моей голове техническая сторона вопроса не помещалась вообще никак, а потому оставалось довериться нашему жирному айтишнику. Все еще цепляясь за контейнер, я кое-как извлек из рюкзака компьютер, вывел его из состояния сна и просто положил на платформу, придавив коленом. Экран вспыхнул сменившими друг друга десятками непонятных мне диаграмм, а затем на совершенно черном дисплее сверху вниз каскадом посыпались строки из желтых символов. Я мало что понимал в происходящем, но мне хотелось думать, что это и было обещанное Экстази сканирование. Сканер в багажнике Алиной машины из шквала сигналов от всевозможной электроники вокруг нас искал единственный нужный. Нам в этом море мобильников, бортовых компьютеров автомобилей, спутниковых навигаторов и прочих гаджетов нужно было обнаружить и загарпунить хотя бы одного голубого кита из трех. А конкретно мне требовалось открыть электронный замок двери ближайшего ко мне голубого вагона.

Мельтешение цифр на экране сменилось белой строкой посередине черного экрана со стремительно меняющимися символами. Судя по всему, Экстази нашел лазейку и теперь методом перебора подбирал пароль доступа. Неожиданно первые пять символов замерли и больше не менялись, а в следующие десять секунд зафиксировались и остальные. Через мгновение пропали и они.

На экране возникло диалоговое окно с коротким текстом: «Второй вагон. Дверь открыта. Удачи!».

Вот у меня часто так, вроде бы и получается задуманное, но всегда с каким-то подвохом. Вагон открыт, но второй, а ведь куда проще было бы, окажись открытым первый, чтобы мне не пришлось на ходу прыгать с крыши на крышу. Опыта-то у меня нет, разве что в кино видел, как легко и непринужденно герои скачут с вагона на вагон, дерутся на крыше, вылезают из окна вагона-ресторана и залезают уже в купе смазливой попутчицы. Вот только что-то мне подсказывало, что в реальности такие финты не одобрят законы физики и мой далеко уже не молодой возраст.

Неожиданно под первым на экране возникло еще одно окно с сообщением от Экстази: «Странно. Нащупал следы двадцати камер слежения. Все заблокированы. Работает только одна в третьем вагоне. Пытаюсь взломать».

Действительно, странно.

Спрятав ноутбук в рюкзак, я отклеился от контейнера, подошел к краю платформы и, чуток потоптавшись, приноравливаясь, прыгнул на соседнюю платформу с контейнером. Ничего сложного, если бы ветер в ушах не свистел даже сквозь неопрен моего гидрокостюма да не болтанка на приличной скорости. Куда утомительнее было перелазить через грязные контейнеры, причем зачастую это была не пыль с грязью в привычном виде, а какая-то дрянь вроде мазута или нефти. Уже после третьего я был похож на трубочиста. Так я и прыгал кузнечиком с платформы на платформу, пока впереди не возникла голубая громада рефрижератора. Взгляд ласкала широкая дверь на торце вагона. Если верить Экстази, точно такая же, но уже открытая, ждала меня во втором вагоне.

Теперь предстояло самое трудное – с контейнера запрыгнуть на крышу вагона, то есть пролететь метров шесть вперед и как-то умудриться даже чуток вверх.

Матерясь про себя, согнутый напором воздуха, я долгую минуту стоял на дальнем от голубого вагона краю контейнера и собирался с духом, а потом побежал. Оставалось надеяться на те самые законы физики и удачу. Оттолкнувшись от контейнера, я в прыжке взмыл между вагонами. И краем глаза увидел, как мчавшаяся параллельно поезду машина Али вильнула, чуть не вылетев с трассы.

Все опасения оказались напрасны. Подхваченный плотным потоком бьющего в спину воздуха, я пролетел не только разделявшие контейнер и вагон метры, но и долетел до середины голубой покатой крыши, довольно безболезненно приземлился, а затем меня ногами вперед потащило по гладкой как стекло поверхности. Я безуспешно пытался схватиться грязными скользкими пальцами за торчащие раструбы вытяжек и какие-то решетки, но неумолимая сила инерции, ускоряя, толкала меня назад, пока я просто не нырнул в пространство между вторым и первым вагонами. Все произошло за какие-то секунды с момента прыжка, а потом я вдруг обнаружил себя уже внутри второго вагона сидящим на полу.

Наушник взорвался криком Алены, забыв про правила ведения радиопереговоров:

– Что случилось?!! Ответь немедленно!!! Я тебя не вижу!!!

– Все хорошо, база. Прием!

Правда. Я и сам не знал, все ли у меня хорошо. В ушах стоял набат бьющегося на пределе сердца, от зашкаливающих порций адреналина в крови мне было жарко и появилась одышка. Бегло ощупав себя и не найдя ничего сломанного и даже ушибленного, разве что левое бедро немного ныло, я с облегчением выдохнул.

– Где ты?!! Почему я тебя не вижу?

– Я на месте. Внутри, – прокряхтел я, – и почти невредимый. Все, конец связи.

Мельком оглядев полумрак тамбура и не найдя в нем ничего интересного или опасного, я захлопнул дверь и оказался в темноте. Миниатюрный фонарик выскользнул из крепления на рюкзаке в ладонь и через мгновение озарил ярким светом тесное помещение. Тамбур как тамбур, ничего необычного, разве что сверкающе-чистый, будто только что с конвейера, да ведущие внутрь вагона двери были слишком уж широкими. И я уже знал, почему они такие вместительные, вернее – для чего. Да и знакомая уже красная надпись «Стерильно! Не входить без спецодежды и санобработки!» подтверждала мои мысли. К тому же, настораживала крупная наклейка со знаком биологической опасности.

Перед тем, как нажать на ручку двери и войти в вагон, я достал из рюкзака и вооружился телескопической дубинкой. Но сражаться не пришлось. Внутри вагона царила ледяная, воняющая едкой химией темнота. Ни живых людей в виде охраны, ни полуживых людей в виде груза там не было. Лучом фонаря выхватывая из мрака штабеля саркофагов от пола до потолка, я прошел вагон из конца в конец, затем обратно.

Зрелище хоть и было захватывающим, а при наличии воображения даже пугающим, но все же не соответствовало моим ожиданиям. Для компромата мне нужны были железобетонные аргументы, без намеков и закадровых комментариев. А все зафиксированное моей камерой пока годилось разве что для сомнительного контента какого-нибудь блогера, рассказывающего про НЛО и снежного человека. Значит придется вскрывать один из саркофагов. Как бы я себя не обманывал и каким бы надеждами не тешил, но к чему-то подобному я был готов с самого начала этой авантюры. Везение дается крошечными порциями, потому как расплата за него слишком непомерная.

Примерившись к ближайшему саркофагу в первом ряду нижнего яруса, я сначала осмотрел его со всех сторон, затем исследовал руками, стараясь прощупать каждый сантиметр. Тогда-то я и заметил, что он не жестко закреплен на полке огромного стеллажа, как мне показалось сначала, а подвешен на тонких тросах и едва заметно покачивался. Полка, на которой он лежал, имела собственные амортизаторы, с помощью которых едва заметно прогибалась и поднималась, компенсируя недостатки движения поезда. Система была настолько сбалансированной, что когда я лег на саркофаг и оторвал ноги от пола, то будто в невесомости оказался, качания и тряски мчащегося по рельсам вагона не ощущалось.

Сняв перчатку и пощупав один из эластичных тросов, я улыбнулся. Боялся, что это окажется сталь и тогда пришлось бы долго мучиться с перекусыванием, но кожа приятно прикоснулась к чему-то теплому, эластичному и даже мягкому. Полимер. А на этот случай у меня в рюкзаке имелся отличный складной нож с лезвием из нитинолового сплава. Игрушка дорогая и требующая специфического отношения, но она уже давно окупила себя, выручая меня в самых неожиданных ситуациях, вроде такой. Эти тросы наверняка были рассчитаны на чудовищные нагрузки и способны были уберечь саркофаг даже во время катастрофы со сходом с рельсов, но их проектировщикам и создателям вряд ли приходила в голову мысль, что кто-то будет резать их детище острейшим ножом. Рассеченные тросы лопались с каким-то поюще-протяжным звуком, один за другим, но даже после разрезания половины креплений, саркофаг держался на месте. Лишь после рассеченного последнего троса он опасно качнулся, в его основании что-то заискрило, он наконец вывалился из своего ложа и покатился по вагону. Я едва успел отскочить, а потом бросился вдогонку.

Оседлав саркофаг, я снова зашарил по его поверхности руками. Вспоминая саркофаги с картинок заводского склада в Брюховецкой и приблизительно представляя их типовое устройство, я что-то похожее на запорный механизм искал в изголовье ближе к основанию. Искал не напрасно, там и обнаружились сразу три клавиши замка. Немного удивленный, я с легкостью открыл их, хотя ждал, что по крайней мере один будет заблокирован. Ощущая легкое волнение в предвкушении близости долгожданного результата, я потянул тяжелую крышку вверх и тут же с отвращением захлопнул обратно. Вагон наполнился сероводородной вонью, от которой захотелось блевать. Теперь я понял, зачем тем парням на заводе в Брюховецкой маски-респираторы. Мне бы не помешала такая же, а еще лучше – противогаз. Однако даже того мгновения мне хватило, когда я заглянул во внутренности саркофага, чтобы увидеть пустоту. Странно. В вагоне, на амортизаторах, железной дорогой перевозить пустышку было прежде всего нерационально. Доставить пустые саркофаги могла и обычная фура, набитая под завязку.

Раздумывая над возможностью определенного невезения с выбором саркофага, который мне просто попался пустым, а какой-нибудь все-таки окажется с содержимым, я медленно пошел вдоль рядов, выбирая «жертву». И только я собрался резать тросы на очередном саркофаге, как у меня в ухе раздался встревоженный голос Алены:

– Спутник! Не хочу мешать, но у нас проблемы. Прием!

– Слушаю, база. Прием.

– Твой друг, этот, как его? Который тебе помогает издалека.

Аля старательно подбирала слова, чтобы ненароком не назвать Экстази и не выдать его. Однако в этом деле была странность – ни Экстази, ни Алена не знали о существовании друг друга. Вернее, не должны были знать.

– Да, я понял о ком ты. Прием.

– Он уже пять минут шлет тебе сообщения в чат. Ты их получил? Прием!

– В чат? Нет, конечно. Для этого нужен комп, а он у меня выключенный в рюкзаке. Прием.

– Понятно. Так он и сказал. Он мне звонил. Просил передать, что в поезде объявлена тревога. Он подключился к их камере наблюдения. Из третьего вагона идут гости. Их трое. Прием!

Он ей еще и позвонил! Вдвойне странно. Правда, с Экстази станется, он и не такие фокусы показывал, тем более в его распоряжении сканер, который наверняка определил и Алин телефон. Но все равно это было подозрительно.

– Сколько у меня времени до контрольной точки? Прием.

– Двадцать семь! Прием!

– Конец связи!

– Но!..

– Нет времени, база. Все идет по плану. Конец связи!

Как бы я ни успокаивал Алену, но по плану уже давно ничто не шло. Особенно в него не вписывались те трое, идущие ко мне. Но меня успокаивало слово «идут». Не бегут, не ломятся, не взламывают двери, а просто идут. Если бы они знали, что во втором вагоне орудую я, то ситуация была бы иной. Скорее всего, сработала сигнализация слетевшего со своего места саркофага и ко мне в гости идут не бойцы, а работяги.

Когда в вагоне включился свет, я уже стоял в углу тамбура, который должен был прикрыться открывшейся дверью. Если эти трое идут не по мою голову, то классическая уловка может и сработать.

Как всегда в такие моменты, время чуточку замедлилось и я за всем наблюдал словно бы со стороны. Дверная ручка медленно опустилась, начала открываться дверь, из-за нее показался человек в маске-респираторе и яркой оранжевой спецовке поверх зеленого комбинезона, за ним один за другим прошли еще двое точно так же одетых. Они сразу увидели лежащий на полу саркофаг и, выругавшись, бросились к нему. Придерживая так и не закрывшуюся дверь, я незамеченным выскользнул в тамбур. Вставив в ручку тамбурной двери фонарик и заблокировав ее, я устало сел на пол и привалился спиной к стенке вагона.

– База! Сколько у меня времени до контрольной точки? Прием.

Прежде чем ответить, Алена облегченно выдохнула.