Опция «Выход» не предусмотрена

Он подошел вплотную и смерил меня взглядом. Потом невыносимо долгие секунды смотрел в ту сторону, откуда я приковылял.

– Ладно, лезь назад. Но только из города. Дальше сам.

– Хорошо. Спасибо.

– Да не испачкай там, – проворчал он мне уже в спину. – Антоха, а ну помоги! Подстели ему что-нибудь. А то изгадит сиденья, чисти потом.

Антоха помог мне забраться в кабину, закутал в провонявшее табачным дымом одеяло и как мешок бросил на спальное место.

– Лежи тут, не трепыхайся, – это было последнее, что я услышал, проваливаясь в черную бездну сна.

Вызов

Ростов встретил меня дождем. Вода стеной, полумрак, раскаты грома, заполненные мутными потоками улицы, парализованный дорожный трафик и ощущение подступающей безнадеги.

Такая погода была мне на руку. Никто не обращал внимания на сутулого типа с опухшим лицом, исполосованным корками порезов, в растянутой рваной футболке, выцветших трениках и галошах. Я напоминал бездомного алкаша в хроническом запое. От меня не только редкие прохожие шарахались, но и бездомные псы сторонились.

Недолго поплутав среди заплесневевших девятиэтажек спального микрорайона, который по уму давно пора было снести, я юркнул в подъезд одной из них и поднялся на седьмой этаж.

На стук в дверь обитатель нужной мне квартиры отреагировал необычно:

– Опять ты? – агрессивно рявкнули из-за двери. – Пшел вон!

– Экстази, это я.

Пришлось чуть отступить и дать себя разглядеть в дверной глазок. Экстази всегда был излишне подозрителен, но на сей раз превзошел даже самого себя.

– Да я это, я! Открывай!

На весь подъезд лязгнул замок, однако дверь приоткрылась лишь на длину цепочки и в щель одним глазом просунулась заросшая многодневной щетиной толстая репа Экстази. Вид у него был озадаченно-испуганный.

– Ты?!! Ну и морда! Опять забухал, что ли?

– Ты собираешься меня впускать? – я настороженно оглянулся на лестницу, откуда несколькими этажами ниже донеслись голоса.

– Вообще-то, я занят!

– Открывай!

Экстази нехотя приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы я мог протиснуться, и тут же быстро и с сотрясшим весь подъезд грохотом захлопнул, затем прильнул к глазку.

– Слушай, ты хоть и хороший айтишник, но мозгов у тебя все равно как у курицы, – я усмехнулся и тут же скривился от пронзившей лицо боли. – Если бы за тобой следил я, то засел бы этажом выше и слушал твою дверь. Дурень, меньше шума и возни – больше толку.

Я глянул на него и от отвращения желание усмехаться сразу улетучилось. Последний раз мы виделись больше полугода назад и за эти шесть месяцев Экстази превратился в образцовую скотину. Смердящий, косматый, небритый, здоровенный увалень в обтягивающем жирные телеса засаленном до зеркального блеска халате неопределенного цвета, в дырявых тапках с торчащими, словно когти, черными нестриженными ногтями выглядел переходным звеном между человеком и свиньей в луже грязи.

– Выглядишь хреново, – не без злорадства сказал я. – Что случилось?

– Что случилось? Что случилось?! Да уроды какие-то приходили. Я уже три дня не сплю!

– Какие еще уроды?

– Да про тебя спрашивали!

Я заглянул в его глаза – чистые, трезвые, вменяемые. Да и судя по владевшей Экстази раздражительности, сегодня никакой дурью он не закидывался. Это вселяло оптимизм.

Грубо оттолкнув его с пути, я прошел в единственную жилую комнату квартиры. Торя путь через скопища компьютерного хлама, я пробрался к столу, смел со стоявшего рядом кресла какое-то тряпье и, с сомнением посмотрев на бурую от подозрительных разводов обивку, все же сел.

– Эй! – тут же заголосил сзади Экстази. – Я просил?

– Завали! – рявкнул я и он тут же втянул голову в плечи, отпрянув. При желании он мог бы легко меня в бараний рог скрутить или просто раздавить, усевшись, но кроткий овечий нрав даже мысли о подобном не допускал.

Порывшись в недрах штанов, я из секретного кармана на молнии извлек подаренную бывшей женой пластиковую карточку.

– Вот, полюбуйся. Это по твоей части.

От одного взгляда на пластик Экстази чуть не взвыл.

– Охренел? Убери! Говорю же! По твою душу приходили какие-то уроды. И еще бомж какой-то подозрительный крутится, пожрать просит, а у самого зубы золотые. Кстати, на тебя похож.

– Менты?

– Не, не похоже. Уж больно вежливые. И не блатные.

– Уж точно не блатные. Будут они о тебя мараться.

– Ну чего ты начинаешь! – обиделся Экстази.

– А ты чушь не пори.

У меня вдруг закружилась голова, комната заметно шатнулась и чуть просела, как при землетрясении. Боясь упасть, я схватился за подлокотники кресла.

– Открой окно! Ты когда-нибудь проветриваешь? Ну и вонь.

– Не нюхай, раз не нравится, – пробурчал Экстази, но все же пролез мимо меня к окну и со второй попытки распахнул лязгнувшую форточку.

– Так кто заходил-то?

– Они не представились! – съязвил Экстази. – Трое. Здоровые. В дорогих костюмах. Вежливые. На крутой тачке прикатили.

– И так уж прямо про меня спрашивали?

– Ну, не то чтобы про тебя, хотя может и про тебя.

– Не юли!

– Имен они не называли, – поспешил уточнить Экстази. – Но я сразу про тебя подумал. Вот прямо с первой секунды разговора. А мы ведь с тобой несколько лет вообще не виделись.

– Не гони. В начале года пересекались.