Зивелеос. Книга вторая. Поляна Лысой горы
Раздражённый голос Зивелеоса разносился далеко за пределы улицы. Отовсюду сбегались прохожие и жители близлежащих домов, до которых долетал звук рассерженной речи Самолётова. А он не смолкал:
– Журналисты, коллеги, у меня к вам одна просьба: пишите правду о том, что видите и слышите. Не поддавайтесь уговорам ваших хозяев врать. Перед вами стоит сейчас подполковник Скориков, давший команду своим подчинённым стрелять в меня. Я его понимаю – у него такая служба защищать государство. Но его ли он защищает? И правильными ли методами он пользуется? Если хотят вести со мной диалог, я не возражаю, но только пусть он будет честным. Я выступаю от имени народа, так дайте же народу право высказать свои претензии и получить всё для нормальной жизни. Дайте ему право самому распоряжаться богатствами своей земли и результатами своего труда.
Зивелеос протянул руку в сторону стоящего молча Скорикова и сказал:
– Я не трону этого человека, несмотря на зло, которое он хотел мне причинить. Я не мститель. Но посмотрите на его глаза и выражение лица. Мне вспоминаются слова Маяковского о советском паспорте: «С каким наслажденьем жандармскою кастой я был бы исхлёстан и распят…» Он бы меня сейчас распял, если бы мог. Но не может, к счастью. Я покидаю вас, дорогие соотечественники. Не забудьте, пожалуйста, то, о чём мы говорили в начале нашей так печально завершающейся встречи. Мне незачем убивать людей, но это не значит, что я бессилен, как подумал генерал Дотошкин. У меня много дел, и я улетаю, но мы ещё с вами встретимся. Только пишите правду. И помогите горе-стрелкам, которые, как я вижу, ожили, но нуждаются в помощи. Надеюсь, в вены я не попал и крови они потеряют немного. До новых встреч.
Зивелеос поднялся в воздух, окутал себя светящимся облаком и быстро понёсся вдаль.
Без права на ошибку
Возвращаясь на Лысую Голову после столь необычной встречи с журналистами, Самолётов не забыл о просьбе Тараса Евлампиевича проверить лесную дорогу, ведущую к их супернаучному, как они называли своё местопребывание, центру. В разговоре между собой они называли его ещё короче – Супер. Фраза «на нашем Супере всё прекрасно» звучала у них довольно часто.
Летя пониже над лесом, в лучах уже заходящего сентябрьского солнца, Зивелеос завис над завалом деревьев. Да, дорога была перекрыта. Опустившись на свободный участок дороги, Николай посмотрел по сторонам и увидел бросившихся в разные стороны солдат.
– Стоять! – загремел его голос. – Я Зивелеос. Даю вам время до завтрашнего утра. Поваленные деревья распилить, дорогу очистить и всем убраться отсюда. Кто ваш командир?
От остановившихся в испуге солдат робко отделился, сделав два шага вперёд, щуплого телосложения сержант.
– Товарищ Зивелеос. Я сержант Исправный. Нам приказано было перекрыть дорогу, мы перекрыли.
Самолётов видел перед собой молодых ребят в солдатской одежде, которые ничего плохого ему не хотели делать и потому сказал примирительно:
– Я понимаю вас, солдаты. Сам был в армии и выполнял приказы командиров. Но здесь командую я – Зивелеос. Поэтому, сержант, повернитесь ко мне спиной, – и добавил по военному, – кругом!
Сержант чётко развернулся на каблуках. Николай быстро приблизился к нему, обхватил левой рукой за туловище и неожиданно для всех стал подниматься в воздух вместе с сержантом, который, оказавшись без опоры на землю, перепугался насмерть. Но Зивелеос держал его не долго. Рядом стояла высокая сосна, ствол которой был метров на десять от земли совершенно голый. Зивелеос долетел до первых двух веток и остановился на самой нижней, поставив сержанта сапогами на вторую от земли.
– Держись, Исправный, за ствол, – приказал он.
Видя, что сержант ухватился обеими руками за ствол строевой по виду сосны, Николай отлетел чуть в сторону, говоря:
– Можешь теперь сесть на ветку. Она крепкая и тебя выдержит спокойно. Но и ты сам не переживай. Надеюсь, никакими фобиями не страдаешь, высоты не боишься? Командовать своими солдатами будешь оттуда. А когда закончите работу, они найдут способ снять своего командира с дерева. Думаю, тут ещё должно быть какое-нибудь подразделение, кроме вас. Но я поисками заниматься не собираюсь. У меня другие дела.
И заметив пристёгнутую к поясу сержанта рацию, добавил:
– Можешь связаться с командованием и сообщить о моих указаниях. Если откажетесь делать то, что я сказал, вам же будет хуже. Из леса я вас не выпущу, пока дорога не будет расчищена. Но как расчистите, чтоб духу вашего здесь не было вместе с другими, желающими нас поймать. Руки пока коротки.
С последними словами Зивелеос поднялся над лесом и отправился на свою поляну, в Супер. Он не сомневался, что приказ будет выполнен. Уже с большей высоты увидел, что сержант сел на ветку и взял в руки рацию для связи со своим начальством. Дело пошло.
_____________________________________
В кабинете Наукина шло важное совещание. Собрались все обитатели супернаучного центра. Тарас Евлампиевич обеспокоенно говорил:
– Друзья, страшного пока ничего нет, но обстановка накаляется, а потому ещё раз прошу всех быть чрезвычайно осторожными, когда выезжаете за пределы нашего Супера. Что нам показал сегодняшний день? То, что власть вычислила наше место расположения – это уже их достижение, но мы не знали, что ими разгадана особенность контакта Зивелеоса с различными объектами и людьми. Это очень существенно. Сегодня мы наблюдали, что силовики приехали со специальной задачей захватить Николая, то есть не убить, а, повторяю, захватить. Машенька успела проанализировать содержание микроампулы на кончике иглы, предназначавшейся Николаю. Это сильно действующее снотворное. Значит, они хотели усыпить Зивелеоса, чтобы он не мог управлять собой, и попытаться не только его обезвредить, но и разгадать тайну его костюма. Последнее им не удалось бы, конечно, ибо разгадка кроется в аппаратуре, находящейся в нашем Супере.
– Вы все хорошо помните, – продолжал Тарас Евлампиевич, – что попытка усыпления Николая однажды удалась, когда наш герой умудрился снять с себя защитные усы в суде. В тот раз силовики использовали усыпляющий газ, и Николай заснул, но, на своё счастье, оказавшись уже высоко в воздухе. Так что сон не привёл к катастрофе. Поймать Николая не удалось, хоть он и завис без движения над землёй. В этот раз могло быть хуже, так как снотворное на конце иглы очень сильное, а три иглы, вошедшие в тело разом, могли усыпить мгновенно. И главное – это то, что Николаю предложили взять папку, а сами приготовились в эту же секунду выстрелить в него. Подполковник поднял руку, давая ею команду. Значит, он был уверен в том, что защита будет отключена. Подними он руку секундой позже, и я не знаю, что бы мы делали.
– Какой ужас! – испуганно прошептала Таня.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась она раздумчиво. – У тебя всё отработано до рефлексов.
– А в воздухе я неуловим, и спокойно ждал бы пробуждения.
Самолётов объяснял всё это, стараясь тем самым убедить и себя и, прежде всего, свою невесту, которой предстояла встреча с подобными ситуациями в самом скором времени.
– Танюша, главное в нашем деле спокойно, но быстро реагировать. Как только ударяешься в панику, обязательно ошибёшься, сделаешь не то, что нужно. Понимаешь?
– Да я всё понимаю, – тихо проговорила Таня, и все увидели, что из глаз её полились слёзы. – За себя я нисколько не боюсь. Вы не волнуйтесь. Но, как подумала, что в тебя могли попасть эти иглы, то так тебя жалко стало. А вдруг бы это яд был.
– Да я их всех передавлю, – выдохнул молчащий обычно дядя Лёша. Его крупное едва умещающееся в кресле тело с огромными кулаками на мощных руках выглядело угрожающе.
– И этот туда же! – всплеснув руками, почти вскрикнула Катерина. – Сиди уж. Без тебя дядя Тарас разберётся. Он Коленьку в обиду не даст.
– Да, это правда, – заговорил опять Тарас Евлампиевич. Как выручить из беды Николая, я бы, конечно, придумал. Но мы видим, что научная мысль и наших оппонентов не дремлет. Они обязательно придумают что-нибудь ещё. И у меня возникла вот какая мысль. Генерал, который приходил к Таниной бабушке, высказал предложение Зивелеосу придти к учёным и рассказать об открытии. Идея не плохая. Мне давно уже хочется самому выступить перед научным собранием.
– Чтоб тебя там схватили и посадили? – резко вставила Маша.
– Нет, конечно, внученька. Ехать нужно вместе с Николаем.
– А они обрадуются, что вы вместе, и ещё что-то сообразят такое, чтобы схватить обоих, – упрямо возразила Маша. – Представь, они схватят тебя, Коля бросится отнимать, отключив защиту, а они его и убьют, не задумываясь.
– Не так это всё легко, внученька. Чтобы захватить нас, им надо, во-первых, всё заранее приготовить, зная ситуацию. А мы появимся без предварительного объявления. Во-вторых, сегодняшний опыт показал им, что мы сильнее. Так что психологический фактор на нашей стороне. И третье. Я поставил чипы на нашу машину. Летать она пока не будет, тут надо ещё поработать немало, но взять её посторонним невозможно. Так что у меня есть нечто вроде убежища. Главное успеть в неё сесть в случае преследования. Это наша крепость. За рулём будет дядя Лёша, а ты, Машенька, подежуришь за пультом управления. Не зря же я тебя всё время тренирую.
– Тарас Евлампиевич, а нужно ли такая встреча сейчас? – спросил Николай. – Тане послезавтра будут ставить чипы. С нею будет надёжней.
– Я не сказал, что поедем завтра, – хмыкнув, сказал Наукин. – Кстати, Танюша, ты не передумала становиться героем?
– Ни в коем случае. И никогда не передумаю. Чем раньше я смогу оказывать помощь, тем лучше. Если б у меня сегодня были чипы, я бы их всех разнесла за Коленьку.
– Ну-ну, малышка, – засмеялся Тарас Евлампиевич, видя, как горячится девушка, – к силе, которую ты получишь, нужны разум, спокойствие и чёткость мысли. Не следует забывать, а Николай это прекрасно осознаёт, что стражи порядка исполняют свой долг, за который им платят деньги. Они такие же люди, как все, ради блага которых мы и стараемся. Они верят, что занимаются правым делом, а, значит, нельзя на них злиться, но нейтрализовать их усилия по отношению к нам нужно. Николай сегодня мог легко убить тех, кто направил на него пистолеты, но он этого не сделал, хоть и взорвался от возмущения. Мы слышали, как он чуть ли не прорычал, что шутки кончились. И выстрелы по плечам – это здорово! Мог убить и офицера, но тоже не стал и правильно. Мы же не убийцы. Наша задача изменить к лучшему существующий порядок в мире, что очень и очень не просто. Изменить жизнь возможно только тогда, когда, как говорил наш вождь Ленин, идея овладеет массами. Сейчас труды классика революции никто не цитирует, а зря. Он очень мудро говорил. Одиночки мир не перевернут. Я изобрёл устройство почти неограниченной власти не для грабежей, о чём мы много говорили с Николаем, и он, к счастью, со мной полностью согласен, а для того, чтобы, пользуясь практической неприкосновенностью, вопреки желанию власти предержащих, убеждать людей в необходимости самим брать управление страной в свои руки и помогать им в этом. Вот почему я хочу выступить перед учёными, и я очень надеюсь на их понимание и поддержку. Николай и все мы знаем наши азбучные истины, однако я повторяю их здесь снова и снова, ибо повторенье – мать ученья. У нас в руках огромная сила, но пользоваться ею надо разумно. Мы не имеем права на ошибку.
Слова учёного все в комнате слушали с огромным вниманием. Этот человек был непререкаемым авторитетом. Кроме того, каждый из присутствовавших прекрасно сознавал, что все они занялись очень опасной, но и очень нужной для мира деятельностью. Каждый день все выполняли свои небольшие дела: готовили пищу, занимались хозяйственными вопросами, строили или ремонтировали, наблюдали за приборами, тренировались и тренировали – да мало ли что нужно было делать в весьма специфическом научном центре? – и в то же время каждый ощущал груз огромной ответственности перед всем человечеством, возложенной на них миссией переделки всего мира. Сделай кто-то из них один неверный шаг, и всё может сорваться, сломаться, разрушиться. И неосуществлённая идея может потерять смысл, в неё перестанут верить, перестанут за неё бороться. Если нет веры в победу, победить невозможно. В супернаучном центре в победу верили и к ней стремились.
Наукин погладил правой рукой аккуратно подстриженную, абсолютно седую бородку. Он проделывал это движение всякий раз перед принятием важного решения, словно снимая с бороды оставшиеся сомнения.
– Теперь о новом задании для Николая. Судя по нашей печати и россказням телевидения, народ ожидает Зивелеоса повсюду, хотя звучат заявления о том, что он может действовать только в Москве и Московской области. Мне думается, пора внести новую сумятицу в головы руководства, ожидающего от нас неприятности поблизости от себя. Я просмотрел информацию в Интернете и хочу предложить тебе, Николай, слетать в Оренбург, пощекотать Шварцбермана. Мы не будем брать у него алмазы, которыми он тоже занимается, а предложим ему кое-что другое. Появление Зивелеоса в таком отдалённом районе станет очередной информационной бомбой и заставит на некоторое время отвлечь внимание от того, что мы делаем здесь. Особенно важно это послезавтра, когда Машеньке будут вживлять чипы. Нужно сделать так, чтобы о действиях Иволгиной генерал забыл. Но детали этой операции мы с Николаем обсудим отдельно, чтобы не отвлекать вас, мои друзья, от ваших не менее важных обязанностей. Без каждого из вас Николай не был бы Зивелеосом. А пока всем отдыхать. Ночь пришла.
Наукин положил перед Николаем несколько листов бумаги.
– Просмотри, пожалуйста, информацию. Она будет тебе полезна при разговоре. Я узнал, что послезавтра у них в Оренбурге совещание. Там ты его и найдёшь.
Самолётов углубился в чтение.
Личное дело Шварцбермана Марата Генриховича
Родился 23 сентября 1970 года в Уфе. В 1989-1991 годах учился в университете Улан-Батора, в 1994 году окончил биологический факультет Московского государственного университета, затем аспирантуру философского факультета МГУ. Также учился во ВГИКе, Московском государственном академическом художественном институте им. Сурикова, Российской академии госслужбы. В 2005 году вошел в состав совета по инвестированию накоплений для жилищного обеспечения военнослужащих. С 2006 года научный сотрудник Государственного астрономического института им. Штернберга.
Член высшего совета партии «Гражданская сила» (баллотируется в Думу по списку этой партии). По данным сайта «Гражданской силы», является директором по экономике и финансам общероссийской общественной организации «Союз социальной справедливости России», президентом корпорации «Социальные инвестиции», совладельцем и президентом финансово-промышленной группы «Финансгрупп».
Владеет долями в следующих компаниях: ООО «Нано груп» (51%), ООО «Гринспейс» (51%), ООО «Мегаинвест» (50%), ООО «Продвинутая волна» (50%), ЗАО «Конгрессмен» (20%), ЗАО «Русская нефтяная группа» (25%), ООО «Русская алмазная группа» (10%), ООО «Русские алмазы» (50%), ООО «Русская энергетическая компания» (34%), ООО «Русторгтех» (26%). Возглавляет большинство из них. По сведениям сайта «Гражданской силы», является кандидатом философских наук.
Финансово-промышленная группа «Свойфинансгрупп». Company Profile
ООО «СвойФинансгрупп» основано в октябре прошлого года Олегом Шварцберманом. 18 апреля следующего года получило лицензию ФКЦБ на осуществление брокерской и дилерской деятельности. Занимается доверительным управлением на рынке ценных бумаг и прямыми инвестициями. Один из успешно реализованных проектов «СвойФинансгрупп» связан с биодобавками, другой – с созданием установки по прямогонной дистилляции бензина. В мае другого года ЗАО «СвойФинанстраст», дочерняя компания «СвойФинансгрупп», выиграло конкурс на управление частью средств Российский венчурной компании. Совокупный оборот группы в нынешнем году – $127 млн. 30,2% «СвойФинансгрупп» принадлежит президенту группы Марку Шварцберману».
– Солидная биография для молодого человека, – произнёс Николай, закончив чтение. – Он биолог, философ, артист, художник, за ним и академия государственных служащих и в то же время владелец и совладелец десятка компаний, включая алмазные и нефтяные. Это просто так не даётся.
– Разумеется, – подтвердил Наукин. – За ним, как и за другими олигархами такого типа, стоят силовые структуры и люди из администрации президента. Если мы его пощупаем, генералу Дотошкину тошно станет. А теперь посмотри маршрут полёта, – и Наукин включил на компьютере программу спутникового наблюдения за землёй. Я тебе дам в полёт навигатор. С ним не потеряешься.
Не на жизнь, а на смерть
К ночи, когда уже завершилась встреча Зивелеоса с журналистами, генерал Дотошкин покинул больницу, где ему успешно пришили кончик пальца, и тут же направился в свой кабинет. Встреча с женой предстояла не скорая. Зивелеос заставил работать без отдыха. Ещё из больницы попросил вызвать в Москву Шварцбермана. Тот немедленно прилетел из Сибири своим самолётом. На совещание пригласили нескольких крупных специалистов из оборонно-промышленного комплекса, одного лояльно настроенного к власти академика из Академии наук (к сожалению, получившим звание академика не столько за обширные знания, сколько за лояльность, о чём Дотошкину было известно, и что соответственно вызывало сомнение в его полезности). Журналисты не только не были приглашены, но их появление в кабинете на данном совещании категорически запрещалось.
Подполковник Скориков явился в этот раз с понуренной головой, как побитый цыплёнок. Но и его начальнику Дотошкину нечем было гордиться. Оба проявили своего рода героизм при встрече с Зивелеосом, и оба проиграли ему. В связи с этим совещание Дотошкин начал мрачным голосом:
– Сегодня Зивелеос в очередной раз дал нам всем по носу.
Кто-то из сидевших за столом тихо, но всеми было услышано, вставил:
– А вам по пальцу.
Раздавшийся было хохоток, генерал, глядя на свой палец, обмотанный бинтом и обтянутый резиновым напальчником, резко оборвал словами:
– Тут не до шуток. Зивелеос действительно начал применять оружие и очень действенное, как мы видим. Он сам заявил, что шутки кончились. И нам нечего смеяться. Пора принимать радикальные решения. Так он и убивать начнёт, а мы, как лопухи, ничем ответить не можем. Я попытался ввязаться с ним в борьбу, но вот результат, – и генерал поднял перевязанный палец.
– Вы настоящий герой, Сергей Сергеевич, – сказал громко кто-то с дальнего конца длинного стола.
– Да уж, – согласился генерал, – мог ведь спокойно и в голову попасть. Вот троих наших омоновцев свалил, как мне успели доложить. Не хочет пока убивать, но, как я понимаю, в целях рекламы себя, как человеколюба. А в случае необходимости убьёт любого и не почешется. Пора с ним разобраться. Зивелеос сегодня самая большая угроза стране. Что думает об этом оборонка?
Из-за стола начал подниматься министр обороны, человек тучного телосложения с солидным брюшком.
– Да ладно уж, говорите сидя, – досадливо сказал Дотошкин, видя, как не просто подниматься министру.
– Я вот что думаю, – начал человек с четырьмя большими звёздочками на погонах, – этот Зивелеос не может быть абсолютно всемогущим в своём костюме. Какие-то пределы его власти всё же должны быть. Я имею в виду и его пистолет с лазерным, по-видимому, лучом и сам костюм. Если его проверить в наших подземных условиях, в бронированных комнатах? Вряд ли под толщей земли его костюм будет так работать, как на поверхности. И надо одевать группу захвата в бронежилеты.
– Понятно, – пробурчал Дотошкин. – Такие предложения уже были. Но как заманить Зивелеоса в наши бомбоубежища? А бронежилеты, конечно…
Договорить фразу Дотошкин не успел, как тут же услышал возражение подполковника Скорикова:
– Мои ребята были в бронежилетах под костюмами, но пистолет Зивелеоса пробил их, как нечего делать. Но он ведь может и в лицо целить. А точность и скорость его стрельбы поразительна.
Дотошкин дослушал подполковника и продолжил свою мысль:
– И всё-таки попробовать заманить Зивелеоса в бронированное помещение имеет, мне кажется, смысл. Я пригласил сюда господина Шварцбермана с такой как раз целью. Его финансовое состояние вполне может привлечь Зивелеоса. Спасаясь от него, наш уважаемый Марат Генрихович сидит в Сибирском офисе, а я хочу предложить ему выполнить роль подсадной утки здесь в Москве. Мы устроим ему крепкий подземный офис и разрекламируем его присутствие.
Генерал в своей речи использовал не привычные для русского слуха слова «кабинет» или «контора», а вошедшее в употребление бизнесменов английское «офис». Так, ему казалось, будет звучать убедительнее для «нового русского».
– Так вот для чего вы меня пригласили?!
Фраза Шварцбермана звучала не то вопросительно, не то с возмущением.
– Да, Марат Генрихович, хотим вас просить о такой не очень приятной услуге. Но мы предпримем всё для вашей безопасности, а что касается денег, то вы же знаете, что государство компенсирует все потери от Зивелеоса. В случае же успеха ваш бизнес, нисколько не сомневаюсь, вырастет в разы.
– Хотел бы я знать, о какой моей личной безопасности может идти речь, если вы даже себя не смогли обезопасить?
– Тут всё зависит от того, как мы продумаем операцию. У нас здесь за столом представители всех силовых структур и даже академик. Давайте вместе соображать. Пока не убедимся в надёжности, операцию не начнём, так что вы, господин Шварцберман, не волнуйтесь. Подставлять под прямой удар вас не будем. Да и знаем же мы, что Зивелеос никого ещё не убил. Наверное, всё же боится, что наказание неизбежно. Но если у кого-то есть ещё предложения, мы готовы их выслушать. Сегодня к рассмотрению принимаются все варианты. Как принято говорить у нас, сейчас либо пан, либо пропал. До нашего совещания я успел поговорить с премьером. Он далеко отсюда, но следит за всеми событиями очень внимательно. Я не успел доложить, а он уже всё знает до тонкостей. Информационная служба у него поставлена отлично. Всемерную финансовую поддержку обещает любому успешному варианту. Хотите пойти ещё выше в гору, предлагайте. А нет – все можем полететь к чёртовой матери!
– А что если взорвать их гнездо ко всем чертям? – столь же эмоционально выразившись по примеру генерала, высказался министр внутренних дел. – Помню, как на Украине сбили ракетой пассажирский самолёт. Случайно произошло. Был шум, но главная проблема состояла в выплате компенсаций родственникам погибших. Так и тут можно. Случайно боевая ракета упадёт на Лысую Гору – и нет её. А нет её – нет и проблемы с Зивелеосом. Общество, конечно, пошумит, но дело будет сделано.
Дотошкин криво усмехнулся:
– Вы ещё предложите ядерную бомбу туда послать. Неужели не понимаете, что произойдёт? Это вам не утонувшая подлодка с экипажем. Там в основном наши журналисты перемывали кости руководству, а здесь весь мир поднимется. Что скажет по этому поводу наш академик?
Маленький, юркий на вид человечек, в серебристого цвета костюме и широком галстуке такого же серебристого оттенка, приподнялся и тут же сел, заметив досадливый жест Дотошкина, затем откашлялся, скорее, для солидности, чем оттого, что были помехи в горле и, продолжая создавать видимость солидности, неторопливо сказал:
– Послать на поляну ракету, как бы случайно, наверное, возможно. Только я не убеждён в том, что она достигнет своей цели. Может получиться так, что она подобно мячику отскочит от зонтичной защиты или проскользнёт по сферической касательной и взорвётся в реке или даже в стоящем недалеко от подножия горы посёлке. А это чревато огромными неприятностями. Всё зависит от мощности невидимого и неизвестного пока нам защитного слоя поляны.
За столом заседания начался шум. Все что-то предлагали, споря друг с другом. Наконец поднялся ещё один человек с четырьмя большими звёздочками на погонах. Это был министр по чрезвычайным ситуациям. Он тоже решил говорить в унисон с Дотошкиным, используя чёрта:
– Хочу предложить вот что. Давайте устроим в лесу пожар и сожжём поляну к чертям собачьим. Сейчас уже не лето, но грибники ходят по лесам, разводят иногда костры, а лес ещё не намок – дождей давно не было. Подожжём как бы случайно. Я брошу людей на тушение пожара снизу, позволяя огню двигаться вверх. Не потушат же они сами лесной пожар? Да их дым один там задушит. А мы создадим видимость борьбы за жизни учёных, да, может, и в самом деле вытащим их из пламени, но весь их центр спалим дотла – и вся недолга.
Дотошкин задумался на некоторое время и, одобрительно качнув головой, сказал:
– Эта мысль мне кажется интересной. Тут не подкопаешься, если что. Метод проверенный не раз. Вопрос только в том, пойдёт ли огонь так, как надо?
– А мы поможем ему.
