Пером по шапке. Книга третья
Прискорбно на фоне всего этого констатировать, что Россия, по сути, сворачивает своё присутствие на Шпицбергене. Было здесь три наших угольных шахты, осталась одна. Две другие закрыты. Приходят в негодность некогда благоустроенные посёлки, разрушается их инфраструктура. Не так давно мы могли гордиться тем, что на архипелаге Шпицберген русских проживает больше, чем норвежцев. Было время, когда это соотношение было два к одному в нашу пользу. Теперь же норвежцы с радостью констатируют, что русских осталось на архипелаге около девятисот человек, тогда как в соседнем норвежском посёлке численность норвежцев достигла почти полутора тысяч. Конечно, этому способствует то, что у норвежцев есть свой аэропорт, принимающий в настоящее время два, а порой и три рейса самолётов с материка ежедневно, благоустроенный морской порт посещают крупнейшие круизные суда, привозящие до тысячи туристов на борту. Единственный действующий российский посёлок Баренцбург может похвалиться лишь тем, что находится в более выгодном для судоходства положении (у самого выхода в океанские просторы), но практически не пользуется этим преимуществом, поскольку старые портовые сооружения пригодны лишь для небольших судов, да и те подходят с опаской. Аэропорта своего вовсе нет, а потому связь с Большой землёй осуществляется в краткий период судоходства несколькими грузовыми и двумя-тремя пассажирскими рейсами.
А ведь первыми на Шпицберген пришли русские, ещё за сто лет до официального открытия архипелага Виллемом Баренцем. Так, известный немецкий учёный И. Мюнцер в 1493 г. предлагал португальскому королю Хуану II организовать экспедицию в моря Северного Ледовитого океана, что не только привело бы к новым географическим открытиям, но и прославило бы его «так же как и великого князя московского, ибо немного лет тому назад открыт большой остров Груланда, на котором находится величайшее поселение людей под сказанным господством сеньора князя».
Археологические раскопки свидетельствуют, что большинство русских поселений находилось в заливе Грен-фьорд. Позже здесь появится поселок Баренцбург. Занимались поселенцы промыслом белуг. Наиболее известное становище связано с именем Ивана Старостина. Его большой дом, который включал в себя семь помещений, в том числе кузницу, стоял на берегу реки Линне. Другое большое становище, обнесенное по периметру неглубоким рвом, находилось на западном берегу Грен-фьорда.
Интерес к архипелагу у других стран проявился в начале семнадцатого века после того, как голландский мореплаватель Виллем Баренц в 1596 году впервые нанёс на карту очертания Шпицбергена и в его водах обнаружилось большое количество китов. Китовый жир привлёк к себе внимание. Но численность морских животных в связи с активным китобойным промыслом быстро сократилась. Новая волна интереса к архипелагу поднялась с началом промышленной революции. На Архипелаге обнаружили уголь. Америка, Англия, Норвегия и некоторые другие страны направили на Шпицберген промышленников.
Активизация европейскими компаниями своей деятельности на Шпицбергене заставила царское правительство вплотную заняться "шпицбергенским вопросом". Было решено направить на архипелаг экспедицию с целью разведывания месторождений каменного угля. Возглавил экспедицию В.А. Русанов, исследователь Арктического бассейна, геолог, видный учёный начала XX века. Им было обследовано около двух тысяч километров побережья архипелага, открыты и нанесены на карту каменноугольные месторождения, на них тут же были установлены заявочные столбы.
Так благодаря усилиям Русанова и его сподвижников было положено начало добычи угля русскими на Шпицбергене. Первые тысячи пудов его были вывезены в Россию в 1913 г. В этом же году в Петербурге было учреждено торговое товарищество "Торговый дом Грумант для горных разработок…", преобразованное затем в акционерное общество "Англо-Русский Грумант".
В 1921 г., уже при советской власти, добыча угля на Шпицбергене была поручена объединению «Северлес", затем – "Союзлеспрому", затем тресту "Арктикуголь». Последнему передаются собственность, имущество, права и обязательства СССР на Шпицбергене. Сегодня "Арктикугль", представляя интересы России на архипелаге, является собственником земельных отводов общей площадью 251 км2. Здесь расположены три крупных каменноугольных месторождения: "Грумантское", "Баренцбургское" и "Гора Пирамида".
Такова предыстория. И вот со всей актуальностью встаёт вопрос о сохранении российского присутствия на Шпицбергене. Сворачивание Россией своей деятельности на Шпицбергене может привести, в конечном счёте, к потере принадлежащих ей земельных участков, учитывая к тому же осторожную, но неизменную политику Норвегии по вытеснению ненорвежского влияния на Шпицбергене.
Выступая на научной конференции в Баренцбурге (пока ещё нашем поселке), заместитель министра иностранных дел Российской Федерации А.А. Авдеев напомнил зарубежным её участникам о необходимости соблюдения условий Парижского Договора 1920 г. о Шпицбергене, установившим всем странам-участни-цам равные экономические права в освоении архипелага.
К сожалению, сама Россия этими правами не торопится воспользоваться. В 1961 г. законсервирована шахта Грумант. От шахтерского посёлка остались лишь останки жилых и производственных строений да несколько могил полярников. В 1998 г. прекратила своё существование шахта Пирамида. Вот-вот погибнет и одноименный посёлок.
Это был прекрасно по северным меркам оборудованный посёлок: кирпичные дома, Дворец культуры, спортивный комплекс, школа, детский сад, больница, своя ТЭЦ. Проживало в посёлке более тысячи жителей. Сколько проживает сегодня? Ни одного. Только в летний сезон приезжают бригады рабочих разобрать то или иное строение, собрать и увезти копившийся годами металлолом, заколотить разбитые случайными туристами окна разваливающихся домов. Потому как зимой жить здесь нельзя. ТЭЦ вышла из строя, коммуникации приходят в негодность. Ещё два-три года и с посёлком случится то, что уже случилось с другим нашим посёлком: Грумантом.
А ведь помимо добычи угля, как главной хозяйственной деятельности, в посёлке Пирамида была лесопилка и фабрика по изготовлению шлакоблоков. Функционировал порт (часть пирса уже ушла под воду), шахтный железнодорожный узел (рельсы уже разобрали). Была даже своя животноводческая ферма, свинарник, тепличное хозяйство. Грустно об этом говорить в прошедшем времени.
Ещё более грустно говорить о людях, оказавшихся заложниками недальновидной политики российских правителей. Шахтёры приезжают на Шпицберген по контракту сроком на два года. Условия работы и жизни не простые. Некогда трудности компенсировались высокой зарплатой, прекрасным снабжением как продовольственными, так и товарами народного потребления. Пароходы уходили со Шпицбергена полные посылок на Родину. Единицы из тех, кто работал пятнадцать-двадцать лет назад и вновь приехал в Баренцбург, могут вспомнить, как регулярно каждому работнику выдавались дополнительно к питанию консервы (включая красную и чёрную икру) и другие продукты питания. В столовой с бесплатным питанием всегда было удивительное разнообразие разносолов, свежих овощей, фруктов. Где всё это сегодня? Люди приезжают, и многие спешат тут же уехать, разрывают контракт. Лишь те, у кого на материке положение ещё хуже, остаются работать. Это спасение треста: есть места, где жить ещё труднее.
Я разговариваю с моим другом Николаем. Он шахтёр. Высокий крепыш с Донбасса. Второй раз в Баренцбурге. Ему нравится необычная природа сурового севера. Да, здесь нет лесов, нет буйной растительности, кругом голые скалы и ледники, ни одного деревца или кустика даже летом. Но каковы восходы и закаты! Как восхитительны весенние краски! Как радуют первые летние цветы, которые зачастую появляются, когда ещё снег не сошёл с тротуаров, но потоки воды уже запевают свои громкие песни, заглушаемые разве что резкими криками чаек да бургомистров. Николай в душе поэт. И хотелось бы ему остаться здесь подольше, может, даже продлить контракт, но условия работы становятся всё опаснее. За несколько дней до приезда на празднование семидесятилетия треста «Арктикуголь» в Баренцбург высоких гостей на шахте погиб молодой шахтёр. Так случилось, что под висящий тяжёлый рештак сунулся он и погиб под сорвавшимся неожиданно грузом. Разумеется, официально погибшего и назвали главным виновником случившегося, поскольку никто не мог доказать, что была дана команда нарушить правила техники безопасности, хорошо известные опытному шахтёру, которому оставалось доработать несколько недель до отъезда на материк. Руководство требовало выполнять план, а уж какой ценой… Да ведь и предыдущая трагедия, когда здесь же погибли сразу двадцать три шахтёра от взрыва, свелась в основном к обвинению одного взрывника, хотя комиссия установила многие технологические нарушения, приведшие к взрывоопасной ситуации. Вот и боятся шахтёры, не произойдёт ли в любую минуту то, что уже случалось, то, о чём часто забывают ради выполнения плана и получения более высокой зарплаты. Вот и заливают в себя побольше спиртного в свободные часы, дабы не думать о предстоящей опасности. А кто-то просто уезжает.
Так что, будем сворачиваться потихоньку? Нечего нам здесь делать? Извините, на архипелаге 250 квадратных километров нашей земли. Земли – уникальной с точки зрения географической, геологической, исторической, научной. Кстати, есть здесь (в Баренцбурге) музей. «Помор» – такое дали ему название. В нём не только уникальная коллекция минералов Шпицбергена и великолепная картинная галерея, но и материалы, рассказывающие о тех, кто осваивал этот суровый край, о наших близких и дальних предках. Экспонаты, доказывающие первенство здесь зимовок русских поморов.
Есть здесь и уголь, и кое-что другое… Всё это, по праву, наше достояние. И наш уход со Шпицбергена был бы большой глупостью. Мы вправе продолжать экономическое его освоение. И не только экономическое. Вполне реальные перспективы представляются для развития здесь туризма.
Обратимся к посёлку Пирамида. Расположен он у подножья горы пирамидальной формы (отсюда и название посёлка). В летнее время район этот представляет собой удивительное зрелище: неожиданные для Арктики живописные долины (высокие травы, ковры цветов), шумящие водопады, голубые стены ледника Норденшельда, кстати, одного из крупнейших в Европе. Через эти места проходят маршруты горного туризма, в том числе к самой высокой вершине архипелага Пику Ньютона. Здесь – пути миграции белых медведей, птичьи базары, лежбища моржей и нерпы, стада оленей.
Казалось бы, сама природа взывает к использованию посёлка в туристических и научных целях. И это, кстати, давно поняли представители других стран. Так, к району Пирамиды огромный интерес проявила немецкая туристическая компания “Спитсберген Турз” и уже несколько лет регулярно направляет сюда туристов.
А что же наши, российские туристические фирмы? Пока отмалчиваются.
В одном из решений научной конференции записано:
Обратиться к тресту «Арктикуголь» и другим заинтересованным организациям создать на базе посёлка Пирамида туристический и научный центры, что позволит сохранить уникальный кусочек российской истории и культуры.
И возможности для создания таких центров в посёлке Пирамида есть. Ещё не до конца разрушена его инфраструктура, кое-что из утраченного можно восстановить. Конечно, усилий треста «Арктикуголь» здесь будет недостаточно. (У треста едва хватает средств на поддержание добычи угля на последнем, находящемся на Шпицбергене российском руднике – Баренцбурге.) Потребуются помощь других фирм, возможно, зарубежных. Несомненно, нужны объединённые усилия. Об этом говорили учёные на конференции. Это не могли не понять именитые гости, выступавшие с оптимистичными речами на торжественном вечере, посвящённом дню шахтёра и юбилею треста. Выступая, почти каждый преподносил руководству треста подарки для помещения их в музее «Помор». И дело не в том, что эти подарки пока не попали по назначению. Дело в том, что гости, посетившие предварительно музей, оценили важность российского присутствия на Шпицбергене, о котором буквально вопиёт каждый экспонат уникальной коллекции. Председатель Госкомрыболовства России Е.И. Наздратенко оставил восторженные слова о музее в гостевой книге, а на собрании шахтёров заявил, что Россия была, есть и будет на Шпицбергене.
Хотелось бы сказать в ответ: «Вашими устами да мёд бы пить, Евгений Иванович», а пока на переднем крае борьбы за российское присутствие на Шпицбергене хрупкая девушка Аня – смотритель музея и его хранитель, работающая здесь на полставки и время от времени ведущая экскурсии на английском языке иностранным туристам. Это она, а не дипломаты, ежедневно влюблённо рассказывает всем о том, что русские поморы первыми пришли на далёкий архипелаг, который они тепло называли «Батюшка Грумант», это она убеждает всех, что русские и не собираются уходить со Шпицбергена, это она может объяснить иностранным туристам (российских не бывает), что на законсервированной шахте Грумант угля для добычи хватит ещё на триста лет. Ей это особенно хочется говорить, ибо она приехала сюда ещё ребёнком со своими родителями, потом второй раз со своим мужем-шахтёром, когда и выучила на курсах английский, чтобы уметь водить экскурсии, и вот теперь она здесь в третий раз. По сути дела Шпицберген давно стал для неё родным домом, как когда-то был домом для поморов Галактиона Кабачева и Вапы Панова, упоминание о которых относится к середине шестнадцатого века и имеется среди находок, хранящихся в музее «Помор».
Станет ли Шпицберген родным домом для всей России зависит, конечно, не от смотрителя Ани. Проблема сохранения нашего присутствия лежит на плечах политиков и хозяйственников, которые должны не только восторгаться и хорошо говорить, но и так же хорошо что-то делать конкретное. На сегодняшний день нашей активности на Шпицбергене почти не заметно.
Не опоздать бы.
18.02.2011
Махать ли после драки кулаками, если не было драки?
18 апреля заместитель председателя правительства России Дмитрий Рогозин присутствовал на открытии полярной станции «Северный полюс 2015» и по пути нанёс визит в российский посёлок Баренцбург, что находится на архипелаге Шпицберген. Летел член правительства, естественно, самолётом, который приземлился в единственном на архипелаге аэропорту норвежского посёлка Лонгиербюен, откуда был доставлен в российский посёлок вертолётом.
То, что Рогозин сказал буквально следующее: «Российское присутствие на Шпицбергене должно закрепиться с учётом того внимания, которое сегодня президент и правительство уделяют российской Арктике», может быть и не понравилось кому-то из Норвегии, но главное, что взволновало представителя норвежского внешнеполитического ведомства Фруде Андерсена, это факт посещения норвежской территории лицом, занесенным в санкционный список нежелательных для пребывания в Норвегии, каковым и является Рогозин.
МИД Норвегии запросил у посольства РФ в королевстве разъяснения в связи с визитом российского вице-премьера Дмитрия Рогозина на архипелаг Шпицберген. В ответ на это Дмитрий Рогозин написал на своём сайте в Твиттере: «После драки кулаками не машут».
Попытаемся разобраться в остроумности ответа нашего высокопоставленного дипломата. Дело в том, что никакой «драки», по сути дела, не было и не могло быть. Ведь любой российский гражданин, подпадает ли он под чьи-то санкции или нет, имеет полное право пребывания на Шпицбергене, ибо этот архипелаг не является территорией Норвегии. История Шпицбергена такова.
Первыми на архипелаге появились русские поморы, называвшие архипелаг «Грумантом», что доказано исследованиями российских археологов, по сей день добывающими новые тому доказательства. Впервые международный статус архипелага Шпицберген был определён в результате обмена нотами между правительствами России и Шведско-норвежской унии 1871-1872 гг. Главным пунктом этого двустороннего соглашения было закрепление за архипелагом статуса "terra nullius" – "ничейная земля". Но вот что пишет в 1896 г. управляющий Министерством Иностранных Дел Гофмейстер граф Ламздорф императорскому посланнику в Стокгольме:
"В иностранных газетах появились известия из Христиании о существующем будто бы в Норвегии предположении завладеть Шпицбергеном. Такая мера вызывалась будто бы постоянно увеличивающимися интересами Норвегии на этом острове и отсутствием там какой-либо власти.
Как известно Вашему Высокопревосходительству, вопрос о присоединении Шпицбергена к Скандинавии возбуждается уже не в первый раз. В 1871 году Шведское Правительство обратилось к нам с заявлением намерения присоединить к своим владениям группу островов Шпицберген, с целью основать там колонию из жителей Северной Норвегии. Колония эта предназначалась для содействия отправляющимся в полярные страны ученым экспедициям.
Происходившая по этому поводу с Шведским Посланником в С-Петербурге переписка была сообщена, для сведения, Императорской Миссии в Стокгольм при отношениях от 21 мая 1871 г. и 17 июля 1872 г.
В этой переписке с достаточною убедительностью изложены соображения, на основании которых Императорское Правительство не находило в то время желательным занятие помянутых островов исключительно одной Швецией, которая и отказалась вследствие сего от своего первоначального предположения.
Основываясь на том, что Шпицберген фактически не состоит во владении никакой Державы, и в силу его географического положения. Русское Правительство сохранило за собою право устраивать, если окажется нужным, в любом месте островов поселения, а также полную свободу для наших промышленников заниматься в Шпицбергенском архипелаге беспрепятственно и без ограничения всякими промыслами" (Дипломатическая переписка, 1912, стр. 6-7).
В 1907 г. Норвегия выступила с заявлением о том, что существующий статус Шпицбергена "terra nullius" должен быть принят на международной основе. Предложение о проведении такой конференции было принято всеми заинтересованными странами. Вместе с тем, Швеция предложила обсудить вопрос о статусе Шпицбергена в качестве ничейной территории сначала между тремя наиболее заинтересованными государствами, то есть между Швецией, Норвегией и Россией.
Именно это положение лежало в основе конвенции о статусе Шпицбергена, которая разрабатывалась на международных конференциях этих государств, проходивших в Христиании (Осло) в 1910, 1912 и 1914 гг.
Однако важно понимать, что три государства, наиболее заинтересованные в архипелаге Шпицберген, фактически согласились на равноправном совместном управлении делами полярного архипелага.
Ситуация резко изменилась после революции в России в 1917 г. На последующую международную Парижскую, или как её ещё называют, Версальскую, конференцию по вопросу о Шпицбергене, проходившую 9 февраля 1920 г., Россия не была приглашена вообще, но именно тогда был принят договор о Шпицбергене, составленный на основе текста, подготовленного норвежской угольной компанией Стуре Ношке. Да и сама конференция была инициирована Норвегией, прямо высказавшей желание обрести суверенитет над Шпицбергеном в качестве компенсации ущерба, понесенного во время войны, и по той причине, что она уже де-факто находится на архипелаге.
Однако исследователями мало уделялось внимания отношению к статусу Шпицбергена российских дипломатов в то время, когда не был ещё окончательно определён мировым сообществом статус самой России, которая к этому времени уже начала свою добычу угля на архипелаге. (Первый уголь для России был добыт на Груманте в 1912 г.)
Торговый представитель СССР в Норвегии А.М.Коллонтай пишет комиссару иностранных дел. М.Литвинову 14.07.1923 г. следующее:
"На этот раз могу сообщить Вам хорошие новости. Как я уже писала с предыдущей почтой, в Стортинге намечалось обсуждение вопроса о признании России de jure… Настроение Стортинга было явно за признание и за своевременность закрепления правовых взаимоотношений с Россией… Нам удалось получить основные пункты тех условий, какие намечаются при признании России.
Пункты эти следующие:
Признание суверенитета Норвегии на Шпицбергене…»
А в письме министра иностранных дел Норвегии К.Ф.Мишле своему коллеге Рюэ Хольмбу от 17.09.1923 г. он писал:
"Откровенно говоря, мне бы не хотелось, чтобы мы вступили во владение Шпицбергеном, не достигнув взаимопонимания с Россией. Если Россия захочет создать там для нас трудности, поводов для этого более чем достаточно…»
И вот 1 февраля 1924 г. Великобритания объявила о признании Советского правительства. А 15 февраля 1924 г. Министерство иностранных дел Норвегии уведомило торговое представительство СССР в Норвегии о признании Правительства СССР как де-факто, так и де-юре, и на следующий день 16 февраля А.М. Коллонтай официально сообщила Министерству иностранных дел Норвегии о признании Советским Союзом суверенитета Норвегии над Шпицбергеном.
Итак, международное сообщество, включая теперь и Россию, признало статус Шпицбергена, определённый Парижским Договором 1920 г.
Договор был принят, и вопрос состоял теперь в неукоснительном исполнении его положений, многие из которых, как оказалось, по-разному трактуются участниками Договора.
Началось всё с того, что в самой Норвегии неоднозначно понимался самый первый параграф Парижского договора, в котором было записано о предоставлении Норвегии полного и абсолютного суверенитета над архипелагом Шпицберген (Treaty, 1920). В 1924 г. на заседании норвежского парламента велись острые дискуссии о том, считать ли Шпицберген независимой от Норвегии территорией, зависимой или частью Норвегии. Последнее восторжествовало. Указом короля в 1925 г. Шпицберген, названный Свальбардом, включался в состав королевства Норвегии.
Следует подчеркнуть, что такое решение приняла именно Норвегия, а не международное сообщество.
В статье преподавателей Харьковского юридического института М.В.Буро-менского и Л.Д.Тимченко "Международно-правовой статус Шпицбергена" отмечается, что
"…в юридическом плане статус Шпицбергена может быть отнесен к "особым": он установлен не государством-собственником, а закреплён международно-правовыми средствами. Фактически, по договору 1920 г. это единственная в современном международном праве сухопутная государственная территория общего пользования. В этом уникальном международно-правовом статусе отразились особенности исторического развития архипелага. Поскольку Договор не содержит положения о сроках его действия, он является бессрочным. Данный акт – не часть внутреннего норвежского законодательства. Из этого вытекает, что Норвегия не в праве изменить Договор без согласия всех его участников… Особый статус Шпицбергена не исключает действие на территории архипелага законодательства Норвегии. Все государства – участники Договора в соответствии со ст. 3 обязаны соблюдать "местные законы и постановления". Однако внутреннее норвежское законодательство не может противоречить закреплённому международно-правовому статусу Шпицбергена" (Буроменский М.В., Тимченко Л.Д., 1990, стр. 2-3) .
Из всего этого следует, что архипелаг Шпицберген ни в коей мере не является сугубо норвежской территорией. Мне довелось работать на Шпицбергене без малого десять лет в качестве уполномоченного треста «Арктикуголь» в Норвегии, и неоднократно приходилось ссылаться на статьи Парижского Договора, когда речь шла об использовании нами российской почтовой службы, о телефонной связи, о вертолётном сообщении. Норвежская администрация даже наложила на меня штраф за то, что мы использовали свой вертолёт для спасательной операции, кстати, норвежцев. Штраф, конечно, остался без оплаты, так как мне удалось доказать всю неправомерность норвежских претензий и тот факт, что на основании положений Парижского Договора мы имеем на архипелаге равные с Норвегией права в экономической деятельности.
Давно как-то, ещё в советское время, ставился вопрос о строительстве российского аэродрома на российской земле архипелага, но тогда этот вопрос сочли неактуальным или слишком дорогим. Поэтому мы сегодня используем норвежские авиа службы, за что, конечно, платим немалые деньги.
Так что прилёт на исконно русский архипелаг российского дипломата, даже при наличии норвежских санкций, связанных с событиями на Украине, ни в коей мере не являлся нарушением, поскольку Шпицберген не является международно признанной территорией Норвегии. И об этом хорошо знают сами норвежцы. Потому и не стоит махать кулаками.
Сетевой литературно-исторический ж. «Великороссъ», 20.04.2015
Социальная сеть для зрелых людей MAXPARK, 20.04.2015
«Политическое обозрение»
