Советский граф Алексей Толстой

Студент шел под руку с дамой. На голове у дамы был золотой обруч. Они сели за соседний столик, были поглощены друг другом и никого не замечали. Да и я избегала смотреть в их сторону. Первое впечатление разочаровало меня. Студент показался типичным ”белоподкладочником“, молодое лицо его с бородкой – неинтересным».

Вторая встреча произошла в 1907 году, уже после замужества, когда Наталия Васильевна поступила в студию Е. Н. Званцевой. Здесь ей живопись преподавал Л. С. Бакст, а рисунок – М. В. Добужинский. В это время у Е. Н. Званцевой не только учились, но и снимали комнату С. И. Дымшиц и А. Н. Толстой. Н. В. Крандиевская вспоминала:

«Толстой снимал комнату у Званцевой и жил с Софьей Исааковной тут же при студии. По утрам он часто заходил в мастерскую, иногда совсем по-домашнему, в пижаме. Подолгу стоял за мольбертами, посасывая трубку, задумчиво и непринужденно разглядывая студисток, холсты и голую натуру…

В дальнейшем, в течение пяти лет моей жизни в Петербурге, не было ни одного мало-мальски заметного людского сборища, где бы я не встречала Толстого. Я видела его на всех модных премьерах, в концертах, на вечерах и вернисажах.

Мы не были знакомы, и орбиты наши не соприкасались: но почему-то человек этот не был мне безразличен».

В замужестве Наталия Васильевна не была счастлива, поэтому из Петербурга, где жил и работал Ф. А. Волькенштейн, надолго уезжала в Москву, к родителям. В первопрестольной, наконец-то, произошло ее знакомство с А. Н. Толстым. Случилось это в рождественские дни 1913 года, на ужине у поэта Юргиса Балтрушайтиса. Н. В. Крандиевская вспоминала:

«Я приехала рано, когда в гостиной, кроме хозяев, никого не было… Жена Юргиса, Мария Ивановна Оловянишникова, московская купчиха, дама по-светски любезная и по-светски рассеянная, занимала меня беседой, состоящей главным образом из восклицаний, торопливых вопросов, недослушанных ответов и снова восклицаний. Обе мы уже начали уставать от этого, когда в передней раздался наконец звонок, и хозяйка вышла встречать первого гостя. Я услышала голос, почти женского тембра:

– Сбежал с концерта. Поэма экстаза – это гениально, конечно, но я профан, меня слухом Бог обидел.

Затем голос хозяйки:

– А Софья Исааковна?

– Соня приедет позже.

В гостиную, протирая очки, мелкими шажками вошел Толстой. Он был в смокинге. Хозяйка познакомила нас и оставила одних, вызванная зачем-то в столовую. Толстой сел рядом».

Если верить воспоминаниям Н. В. Крандиевской, А. Н. Толстому удалось добиться от М. П. Кандауровой чуть ли не признания в любви. Во всяком случае, некоторое время они считались женихом и невестой. Осенью 1914 года, находясь в Москве, писатель вел довольно необычный образ жизни: с 12 до 5 часов дня работал, затем вез невесту в театр, после спектакля провожал ее домой, а затем ехал к Крандиевским. Так происходило изо дня в день. Наталия Васильевна вспоминала:

«…Пили ночной чай у меня в комнате. Сестра уходила спать, а у нас с Толстым начинались бесконечные разговоры. Особенно интересными и содержательными они становились в передней. Здесь Толстой, уже в шубе и шапке, надолго приставал к деревянному косяку, договаривая самое важное, без чего, казалось, никак нельзя разойтись. Мы говорили об искусстве, о творчестве, о любви, о смерти, о России, о войне; говорили и о своем прошлом. Ночные беседы эти скоро стали потребностью для обоих, и всё же ни мне, ни ему не давали полного удовлетворения».

Решительное объяснение

В Москву приехал Ф. А. Волькенштейн и потребовал от жены возвращения в столицу. Наталия Васильевна решила ехать в Петроград, сказала об этом А. Н. Толстому, думая, что больше его не увидит. Однако жизнь распорядилась иначе. Решающее событие произошло в ночь с 6 на 7 декабря 1914 года, сразу после того, как молодая женщина посадила мужа на поезд, направляющийся в столицу. Н. В. Крандиевская вспоминала:

«С вокзала я вернулась домой поздно.