Русская философия. Анализ истории. Том 2

Тогда что это такое, счастье? Сразу же хочется подготовить читателя к тому, к чему мы должны прийти благодаря нашим суждениям, что счастье человека – жизнь в Благодати Божьей (тогда смысл жизни – стяжание Духа Святого). Ибо счастье – это радостное состояние души, а Благодать Божья наделяет человека счастьем даже в аду и отсутствие Её делает бытие человека даже в Раю адом. Святейший Патриарх Кирилл на праздничной проповеди об апостолах Петре и Павле говорил, что сии воины Христовы всю жизнь были в гонении, были мучимы, постоянно терпели унижения и скорби. Но если есть Утешитель Дух Святой, благодать Его, то радость нисколько не умаляется. Иными словами, Благодать Божья (Духа святого) – есть начало нашего существования, ибо Бог вдохнул в лицо Адама дыхание жизни. Преподобный Серафим Саровский и святитель Кирилл Александрийский по-особому трактуют стих 7 из 2-й главы Бытия. По их мнению, вначале из праха земного Бог создал земного человека, состоящего из духа, души и тела, а затем вдунул в него Божественную Благодать, дыхание жизни. (07.01.00) Ведь не место делает человека жителем Царствия Небесного, а состояние его духа666-07. Изначально, для изложения материала мы принимаем сей акт за основание, как точку отсчёта дальнейшего исчисления событий в земной реальности с помощью возможностей известных языковых концепций материализма. Ведь Царствие Небесное – это такое качество жизни, которое с точки зрения научного анализа неизбежно имело место быть в жизни самых первых людей планеты, а поэтому, чтобы хранить Божественное единение во имя радости, природа организма людей, в процессе эволюции, подвергается реструктуризации, подстраивается таким вот образом, чтобы не только не расплескать эту чашу наполненную счастьем от единства с Богом, но и безопасно нести её, держать её постоянно и максимально наполненной, чтобы не осталось места чему-то иному, кроме радости и чтобы эти все аспекты Божественного и самая священная эта связь с Ним была соблюдена наиболее сильной и полной – вот кто такой человек. Именно данное качество наделяет нашу жизнь наибольшей способностью сопротивления опасностям. Все фибры организма человека функционально нацелены только на это и служат только этому и только это единение со Творцом является, с одной стороны, самой высшей крепостью и устойчивостью, но при этом самой нежной шаткостью и оное есть смысл всего существа человека. Так как «человек – это животное получившее повеление стать Богом» (по слову святителя Василия Великого), а Божественное в Своём величии абсолютно не соизмеримо с природой Вселенной, то и время выражения Божественного в узких границах мироздания должно быть удобоприемлемо бесконечно растянутым (но опять же сие есть с точки зрения разума, поражённого грехом, а потому не может иметь силы догматического устоя). А потому в рамках изученного Акт преображения в природе иного несколько отпавшего естества мира должен продолжаться, преодолев некоторые знаковые этапы формирования от примитивных форм червей до современного облика человека. Это не противоречит Священному Писанию, ибо закон эволюции – естественное стремление к совершенству в образе Творца, вне Которого нет жизни. Жизнь даже воспаленная грехом остается жизнью. Воспаленное первородным грехом живое естество сопряжено в некоторой степени с мертвой природой распада в материи, но не смотря на это оная по-прежнему свидетельствует о Творце, а по этой причине, неизбежно, несёт в себе что-то, что оказывается в поле зрения нашего разума как свидетельство о Творце в пределах уже такого состояния жизни. Хотя надо сказать и другое, что зло всегда временно, ибо, не смотря на то, что данная реальность обладает ничтожностью греха, оная имеет способность развития и возрастания до такой кондиции подобия Богу, при которой эта реальность перестает быть злом в нашем понимании. Зла в мире нет, но есть процесс возрастания, в коем какое-то время данная реалия остается злом. Злыми становимся мы, когда уходим от бытия в Боге, а потому не можем принять этот мир таким, каков он есть. «Не противление злу» в данном случае становится злом.

Как это выразил бы отец Андроник? Абсолютное, согласно Закону Сохранения, остается тождественным самому себе постоянно переходя из одного состояния в иное в самых различных образах самовыражения. То есть точка тождественна прямой, точнее это та же самая точка, только инобытие выражения иное, а потому точка в данном инобытии с данными его свойствами выглядит прямой. Представьте себе солнечный диск над водной гладью моря на закате – это есть свидетельство о Солнце. Когда яркая точка соприкасается с горизонтом, перед нами возникает святящаяся прямая линия, идущая прямо к нам. Это уже не точка, а это уже есть иное свидетельство того же самого Солнца, только представленное иначе – в ином инобытии – в иной среде. Или Солнце светом проникает через туманность. Перед нами не точка и уже не прямая, а пространство света. Но во всех случаях речь идет об одном и том же, только различными образами самовыражения000-пример????. В этом же прообразе, человечество с его Царствием Небесным явилось после грехопадения в данном привычно созерцаемом нами инобытии, сначала как точка, а затем как прямая линия (как причинно-следственный процесс течения времени) к нашей современности из глубочайшей глубины веков, от самого первого акта взаимодействия солнечного фотона с поверхностью Земли. Эта реалия Царствия Небесного представлена нашей чувственной природе в начале земных времен сначала точкой, а затем эта же реалия обрела иное выражение – оная стала прямой эволюционного развития. А потом и пространством. В Писании об этом не сказано ни слова только лишь потому, что акцентировать внимание на этом не спасительно душе. Это с одной стороны, а с другой, природа повествует о событиях Священного Писания только вот таким вот способом, на своем понятийном языке190. Просто природа как-то иначе говорить об этом не может. Бог мог творить только Своё подобие, а это означает, что сотворённое Им вообще не имеет признаков тления и нерушимо. А раз нет тления, то и не может быть времени, как метрической фиксации перемен. Так как нет времени, то в природе омрачённой грехопадением (приобщением ко времени) Божественное должно также проявиться, но только в Своём подобии – тоже в безвременье – в вечности становления распознаваемых нами форм. Вот в этом есть природа эволюции, где Бог является нам свойством вечности и в свойственной Ему вечности, а точнее только лишь в какой-то степени проявления вечности или в какой-то степени подобия вечности – это как раз и есть то самое становление здорового живого тела организма в равновесие после его нарушения первородным грехом (в противоположность мертвой палке, которая это равновесие не сохраняет и не восстанавливает). То есть грехопадение – это падение (мгновенное нарушение равновесия в прообразе границы в чистом виде), а эволюция – долгое восстановление живительного равновесия403. Только теперь здоровым телом, восстанавливающем свое равновесие, становится не какой-то конкретно организм, а вся цивилизация319. Воспаление грехом – это жизнь, которая временна, но даже в пределах этого воспаления природы, претерпевшей преображение Сыном Божьим, мы видим стремление утвердить жизнь вечную Царствия Небесного во всех смыслах. Приобщение к вечности, в некоторой степени выражаемое непрерывным процессом становления миллиардами лет, в той же степени принесло свидетельство о Божественном, опосредовано эволюции, которая выражает иные стороны Его (то есть перед нами не только вечность Его, но и многое иное от Него). Так как сие заключено в самом Божественном Замысле о человеке, то автоматически включается все то, что связано с законами животного мира, открытыми учёными последних столетий. То есть эволюция становления человечества – как раз выполнение этого Божьего повеления человеку стать Богом в пределах дозволенного Им, есть своеобразное выражение творчества Бога в пределах природы, воспалённой грехом Вселенной1111. То есть это тот самый «след от сапога» Господня, выраженного в пределах понятийных реалий сначала Священного Писания, а затем уже в пределах понятийных реалий современных научных доктрин. То есть мы видим развитие форм жизни в сторону большего совершенства в Боге, что есть неотъемлемое свойство живого и человека в том же числе. Противоречия тут нет, но просто исповедь об Истине приняла ещё и вот такой оборот, ещё и такие специфические формы свидетельства о Творце. Понятно, что несоизмеримость идеализма с материализмом велика и может в той же мере правдивости слова о том человеке, явленное как след его стопы в окаменелости. То есть это специфически сказанное слово о Боге несет в себе какое-то малое отдалённое от абсолютно всей полноты выражение образа живого человека. Но всё равно, каким бы отдалённым оное не было, это есть хоть вот такое пусть мизерное, но также важное для нас свидетельство о Нём, о Творце в природе человека. Причём то, что сие есть именно свидетельство – вне всякого сомнения. Важное оно потому, что указует путь победы, так явственно явленном в самом человеке. Это некоторый след, по которому идут путники, ищущие выход из лабиринта смертельных опасностей. Поэтому современными открытиями во всех сферах научного поиска в богословие ничего особо нового мы не привносим, путь ко спасению остается тот же и также нам следовало бы говорить о том, что Бог решил, Он захотел, ибо все остальное выражает Замысел Творца в пределах природной возможности своей. Ничего нового привнести новыми открытиями мы не можем, но только лишь новым понятийным языком мы рассказываем о том же, как любят друг друга эти личности Бог и человек. А так как, согласно диалектическому материализму живой организм – результат эволюционного становления и развития материи (то есть – это еще и вершина совершенства эволюционного становления), то каждая микрона материального мира несет в себе то(смотри 111-777), благодаря чему оная имеет бытие – слово любви человеку от Творца. В противном случае, для нас оная бы не существовала в реалии мира. Человек не узнал бы ее, как несущую характерные черты личности.

Также наука и все ею исследуемое также свидетельствует о Боге в меру природной возможности это делать. Просто скажем, что свойства мира – свойства творения Бога и тогда наука – это просто уникально сложенный след, оставленный Творцом, проявившийся вот в таком образе ограниченной полноты для нашего мировосприятия, хотя в реальности также абсолютно далёкий от хоть какой-то всеобъемлющей многогранности.

Надо сказать важное о том, что все выше сказанное заявляет о том, что есть некоторая верхняя граница, следствием коей становится все остальное видимое нами очесами телесными. Эволюционного становления оное не претерпевает. Тогда что претерпевает эволюционное становление? Становление терпит только этот мир, который имеет вид диполи, одна составляющая коей – Начало начал или Мир Царствия Небесного. А другая составляющая – хвост эволюционного развития, которое стремится быть образом и подобием первой ее составляющей. Мы дали определение верхней грани этого бытия посредством известных ныне знаний о мире и выше подняться не сможем. Наше эволюционное движение в научных поисках может идти только вниз(смотри 777-07-7.3) от верхнего Края Любви Божественной в бездну микромира Вселенной. Это может быть падением в бездну, тогда все вокруг может погибнуть. А должно быть спасением, ибо человек призван соединить в себе две крайности мира Царствия Небесного с миром бездны. Просто живительный лучик Бога должен проникнуть в самые глубины бытия, чтобы зародилась жизнь и там, где ее нет. Соучастие человека в промысле Творца делает его исполином на Земле.

И тут не следовало бы смешивать с Божественными чудесами, описанными в Святом Евангелии, ибо одно Божественное свойство, если не на своем естественном месте, инородно иному Его свойству. Мы то, что гармонично взаимно дополняется, ставим во взаимно исключающее противопоставление, что уже есть заблуждение, которое становится в конце концов преступлением перед человечностью. Наука для познания Бога вооружилась инструментом сильно ограниченным в свойственных ему возможностях(смотри 333-01-07), а потому в любом учении речь идет о характерно сложенном отпечатке-следе Его Естества в рамках ограниченных свойств или же речь идет о специфическом выражении Божественного в обозреваемой Вселенной. В то время как Евангелие – это не только свидетельство о Боге, а потому несет в себе цель не научного искания и умственного поиска, а реальное участие в Божественной Жизни Предвечного Совета Бога Пресвятой Троицы, выраженное в природе человечества, как естественное ему шествие ко спасению. (07.01.00) Это пища для познания усваивается не только умом, но и всем естеством природы человека, ибо в деле спасения участвует не только ум и не только все его тело, но вся природа нашей Вселенной. Хотя в пределах своих возможностей и тут есть место иным свидетельствам, не поддающимся научному анализу – свидетельствам природы материи о самом страшном событии на Голгофе, ибо в тот момент разверзлась земля и наступила темень с шестого часа по девятый. Как-то иначе сказать свое описательное слово окружающий мир об этом злодеянии не может – только в пределах природных способностей говорить посредством специфического языка – катаклизмов. Речь Вселенной о Творце звучит иначе, не адаптировано к нашей возможности понимать этот язык, не так, как нам хотелось бы, из-за чего мы не обращаем на это внимание. Этот момент явственно представлен нам во всех течениях науки, где слова о тонких природах духовной жизни, где речь о Боге, от Бога и к Богу звучат несколько иначе, но ученые не слышат эту речь Его к нам и о Нем. Но сердца ученых бывает далеко отстоят от Него, а потому очень часто людям свойственно не слышать речь о Боге, даже в самом-самом откровенном свидетельстве о Нем, что уж там говорить о каких-то иных формах исповеди190. Иными словами, полнота в бесконечной глубине так и останется для нас за пределом возможного обозревать Божественное320. (07.01.00) Итак, материя – это духовная реалия бытия, в коей ничего, кроме межличностных отношений между человеком и Богом нет. Именно по этой причине человек возник именно из материи, а не из чего-то иного и это иное нам не ведомо как реальность, не имеющая к духовной жизни ничего общего. Этим попавшим в поле зрения мыслителей движением от простого к сложному в единстве и борьбе противоположностей в бытии возник человек, как выражение внутреннего мира каждой микроны материального мира. В течение миллиардов лет постоянных процессов эволюционного становления получила свое выражение еще одна грань внутреннего мира материи и оная оказалась духовной. Обозначилась в бытии та реалия, которая удобоприемлема для беседы Бога со Вселенной через Его подобие – через человека11111

1.0.1.(а) Возвращаясь к прежней мысли о свидетельстве Божественного, отразившемся на естестве человечества в пределах природных возможностей (и в определённой степени подобия Божественному – в критерии вечности), мы можем уверенно сказать, что формирование человека происходит в пределах образа и подобия Ему, в пределах выражения Его единства и вечности, то есть непрерывно и постоянно в течение миллиардов земных лет и не закончилось в дохристианские времена. Дело спасения Сыном Божьим совершено в Его полноте, далее дело спасения человечества остается за Духом Святым, ибо Сам Спаситель говорит: «Я умолю Отца, и даст вам другого утешителя». (Евангелие от Иоанна 14,16) (07.01.00)Но природа человечества также не остается пассивной в стороне и активно движением устремлена на встречу к Нему. Иными словами, влияние Божественной Благодати на процесс естественного отбора и эволюции выкристаллизовало именно то, что имеем радость видеть ныне на данном этапе её формирования – человек адаптирован к способности нести счастье бытия своего404. Только теперь, после пришествия Христа, чтобы удерживать радость духа, формирование и развитие обрели иную перспективу движения – общественные отношения, основанные на исихазме и оформленные в монашеские общежития. Не смотря на все множественные усложненности сам же принцип жизни, заложенный в самых первых формах, так и остается в той же первостепенной значимости и достался нам из тех времён в том же виде. Просто изменились приоритеты для формирования человечества, ибо с Рождеством Христовым перед нами возник Образ Божий во всех Его гранях, а потому человечество увидело Путь, по которому надо идти и увидело новый образ красоты. Если ранее борьба с падшим духом осуществляется отказом от всякого родства с ним405, то теперь борьбы этой нет, но есть стремление удерживать связь с Духом Святым и передавать Его влияние в окружающий мир, что неизбежно самопроизвольно включает в себя и отказ от всякого родства с духом падшим. Поэтому в естественном отборе, который все же имеет место быть, выкристаллизовывается все то, что более близко к этому красивому Образу, способствующее продвижению по этому Божьему Пути более уверенно. Эта мысль постоянно подчёркивается в этих книгах, как самая важная живительная нить, но в разных ракурсах обозрения1-07-03. Эту мысль прошу запомнить, ибо всякое утверждение в этом томе подводится мною к главному выводу о святой Евхаристии. Иными словами, в первую очередь надо нам выяснить суть нашей природы, чтобы понять то, как оная терпит преображение в Творце посредством Таинств Церкви.

Продолжим. Счастье в Боге – сущность человеческой природы, вне которой он быть не может вообще никак. Так или иначе, отсюда вытекает важное для нас живущих обстоятельство – нужно правильно сформулировать определение о природе счастья, ибо, по большому счёту, каждый из нас приобщается к нему в односторонней неполноте, а именно в какой-то его второстепенной и иногда даже самой отдалённой и самой неприглядной грани. Например, одни что-то коллекционируют, другие стараются разбогатеть, третьи видят радость в спорте, иные в алкоголе и наркотиках и так далее. Так как всё это также приносит радость, а источник радости только Один, то сие есть какие-то отдалённые оттенки приобщения к Этому единственному источнику всех радостей, что есть его отдалённое подобие образа Рая или даже жалкие осколки, если точнее говорить. То есть причастие к Нему Единственному Источнику счастья через какие-то страшные ограничения Его полноты, стимулирующим извращенную по отношению ко всей полноте односторонность природы нашего естества и образа жизни. Настоящая радость наделена полнотой во всех аспектах единовременно, но так как несем в себе воспаленную грехом природу, то эти оттенки счастья нельзя ставить не на свое место в ряде по приоритетной значимости, как это делают заблудшие. Просто есть такая радость, которая ведёт за собой все остальные и включает все остальные. Имя ей приобщение Благодати Божьей и к Ней приобщение первостепенное – это смысл всякого деяния людей. Это становится смыслом самопожертвования и именно этим наполняет жизнь всеми остальными оттенками радости её.

Так какая же она эта радость? Чтобы ответить на этот вопрос о полноте счастья нам нельзя рассуждать и видеть только разумом, ибо это, хотя и значимая форма познания, но далеко не полная. В нас есть иные грани созерцания мира, которые спят из-за того, что не знаем даже о них, хотя они-то более всего востребованы. И одна из них – это радость о жизни вечной. Изменился образ жизни и иному отданы приоритеты в нем, а потому изменился и человек, а значит и его образ мировосприятия и миропознания стал иной. В отличие от того древнего человека, мы меньше любим и из-за этого редко заглядываем смерти в глаза. Только когда смотришь смерти в глаза хочется знать как можно больше, чтобы видеть спасительный выход. А потому раскрываются скрытые возможности человека406, у человека включается вся природа распознания Бога, дар видеть путь мимо опасности в образе недосягаемости Творца406. Глядя смерти в глаза, академические знания нужны в последнюю очередь, ибо нужно нести в себе эту радость, чтобы вокруг видеть через её призму её же образ и подобие. Это не смех, а только радость Божественная. Глядя смерти в глаза нужно видеть даже в ней счастье Царствия Небесного, ибо только в этом случае видишь путь мимо опасности. Итак, смысл жизни стяжание и сбережение Божественной радости. Остаётся только лишь разглядеть, как сие просматривается в самой природе людей. Например, представим себе сильное мускулистое тело, несколько хорошо развитая мышечная масса в совокупности со многими другими достоинствами. Так как оные имеют место в природе человека именно в той кондиции, которую нам демонстрируют борцы и штангисты, следовательно, они востребованы и востребованными могут быть только для одного – работа их каким-то образом должна облегчать удержание этой радости единения с Богом. Если нет этого смысла, то ни борец, ни штангист не сможет собраться духом для рывка к победе. Только утверждая счастье, человек справляется с нагрузками, обуславливающими это счастье. В противном случае, эволюционно этого даже не могло возникнуть в бытии, как не востребованное (нет радости – человек не идет к ней, перестаёт творить, ибо не видит смысла). При этом в обязательном порядке должен работать хорошо мозг, как конечная цель и смыл бытия рельефной мышечной массы. Следовательно, нагрузка должна быть такой, чтобы мозг работал, воспринимал адекватно реальность, причём по максимуму его возможностей. То есть мозг вовремя тяжелейших изнурительных нагрузок должен нормально работать, помнить и запоминать, и решать задачи любой сложности. Должна быть ясность ума. Что-то иное начинает также скрадывать счастье жизни, хотя бы потому, что обуславливает ошибки и вместе с ними все их производные. Ошибка имеет определение только в данном аспекте – как покушение на радость. Как бы эволюционному историческому процессу здесь много работы по совершенствованию человеческого организма в этом и только в этом направлении.

Сердце сильное и работает, поставляя обогащённую кровь по отведённой артерии в мозг только самую качественную кровь и при этом только во время физических нагрузок. В противном случае, функциональность мозга теряется после получасовой работы (так происходит в физической неподвижности) из-за слабого притока кислорода и питательных веществ, а также становится затруднительным вывод отходов жизнедеятельности мозговых клеток (появляется чудовищное зашламление). Кроме физических нагрузок также есть много иных факторов напрямую или косвенно стимулирующих или тормозящих работу мозговых центров. Это питание, бытовые условия и время суток. И это еще не все, ибо нужна результативная осмысленность цели, ибо всё в природе организма в течение многих времён эволюции подстраивалось лишь под один знаменатель – мозг приспособлен поддерживать полноту счастья человеческого в той же реалии многогранности природы, в какой оное утверждено Богом во Царствии Небесном, ибо что-то иное нам не ведомо. Человек таким родился в бытии и иным быть не может. Так как зерно радости – есть настоящая жизнь, то полнота счастья имела место быть всегда, но не была такой выраженной всеобъемлюще, как ныне. Счастье утверждает жизнь, а потому обрело конкретную стимулирующую значимость для работы ума. Причем счастье – не демонстрация умственных способностей и не степень религиозности, а Божественная высота религиозности человека, ибо, в отличие от религиозности, мышление – это один из способов познания Вселенной, это инструмент познания Его какой-то грани в соответствующей сфере-области бытия, причем также нужный, как зрение, как обоняние и так далее, призванный создавать комфортные условия пребывания духа в радости (от бытия в Боге). Только видит он замысел Творца, как свое же природное подобие в сфере анализа, то есть во множественных схемах умного устроения Вселенной. То есть зрит Бога в узкоспецифической полосе, где по природе вещей естественно видеть разуму по подобию своему. Иными словами, всякая деятельность человека на земле в первую очередь несёт в себе цель обеспечения оптимально спокойной функциональности головного мозга при любых нагрузках и окружающих условиях. А если говорить более конкретно, обеспечение хорошей продуктивности мозга, как фундамента для умного делания богообщения личности с Личностью Царя Небесного. И это есть смысл всех устремлений любого человека (и мира материи в нем), ни на миг в истории человечества не утратившего своей первостепенной значимости. Молитва же утверждает связь с Богом, что обуславливает автоматически приобщение ко всем остальным граням Божественного одновременно без вмешательства разума и, конкретно, одной из многих их – правильное мышление. Ибо разум занимает то место для мыслительного обозрения, с которого на Своё творение смотрит и осмысливает Бог и для утверждения себя в этом состоянии вечно жить, оперирует инструментами научного прогресса, оказавшимися в области досягаемости, наделяя человека ещё одной гранью счастья – обозревать мир с высоты Творца, любоваться красотами и принимать верное решение и находить верные пути выхода из ситуации, которые всегда сопряжены только с желанием самопожертвования в утверждении этой красоты. А жертвовать собой может только счастливый человек, то есть добрый, ибо Бог дает человеку делиться только счастьем, ибо Он им пленит душу. Тогда сделаем вывод о том, что деятельность мозга, как и вся остальная физиология человека, способствует только одному и при этом самому желанному – счастью и его распространению, возможному только в постоянном единении с Богом. (07.01.00) Ведь счастье – это такое качество жизни, без которого никакое бытие невозможно. Когда мир занимает свое естественное место в бытии и в природе человека, то он перестает волновать человека как реальность, как воспаленная грехом природа. Человек все то, что не болит, все это перестает чувствовать, а потому мир для него исчезает как реальность, как бытие оказывается за его спиной а перед ним, перед его очами предстает Бог. Именно это и выразилось на природе человека, на строении его организма – голова выше всего77777.