Страшна, как морда кобеля,
Грязна, как кочерга,
В носу зелёная сопля.
Но, не смущаясь короля,
Прошамкала карга:
«Иссохла глотка без питья.
Вели подать глинтвейн!
Хотела б взять себе в мужья
Вельможу нынче ночью я.
Да вот он – сэр Гавейн».
– «Ты что, совсем с ума сошла?!
Смеёшься надо мной?
Он – рыцарь Круглого Стола!
Я дам в мужья тебе козла,
Ему пойдёшь женой!»
Но сэр Гавейн ответил: «Пусть.
Готов на этот шаг,
На ведьме нынче я женюсь.
Пусть мне супругой будет гнусь,
Зато отступит враг.
Ну что, мастачка ворожбы,
Открой свои уста,
Скажи секрет без похвальбы».
– «Хозяйкой быть своей судьбы —
Вот женская мечта!»
С ответом радостный гонец
Помчал во вражий стан.
Все ждут в надежде… наконец
Отход трубить велел пришлец,
Осады снял аркан.
А сэр Гавейн, как в полусне,
Но слово дал, и вот
Он в спальню к будущей жене
Идёт, и путь сравним вполне
С путём на эшафот.
Вошёл и вдруг остолбенел —
Средь пышных одеял
На ложе дева, плод созрел.
Таких прекрасных женских тел
Он сроду не видал.
«Ты кто? «Гавейн её спросил.
– «Я – ведьма», – был ответ.
Он сел на краешек без сил.
– «Но у тебя же раньше был
Совсем иной портрет».
– «Чего сидишь? Ложись сюда,
Поближе на кровать.
Решила – буду иногда
То пожила, то молода.
Вот так чередовать.
Ты в жёны взял меня каргой,
Тебе за это приз.
А вот теперь, мой дорогой,
Вопрос задам тебе другой.
Всё взвесь, не торопись.
Скажи, при ярком свете дня
Иль ночью, при луне
Хотел бы видеть ты меня
В таком обличье? Не темня,
Скажи решенье мне».
Гавейн задумался: «Ага,
Такой у нас расклад.
Нет, днём потребна мне карга,
Как Жучке пятая нога.
А ночью? Свят, свят, свят!
Вопрос по виду хоть пустяк,
Не моего ума.
Туда – косяк, сюда – косяк,
А потому решу я так —
Давай, решай сама».
Улыбку скрыв за полутьмой,
Она сказала: «Что ж,
Я буду юной, милый мой,
Поскольку ты решать самой
Возможность мне даёшь».
Мораль баллады, господа,
Открыта нам давно —
Страшна жена или звезда,
Стара она иль молода,
Покорна или же горда,
Скромна иль вовсе без стыда,
Огонь в душе иль сгусток льда,
Но ведьма всё равно.