Зеленый прилив

В подтверждение моих слов где-то невдалеке, всего через пару улиц, взвыла сирена полицейской машины и раздались автоматные очереди.

Сейчас я вспоминаю тот момент с трудом, как во сне. Не знаю, правильные ли принимал решения. Тогда они казались верными и единственно возможными. Я даже не помню, как сумел подавить назревавший «бабий бунт» и быстро заставить женщин беспрекословно подчиниться. Кажется, беспощадно орал на них, и без того напуганных, используя самую черную площадную ругань. Наверное, можно было как-то иначе, мягче, что ли. Зато подействовало максимально быстро.

Сначала я гаркнул, чтобы не трогали никаких вещей: потом заберём, сейчас надо торопиться. Девчата все равно похватали свои сумочки, наспех обулись и выбежали за мной. Ну, что значит – выбежали… Маринка с Веркой выбежали, тётя Наташа, растерянная и ошарашенная, ковыляла следом.

Выстрелы прекратились так же неожиданно, как и начались. Я стал понимать, что мы не сможем никуда убежать – с больными ногами моей почти что тёщи. Как бы в подтверждение, во двор стали забегать соседские мужики, прятаться по квартирам. Увидев нас, они махали руками:

– Идут, идут сюда! Бегите, прячьтесь!

Я повернулся к Марине.

– Мы не сможем уйти вместе. Бери Верку и запритесь в доме, как я сказал. Погасите свет и сидите тихо.

– Ты тоже с нами!

– Нет! Слушай меня! Если их много и придется бежать – тётя Наташа не уйдет. Если останется тут, она может погибнуть, понимаешь? Я возьму мопед и вывезу её сейчас, а за вами вернусь.

– Ты никуда не поедешь!

– Обязательно вернусь, обещаю!

– Нет, Вась, я тоже никуда не поеду! – это уже тёща.

Я плюнул и распахнул дверь. Маринка от неожиданности пискнула и отскочила, щелкнул замок.

– Я сказал, быстро в дом! Тёть Наташ, жить хотите? Вот и не спорьте! Полезайте в седло!

Отдавая команды, я уже выкатывал из палисадника старый, еле живой свой мопед. Как раз усаживал женщину на заднее сиденье, когда мимо двора пробежал первый зеленокожий.

Конечно, чуда не случилось, он нас заметил. Уже через секунду вернулся и, оскалившись, кинулся внутрь. Не слезая с мопеда, я подпустил его на десять шагов и убил двумя выстрелами в морду. Из того же полицейского пистолета, который, разумеется, после первой стычки с монстрами припрятал под курткой.

Тётя Наташа вскрикнула, оглохнув от близкого выстрела. Я со словами: «Крепче держитесь!» – дернул стартер и выехал со двора. Слева маячили фигуры карликов, бегущих по переулку. Наверное, с десяток, не меньше. Только бы теперь движок не заглох, только бы вытянул!

Я еще раз мельком взглянул на монстров и выжал газ, направляя мопед в сторону рыночной площади.

5. Перекресток

Все-таки, благодаря разведчикам, многие в нашем районе успели заранее узнать о приближении новой волны тварей. Ведь откровенно говоря, с оповещением в тех условиях было плохо, чень плохо. Телевидение и радио не ловили, интернет вырубился напрочь, почти вся электронная техника погорела. Да если бы и не погорела, кто бы там среди ночи на телецентре оповещение запускал?

Мобильная связь тоже почти отсутствовала. Лишь кое-как, в некоторые улицы, выборочно, можно было пробиться по «проводному» телефону. Но люди все равно пытались звонить, кто родственникам и знакомым, а кто – просто так, на все номера подряд.

Не помню, кто предложил, но выход нашли простой и эффективный: машины с включенными сиренами, клаксонами и мегафонами были высланы на улицы. Непрерывно катались, оповещая население. А пешие добровольцы, быстро распределив адреса, бросились по дворам с устными разъяснениями.

Мне кажется (или просто хочется в это верить), что так или иначе большинство жителей района, кроме самых отдаленных улиц, успели передать друг другу тревожную новость. Благодаря этому люди смогли или забаррикадироваться в домах, или убежать вглубь города.

Когда я подкатил к полицейскому участку и завел тёщу внутрь, оказалось, что сюда через мост уже прибыло два автобуса с подкреплением. Разобрав оружие, бронежилеты, жестяные щиты в рост и смешные зеленые каски, полицейские занимали оборону на перекрестках. Вроде бы вместе с ними, но как бы и сами по себе – мелькали несколько мужчин из другого ведомства, в неприметной одежде без нашивок и с оружием повнушительнее.

Когда волна нахлынула, первые ряды монстров защитники опять расстреляли из автоматов, как в тире. Я бы сказал – с легкостью и без потерь. Вот только на этот раз гоблинов было в несколько раз больше. Наверное, сотни четыре.

К тому же, они оказались не только яростными, но и достаточно умными противниками. Принцип действия огнестрельного оружия уловили, прижимались к самой земле, прятались за машинами, за углами домов и деревьями. Но при этом каким-то образом не рассыпали строй, продолжали двигаться быстрой лавой.

И да, они были изумительно живучими. Если не удавалось сразу попасть в голову, на добивание каждого уходило еще по три-пять выстрелов. У сержантов и офицеров, одного за другим, кончались патроны. В первый раз стрелки успели воткнуть по запасной обойме и положить еще по паре-тройке нападавших, но потом враги подбежали вплотную, а к ближнему бою с таким противником полицейские были не очень-то готовы.

Первую линию обороны гоблины смяли за секунды. Навыки самбо и рукопашного боя не помогали против атаки двоих-троих вооруженных тесаками карликов разом. Бронежилеты не спасали от лезвий и грубых тяжелых шестопёров. Монстры были ловки и сильны, наносили хлесткие удары по конечностям, по голове снизу вверх, опрокидывая человека навзничь, или били ножами в коротком прыжке.

Стрелки, быстро поняв свою ошибку, стали бросать позиции, побежали перед рядами противников. Все тот же старый майор, который с самого начала взял на себя руководство, поднёс к губам мегафон и начал орать в него короткие, преимущественно матерные, доходчивые приказы.

По его команде задняя цепь стрелков пропустила выживших товарищей и открыла заградительный огонь. Дала коллегам возможность остановиться и вернуться в бой, перезарядить автоматы. Потом они поменялись местами. И ещё раз. А потом… Потом патроны закончились у всех.

Орда поредела на две трети, но продолжала упорно двигаться нешироким фронтом, сразу по нескольким параллельным улицам. Бой шёл, судя по звукам выстрелов, сразу на четырех или даже пяти перекрестках. Мы с Толиком, снова оказавшись вместе, могли видеть только один из них, о ситуации на флангах судили только по интенсивности пальбы. Впрочем, я думаю, везде это произошло одинаково.

Подсумок для обычного полицейского «калаша» вмещает четыре запасных рожка, 120 патронов. В бою может хватить надолго. То есть, в обычном бою, когда враг не лезет на автомат, даже получив три-четыре пули в грудь. Наша ситуация была, мягко говоря, нетипичной. И хотя с начала боя прошло всего минут семь, защитникам города уже пришлось снова переходить в рукопашную.

Буквально в самый последний, критический момент, когда ряды снова дрогнули, к нам в переулок выбежало небольшое подкрепление – отделение автоматчиков в зеленом камуфляже. К тому времени гоблинов оставалось совсем немного, десятка два – два с половиной, и их даже удавалось сдерживать несколько минут подручными, так сказать, средствами. Но они всё равно едва не прорвались, потому что одновременно с нашим подкреплением появились новые твари и с той стороны.

На вид это была уродливая помесь кабана и собаки, серо-коричневого окраса. Только размером с мини-купер или бочку на колесах, из каких летом в скверах продают квас. Гоблины сидели на них верхом и перемещались со скоростью, которой позавидовал бы мой старенький мопед.

Первым заметил их приближение и крикнул: «Всадники!» – боец с карабином, соорудивший огневую точку на козырьке подъезда. Он же стал и первой их жертвой. Двое наездников упали, сбитые короткими очередями, но их животные оказались толстошкурыми. Они продолжили скачку и, врубившись в последнюю баррикаду, разметали её. А остальные наездники сразу уяснили, что стрелки наверху гораздо опаснее, и нашли способ до них добраться.

Ближайший зверь, задрав рыло, совершил вертикальный скачок. Зацепился когтями за подоконник на первом этаже, легко сминая ажурную стальную решётку. Оттолкнулся, тяжело упал на бетонный козырек. И впился в стрелка пастью размером с экскаваторный ковш.

Его самого пристрелили секундой позже, когда сила инерции не позволила такой туше удержаться на козырьке. Упавший наземь зверь служил прекрасной мишенью, грех не воспользоваться. Но дела были уже совсем плохи. Половина из оставшихся в живых людей, побросав бесполезное оружие, в панике разбегалась. Наездники, прыжком преодолев расстояние до баррикады, рубили и рвали тех, кто замешкался. Пешие гоблины довершали разгром.

В этот момент, как будто опомнившись и устыдившись, на улицы вышли горожане. Трёх всадников, неосмотрительно прорвавшихся в тыл людям, пара пожилых мужичков начинила жаканами из охотничьих ружей. Один бил со своего балкона почти не целясь, вскидывая ружьё к лицу и тут же спуская курок. Второй, обвешанный крест-накрест патронташами прямо поверх майки, бежал от подъезда: припадал на колено, всаживал заряд, делал пару шагов и снова прицеливался.

В ту же минуту черный внедорожник с ревом вылетел со стороны набережной и врубился с тыла в последний ряд атакующих. Машина сбила нескольких гоблинов, врезалась в труп одного из волков и заглохла. В люк на крыше высунулся молодой лысый бугай. По-моему, он был в хламину пьян, но палил по зеленым спинам из помпового ружья без остановки.

Опустив стёкла, с визгом и улюлюканьем к этому сафари присоединилось еще три человека в салоне. Пороховой дым валил из окон, гогочущие стрелки наверняка оглохли не видели ничего дальше собственного носа, – но психологический эффект был хорош. Гоблины, пробегая всего в паре метров, даже не пытались наказать смельчаков за наглость. Метались под огнем и падали один за другим.

Воспользовавшись заминкой, людское войско перестроилось и контратаковало. Мы с Толиком, не сговариваясь, бросили свой наблюдательный пост в подъезде и побежали к баррикаде, чтобы подобрать какое-нибудь оружие и присоединиться к расправе. Туда же бежали еще десятки взрослых мужиков и молодых парней, и даже пара женщин. Многие были вооружены хозяйственными топорами, вилами, а то и ломами, или даже бейсбольными битами.

Через пять минут всё было кончено. Потом ещё пять минут мы ликовали. А потом рации у полицейских начали хрипеть и визжать. На высшей ноте этой какофонии раздался звук лопнувшей струны и сразу же в округе погасли все фонари.

– Вот это пыхнуло! Сильнее, чем в первый раз! – в упавшей на улицу тишине заявил сержант в разодранной куртке, без правого рукава.

Поймав непонимающие взгляды, пояснил:

– Так же было перед тем, как они в прошлый раз полезли. Сначала связь в машине сдохла, потом вот этот звук, и сразу мотор заглох. А потом – они.

Люди смотрели на него, не желая верить услышанному. А старый полицейский майор в перепачканном грязью и кровью кителе, пнув тело дохлого зеленого монстра, в очередной раз поднес к губам свой мегафон и захрипел:

– Какого ляда вы встали? Поднимайте всех! Оружие собрать! Гражданских вывести! Все уходим к мосту!

Тех, кто его слышал с самого начала, подгонять было не нужно. Тем, кто стоял поодаль, он прокричал:

– Бегом, бегом, вашу мать! Жить надоело? Уходите быстро! Кто останется здесь – смерть!

Взвыли сирены. Сквозь их гул, уже тихо, самому себе, майор добавил: «Если их придёт еще столько же, нам и там – смерть».