Зона Справедливости

– Но ты их хоть… видел? – Последнее слово Колодников произнёс чуть ли не шёпотом. Вспомнились вновь двусмысленные и зловещие Борькины байки, пустая гулкая арка и брюзгливый голос оперуполномоченного: «Сквозь очки вас ударили, получается…»

– Никого я не видел…

– Как не видел? Проспект же! Светлым-светло!..

– А так! Не видел – и всё! – огрызнулся Димка и затравленно взглянул на отца неповреждённым глазом.

* * *

Угомонились лишь во втором часу. А ближе к двум раздался настойчивый звонок в дверь. Алексей выругался шёпотом, вылез из-под одеяла и пошёл открывать. «Если опять Борька – придушу…» – мрачно подумал он, нашаривая выключатель в прихожей.

– Кто там?..

– Алексей Петрович Колодников здесь проживает?

– А в чём дело?

– Так проживает или нет?

– Да, – злобно сказал Алексей. – Проживает. Это я…

– Вы сегодня во сколько с работы вернулись?

– А в чём дело?

– Я из милиции, – проникновенно произнесли за дверью. – Вот удостоверение… Да вы выгляньте в глазок…

Колодников заглянул в дверной глазок. В желтоватом пузыре линзы плавала муть. Напрягши зрение (и воображение в придачу), Алексей в конце концов признал в причудливой тени руку с развёрнутой книжечкой. Оглянулся на обе прикрытые двери. Александра приняла снотворное и, надо полагать, уже спала без задних ног, а Димка если и слышал препирательства в прихожей, то, скорее всего, затаился от греха подальше.

– А в чём дело?

– Да вы откройте сначала…

– А вы знаете вообще, который час?..

– Да вы откройте…

Колодников сломался и открыл. На лестничной площадке стоял некто в штатском. Жестом, каким обычно матери подносят чумазому отпрыску зеркальце («Посмотри, на кого ты похож!»), он сунул в лицо Алексею удостоверение.

– А в чём дело? – в сотый уже, наверное, раз повторил Колодников.

– Вы каким путём с работы возвращались? Через переулок?

– Да…

– А не заметили: в арке кто-нибудь был?

– Да… Сидели пили…

– Вам придётся пройти со мной в качестве понятого…

– Какого?.. – недослышав, ужаснулся Алексей.

– Понятого…

«Ага… – сообразил Колодников. – Значит, с Димкой это в любом случае не связано… Странно… Драка-то в новой арке была, а не в старой…»

– А почему я?

– Ну… во-первых, видели вы их… Потом, на вас же вон на самого недавно напали… в это же время…

– Откуда вы знаете? – вскинулся Алексей, как-то сразу не подумав о том, что уголовными делами района занимаются всего несколько сотрудников и секретов друг от друга, как правило, не держат.

– Да знаем… – уклончиво отозвался ночной гость. – Вы бы оделись…

С остервенением облачась, Алексей натянул шапчонку, сунул ключи в карман куртки и последовал за сотрудником. Жизнь его определённо меняла жанр. В который раз. До тридцати пяти – шёл серенький соцреализм, потом несколько лет разнузданной фантастики, а теперь вот чистый уголовный роман… Надо же, ещё и в понятые угодил… Значит, стряслось что-то.

– А что случилось? – спросил Колодников в широкую плотную спину сотрудника милиции.

– Да происшествие… – нехотя отозвался тот.

Спасибо, объяснил… Сразу всё стало понятно. С кем же происшествие-то? С самим… этим, как его?.. Скуржавым? Так его, кажется, Димка назвал?.. Или ещё какого-нибудь другого прохожего в арку затащили?.. Вспомнилась, кстати, и рюмка, истово опрокинутая за упокой души усопшего Полтины, и стало Алексею нехорошо. Говорить об этом ментам или не говорить?..

Они выбрались во двор и двинулись к месту неведомого пока происшествия. Под ногами ничего не хрустело и не хлюпало, март был на излёте, влагу подобрало, весенние дожди только подкрадывались к городу. Так что приглушённые голоса Алексей различил ещё издали, причём бормотали они что-то страшное.

– Кровищи-то, кровищи… – озабоченно приговаривал кто-то, вроде бы даже и не совсем трезвый. Потом вдруг спросил жалобно: – Ну вы точно сами справитесь?..

– Да справимся, Сергей Прокофьич, справимся… – ворчливо отвечали ему. – Возвращайтесь и празднуйте дальше…

Сердце у Колодникова от этих жутких слов оборвалось. А тут ещё что-то подвернулось под ноги и с грохотом отлетело, крутясь, по асфальту. Пустая бутылка. Та самая…

Алексей уже был готов ко всему – к самому худшему. И всё же, когда в ноздри ударило запахом мясного ряда, когда луч карманного фонарика вынул из темноты нечто раскромсанное до такой степени, что Колодников даже не смог сразу опознать в этом человеческое тело…

Алексей попятился, глыкнул утробно, потом схватился обеими руками за горло, словно собираясь сам себя придушить, и наконец метнулся, спотыкаясь, к стойке для выколачивания ковров, где его и вывернуло несколько раз жесточайшим образом.

– Слаб народ… – с неудовольствием наблюдая за ним, молвил милиционер, пригласивший Колодникова в понятые.

* * *

– Па! Ну ты чего, па?..

Алексей вырвался из кошмара и, широко раскрыв глаза, уставился на сына. Возникшая на мгновение надежда, что визит мента в штатском и весь последующий ужас сегодняшней ночи тоже привиделись ему в дурном сне, исчезла бесследно при одном только взгляде на оплывшую и залатанную пластырем Димкину физиономию… Хотя, конечно, кровавая расправа в переулке и мордобой на проспекте по идее никак друг с другом связаны не были – разве что совпали по времени…

– Я что… кричал?..

– Угу…

– А который час?