Приручитель 2

Гладкая палисандровая кожа эльфийки словно поблескивала в солнечных лучах, хищные медовые глаза смотрели насмешливо и оценивающе. Белые волосы ниспадали с плеч до самых бедер. По щекам незнакомки проходили две параллельные линии того же цвета, что и волосы, явно нанесенные пальцами.

– Спасибо, так гораздо лучше! – радостно улыбнулась она.

– Всегда удивлялась, как выборочно эльфы перенимают изобретения людей. – Уши кицунэ то и дело нервно дергались, пусть она и сохраняла непринужденный вид. – К примеру, их гигантские стальные корабли оборудованы по последнему слову технологий, но одежду они так и не научились носить.

– Мы не такие варвары, как считают на цветущих островах, – эльфийка на мгновение надула губки, однако на место обиженной гримасы тут же пришла улыбка. – Вернемся к нашему разговору?

– Само собой. Я заинтересован в союзе, но мне нужны гарантии и знания, – сев в не так давно оставленное кресло, Артур подпер голову кулаком и задумчиво обвел взглядом комнату. Юноше требовалось немного, совсем чуть-чуть времени, чтобы привыкнуть к новому костюму собеседницы и не пялиться на то, что она так беззастенчиво выставляла на показ.

– Как и всем нам, – кивнула Оливия, словно не замечая блуждающего взгляда приручителя. – Как вы любите говорить – спрашивай, и обрящешь.

– Австралийская империя находится на другом конце Земли. Чем вы можете быть мне полезны? – Артур решил задать этот вопрос первым.

– Расстояние не помеха истинной любви, – проворковала эльфийка, часто хлопая густыми белыми ресницами. – Да, наши империи находятся далеко друг от друга, зато от нас до Индии рукой подать. Я разгромила выскочку Нельсона с его хвалеными Джеками и буду рада повторить это вновь. Они боятся лишиться своей главной кормушки и не пойдут против тебя в открытую, если это будет угрожать их влиянию на полуострове.

– И зачем это вам? Вступать в конфликт с британцами ради нас… М-м-м… – Приручитель стиснул зубы, сдерживая зародившийся из-за болезненной мысленной оплеухи возглас. Хетем была им крайне недовольна, и на то была причина. В кошачьих глазах Оливии появилось очень странное выражение, что-то между азартом и голодом.

– Интересно, откуда ты свалился, принц, раз не знаешь нашей истории, – задумчиво протянула она. – Не будем тратить время, наверняка баронесса растолкует все тебе после, просто знай – мы всегда рады наподдать гранатам.

– «Австралийцы называют британцев “гранатами” не из-за любви к фруктам, просто созвучно с иммигрантами, – мысленно высказалась Ари, прежде чем Артур задал новый вопрос. – Хозяин, выбирайте реплики осторожнее, не стоит посвящать всех подряд в свои тайны».

– Дело ведь не только в этом, раз вы справлялись с ними без русских. – Мысленно признав свою вину, Артур задал следующий вопрос уже чуть тщательнее и предварительно «показав» его своим каддэям.

– Ну да, есть еще одна причина. Меня очень заинтересовал подчиняющий, подходящий под пророчество. Я люблю свою родину и буду очень рада помочь распространить власть каддэев на остальной мир! – Оливия широко улыбнулась и провела пальцем по шее. – Если ты тот, о ком я думаю, нам все будет по плечу!

– «Австралийская империя полностью принадлежит каддэям, одно из трех государств во всем мире». – По непонятной причине кицунэ только сейчас сообщила приручителю столь важную информацию.

– Кажется, я это уже где-то слышал, – хмыкнул Артур. – Хорошо, допустим, мы заключим союз, когда я взойду на престол. Вот только сейчас меня от него отделяет настоящая пропасть. Не страшно ставить на темную лошадку?

– Не переживайте, Ваше Высочество, я лишь первая ласточка. В Петербурге многие недовольны вашим братом. Я верю в нас. – Эльфийка распахнула невесть откуда взявшийся веер и кокетливо прикрыла лицо, резко переходя на официальное обращение. – Мне нужно переговорить с императором и получить разрешение на вмешательство. Через неделю в посольстве будет большой прием, обязательно приходите!

Глава 1, часть 4

Несмотря на разную обстановку, все допросные всех миров, будто то металлический стол с непрозрачным зеркалом в Нью-Йоркском отделении полиции или низкий табурет в мрачных лондонских подвалах, объединяло одно – из них хочется побыстрее уйти.

Его Высокопревосходительство граф Комаровский удостоился шаткого деревянного стула посреди темной и сырой камеры. Где-то вдали мерно капала вода, усиливая и без того болезненную мигрень графа.

Со старика сняли почти всю одежду, оставив только нательную рубашку, зато оставили тяжелые кандалы и ошейник-негатор. Старик много раз пожалел, что согласился на арест и не успел воззвать к дару – его вырубили ударом по затылку еще при посадке в карету. Теперь он мечтал только об одном – вернуться в прошлое и снести голову наглому жандарму, посягнувшему на святое – дворянскую честь.

Беспросветно тоскливую атмосферу подвала нарушил душераздирающий скрип давно не смазанных петель. Проржавевшая решетка гулко ударилась о каменную стену, пропуская трех рослых широкоплечих молодцев без рубашек. Комаровскому хватило одного взгляда на походку и форменные штаны, чтобы опознать в них жандармов.

– Очнулся, старикан? Хорошо-о, воду сэкономим! – Явный главарь со шрамом на веке склонился над застывшим Комаровским. – Чего молчишь? Ты здесь не для того, чтобы молчать. Балакай, да пошустрее.

Граф с королевским спокойствием посмотрел в заплывшие глаза. Против ожиданий, от жандарма приятно пахло мускусом и неуловимо знакомым парфюмом.

– У вас нет никакого права держать дворянина в таких условиях. Немедленно… – Комаровского прервала звонкая пощечина. Левая половина лица вспыхнула скорее от унижения, чем от боли.

– Ты еще не понял? Теперь я здесь король, а ты, значицца, моя королева, то бишь сучка. – Лысый мужик визгливо рассмеялся, для симметрии отвешивая вторую пощечину. – Понял меня, спрашиваю?

– Тебе не жить, смерд. – Граф плюнул жандарму прямо в лицо, за что получил мощный удар в челюсть. Разбитые губы мгновенно опухли, по подбородку потекла смешанная с кровью слюна. – Клянусь честью, я лично повешу тебя.

– Ну ниче, все ломаются. Одну кралю с твоего вагона мы уже допросили как следует. Сначала тоже гордая была, а под конец даже на слезы сил не осталось. Закончим с тобой и вернемся к ней, для закрепления. – Теперь смеялись все трое. Окружив беспомощного старика, они возвышались над ним, как скалы над приливными волнами.

Холодея от гнева, Комаровский вспомнил молодую девушку, которой он оказал покровительство в поезде. Мария ехала в столицу поступать в балетную школу, чтобы стать новой примой, но вместо звездного будущего она угодила прямиком в грязные лапы этих животных…

Резкий тычок в грудь заставил вызвал вспышку боли. Граф с ужасом осознал, что не может сделать вдох. Сквозь выступившие слезы он не заметил нового прилета по голове.

– Говори уж, не тяни, – скучающе зевнул лысый, разминаясь серией тычков в живот. Не привыкший получать по лицу и прочим частям тела старик покраснел как рак, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. – Какой нежный. Даж побить тебя как следует нельзя, сразу окочуришься.

– Что… Что вы… От меня хотите? – сипло выдохнул Комаровский.

– Не ломай комедию, не в театре! – Жандарм наступил на ногу графа, навалившись всем весом. Отчетливый хруст скрылся за мучительным криком. – С тобой не было мальчишки-самозванца, начальство рвет и мечет, требует, чтобы я с тебя шкуру спустил. Я-то с удовольствием, только сначала расскажи, куда он подевался.

– Не понимаю, о чем… – Новый прямой удар, левый глаз перестал видеть, а перед правым замерцали звезды. Болезненный рывок за волосы – и голова графа безвольно свесилась к груди.

– Вспоминай давай! Где принц-освободитель? Гроза мятежников, мать его! Он точно ехал с тобой, почему его не нашли в твоем вагоне? – Голос мучителя становился все громче, слюна брызгала в лицо, собираясь в растрепанной бородке пленного. – Где он?!

– Я… я… – старик говорил все тише, – не понимаю…

– Не слышу ответа! – Жандарм приблизился вплотную к Комаровскому, хватая того за грудки.

– Я всегда держу клятвы! – Почувствовав на своем лице смрадное дыхание из смеси сырого лука, кислых огурцов и дрянной водки, старик резко вскинул руки, нацелившись ими в горло палача, и дернулся назад. Повалившись вместе со стулом, он увлек жандарма за собой. Тонкие пальцы намертво вцепились в толстую шею.

– А ну, отпусти его! – Другие жандармы попытались ударить Комаровского, но никак не могли достать его из-за массивной туши товарища. Новоявленная жертва могла только сипеть, безуспешно пытаясь освободиться.

– Тяни его! – Казавшаяся здравой идеей не сработала, хищник не желал расставаться с добычей. Не обращая внимание на несколько торопливых слабых ударов, он разжал хватку, только когда покрасневший мужчина окончательно затих.

– Тебе конец, урод! – Второй жандарм в ярости замахнулся дубинкой, как граф ловко подсек его, повалив с ног. Узловатые пальцы безошибочно прошлись по глазам. – Ааааа!

Ослепленный, рыдающий и жалкий, мужчина откатился в сторону. Старик резко присел и сжался, приготовившись к прыжку, но прилетевшая по лицу дубинка отбросила его прочь. Не успел Комаровский закрыться руками, как целый град ударов от последнего врага окончательно дезориентировал старика.

– На, получай, на! Конец тебе, шавка! Грязный предатель! Убью! Уничтожу! – клокочущая в голосе мужчины ярость ясно давала понять, что тут не шутит. Комаровского спасала лишь беспорядочность ударов, жандарм в основном бил по ребрам и ногам. – С грязью смешаю!

Правая рука взорвалась болью, бессильно упав на пол. Несмотря на всю боль и страх, Комаровский успел меланхолично подумать, что не таким он представлял свой конец.

Прозвучавший громом выстрел прервала бесконечный поток брани. Жандарм застыл с занесенной дубинкой с глупо распахнутым ртом. Несколько мгновений – и он, покачнувшись, рухнул прямо на сломанную руку графа, зашипевшего от почти невыносимой боли.

– Ваше Высокопревосходительство! Вы в порядке?

– В полном, Ваше Высочество. – Комаровский с трудом вспомнил, кому принадлежал смутно знакомый встревоженный голос, за всю жизнь он всего пару раз говорил с кронпринцем Алексеем.

– Как вы посмели?! – обратился спаситель к последнему выжившему жандарму. Тот осоловело уставился на непосредственного начальника, часто моргая и радуясь постепенно возвращающемуся зрению. – Я приказал допросить его, а не избить!

– Но ведь вы сами… – в открытый рот жандарма уперся горячий револьверный ствол, оставляя ему возможность в страхе мычать.

– Никаких «но»! – разгневанно закричал юноша. – Привести в порядок, вернуть одежду и привести в мои покои! Если хоть волосинка упадет с его головы, лично повешу! Все понятно?! Выполнять!

– Слушаюсь, Ваше Высочество! – рефлекторно браво гаркнул жандарм, бросившись поднимать графа с пола и поставив на ноги, только чтобы тот упал назад, не удержавшись на поврежденной стопе.