Морской узел

Машина резко набрала скорость, и они поехали в сторону их небольшого городка.

– Я так и думал. Еду, даже не ожидал тебя увидеть тут, еле узнал. Тебя тяжело узнать, – он улыбнулся, – нарядишься как деревенская клуша.

– А ты что в Большом городе делал?

– Да по работе, по работе. Ты лучше скажи, давно мерзнешь тут?

– Ну, наверное, с полчаса уже.

– Сильно замерзла, небось? – он глянул на нее, – сейчас посильнее включу печку.

– Да, спасибо. А можно музыку громче?

– Ага, сейчас.

Салон заполнился шумом сочетания сиплого голоса и гитарного бренчания. Шансон. Как можно слушать такое говно? Видимо он увидел легкую тень отвращения на ее лице.

– Может радио включить?

– Да, если можно.

Русская бессмысленная попса о беззаветной любви очередной восходящей звезды все же лучше, чем мужское завывание про зону и отсутствие свободы. Она чуть прикрыла глаза.

– А я наоборот, люблю песни со смыслом. Не это глупое вяканье малолеток.

Она старалась быть приветливой, но как же ей не хотелось вести разговор.

– И какой же смысл в тех песнях, что слушаешь ты?

– Как какой? Там же каждое слово пронизано мудростью, переживанием и жизнью. Вот взять хотя бы…

– Переживанием о чем? О том, что такой дурак не думал головой и попал в тюрьму? Или о том, какие плохие менты и какие достойные его сокамерники?

– Нет, ну не все же песни прямо такие. Есть очень даже. Душевные.

– А, ну да. Ну да.

– Вот ты смеешься, а лучше бы послушала. Глядишь, почерпнула бы что-нибудь для себя новенькое. Вот сейчас, вот что звучит? Это ведь бессмысленное нытье.

– Согласна. Но его хотя бы можно мимо ушей проносить. Не бьет в голову.

– Не хотите вы, молодые, думать. Лишь бы все проще.

– Ну да, шансон уж точно заставляет задуматься.

Она отвернула голову к окну, давая понять, что не очень хочет общаться. Они подъезжали к пропускному пункту. Пока ждали проверяющего документы, он нервно стучал пальцами по колесу руля.

– Ваши документы?

– Пожалуйста.

– Девушка, вы тоже свои покажите.

Она достала паспорт.

– Багажник откроете?

– Да, конечно.

Вышел из машины. Пару минут и он сел назад, завел машину, и они продолжили движение.

***

Он сделал музыку потише. Глухое шуршание шин, спустившаяся ночь, легкое покачивание машины на вечных ямах и выбоинах их постоянно разбитой дороги плавно укачали ее, погрузив в долгожданную приятную дремоту.

Она оказалась в далекой сказочно-райской стране, где никогда не заходит солнце, воздух всегда прогрет и веет легким теплом, тень от роскошных ветвистых пальм слегка скрывает ее от палящего солнца, море светлое голубое, никогда не штормит и приятно шумит, перебирая белоснежный песок пляжа своими едва заметными прозрачными волнами, а на небе ни единого облачка. Линии горизонта нет. Она размыта, море сливается с небом образуя замкнутую бесконечность.

Тепло растекается по ее телу, она одна, в необыкновенной тишине. Боже, да, именно это место – то, что ей нужно. Все закончилось. Все. С ней ничего не было. Прошлое стерто. Оно потеряно там, в бесконечности отсутствующего горизонта. Она одна, она счастлива. Легла на песок и прикрыла глаза. Легкое прикосновение. Мурашки по всему телу. Нет, это не прибой. Что это?

Настя открыла глаза. Молниеносно исчез окружавший ее рай. Машина стояла на месте. Блеклый свет лампы слегка освещал салон. Он трогал своей рукой ее внутреннюю часть бедра, пытался гладить, но больше мял, пробираясь выше. Она попыталась дернуться, но ремень безопасности. Ноги сжаты. Она пытается руками убрать эту чужую мерзкую руку, но получает удар по лицу.

– Не дергайся, сука! Что, не нравится?

Комок в горле. Она не может ничего сказать, голос, будто покинул ее. Она испуганно молча снова пытается бороться с его неистовыми руками. Еще удар. Кулаком. Она потерялась, голова ударилась о стекло двери.

– Ты что, тварь! Не слышишь меня?

Он дернул рычаг и ее сиденье резко отъехало назад в салон. Нависая над ней он начал срывать ее куртку, резкое движение и молния разошлась. Хватает ее за горло свитера и резко дергает. Разорвал, оголив ее тело. Сколько же в нем силы? Она снова пытается от него отбиться, бьет руками по телу, по лицу.

Недалеко от них проносится машина. За ней вторая. Он затихает. Это дало ей возможность впиться ногтями в его шею. Безумные глаза наливаются яростью. Он начинает ее бить. Удар за ударом бьет ее по лицу. Противостоять невозможно. Боль. Шок. Сознание покидает ее.

Она лежит на земле, на шерстяном одеяле. Ноги беспорядочно раскинуты в стороны. Она раздета. Полностью. Сколько она была без сознания? Почему не чувствует холода?

Он навис над ней и исступленно яростно трахает ее. Она не может открыть глаза, они залиты кровью. Он кусает ее губы, с силой одной рукой сжимает ее грудь, словно пытается оторвать ее. Она застонала. Но скорее не от боли. От отчаяния. От непоправимости произошедшего. От безвыходности.

– А, сука!

Он еще яростнее стал двигаться, схватив ее за горло.

– Что, тварь, нравится? Думаешь, я не знаю? Все я про вас знаю! Не скроетесь от меня! Достану везде.

Она стала задыхаться.

– Да, сука! Я столько времени все терпел ради этого! Нравится?

Он снова ударил ее по лицу.

– Чего молчишь, отвечай мне!