Новейшая сибириада Города Солнца

Предисловие

Героико-приключенческие и иронично-юмористические истории перед тобой будут разворачиваться, мой друг.

Где-то ты воскликнешь: «Не может быть», – сам того не замечая, произнесёшь название фильма Гайдая по новеллам Михаила Зощенко. И сам себе ответишь фразой из этого же фильма: «Всё может быть».

«Новейшая сибириада» пишется только по реальным событиям. И в некоторых ваш покорный слуга принимал непосредственное участие. Имена героев рассказов не изменены (с согласия этих самых героев).

Эти рассказы способны вызвать у вас как искренний смех над забавными эпизодами, так и глубокие размышления о смысле жизни, о том, кто мы и куда идём.

В книге описываются в основном события 90-х и начало 2000-х, происходившие в предгорье Восточных Саян, куда переехали люди с разных уголков нашей необъятной Родины, а также из ближнего и дальнего зарубежья. В основе своей это были представители культурной и научно-технической интеллигенции, жившие в крупных городах. И на юге Красноярского края стала воплощаться в реальность мечта человечества о Городе Солнца, о качественно новых общественных отношениях, основанных на любви, братстве и заботе о ближнем.

Это первый мой сборник рассказов, взяться за перо меня вдохновила одна встреча. И это только начало.

С уважением, автор.

Встреча

Бывают в жизни такие минуты, можно назвать некими маленькими откровениями. Какое-то событие, встреча с человеком или просто некое созерцание красоты природы может поднять твой чувственный мир, твоё сознание на некую ступеньку, на некое более глубокое понимание реальности.

Несколько дней назад встретил одну давнишнюю знакомую. Казалось бы, банальная встреча в супермаркете в отделе, где стоят полки со всякими крупами. В 90-х ей было лет 14. Она жила с родителями по соседству. Мы не виделись 25 лет. Узнав друг друга, мы улыбнулись, задержались взглядами на несколько секунд, ничего не говоря, как будто бы сказали многое. Рядом стояла моя супруга, знакомая улыбнулась и кивнула ей.

Никакие слова не способны описать тот свет, который исходил от этой женщины. Это было что-то запредельное. Мы с супругой в течение нескольких дней обсуждали, какого уровня духовной чистоты надо достичь, чтобы быть таким лучом света. Чтобы в простой улыбке такую выразить любовь к людям, такое тепло души отдать…

Качество человека определяется его добротой. Критерий доброго человека заключается в том, что с ним просто приятно находиться рядом, его энергоинформационное поле излучает свет и благость, и люди улавливают эти волны. Не говоря уже об уровне святого человека.

Так вот, в магазине при встрече с этим человеком я ощутил, наверное, не такой уровень, но что-то близкое к этому. И больше всего захотел быть таким же светом для людей, всё остальное – это второй план. Эта женщина невероятной силы духа. Её муж находится под арестом уже 5-й год ни за что; у неё ещё маленькие дети. А она несёт такой свет, такую любовь людям. Эта женщина – супруга моего духовного Учителя Виссариона, Соня.

Путь

На фоне полной луны было легко отличить макушки кедров от пихт и ёлок. Тропа была видна, словно её освещали фонарём. Хотя был только вечер, казалось, что наступила глубокая ночь. Звёзды и луна словно соревновались, кто даст больше света странным путникам, которые оказались в бескрайней тайге и шли по зимнику, сковавшему болото.

 Небольшие островки кустарника с деревьями сменялись открытыми полянами. Куда летом не то что человек, но и зверь боялся сунуться, в эту трясину, готовую поглотить всех и вся, кто посмеет потревожить покой этой стихии.

Лямки двухпудового рюкзака начинают уже давить на плечи, а компенсирующий пояс  соскакивать с бёдер. Однако опытные путники, которым не раз доводилось преодолевать десятки километров по тайге с тяжёлыми рюкзаками, почти не ощущают веса ноши.

Люди не торопятся (на то есть своя причина), размеренно ставя ногу, сохраняя равновесие с таким грузом за плечами, идя след в след за товарищем. Никто не издаёт ни звука, они идут в полнейшей тишине, и только хруст снега под ногами отстукивает свой ритм, нарушая покой девственной тайги.

Уже далеко позади остался уазик, который довёз их до последнего хутора. Остались позади и воспоминания о тёплом уютном очаге, который ещё недавно согревал наших героев.

Они устремлены вперёд, то и дело поднимая голову и вглядываясь вдаль. Словно что-то невидимое ведёт их, как путеводная звезда. Они знают цель, не чувствуют усталости и понимают всю ответственность этого пути.

У них бесценный груз. Все сокровища мира не сравнятся с тем, что они несут. Их всего трое. Сменяя друг друга, они с невероятным трепетом и аккуратностью передают груз напарнику.

Минутная остановка. «Я вижу свет в окне», – тихо произнёс один из них. Его друзья, не говоря ни слова, обратили свой взор туда, куда вела тропа. Теперь, несмотря на лунный и звёздный свет, они смогли разглядеть тусклый огонёк в окне дома, который стоял на вершине горы. Этот вид придал им сил, и, не обменявшись ни словом, они продолжили свой путь, поправив рюкзаки и бережно прижимая к себе бесценный груз.

Оставался один час до цели. Уже реальный огонёк в ночи вёл их по глухой тайге. Болото сменилось лесом. Огромные многовековые кедры, как будто стражи, молча пропускали наших героев мимо себя и как будто провожали понимающими взглядами. Равнинная местность сменилась затяжными подъёмами. Чаще приходилось меняться и отдыхать. Но на лицах была приятная улыбка – они почти у цели.

Передовая поочерёдно друг другу «груз», они с нежностью смотрели на маленькое создание, укутанное в меховой комбинезон, словно медвежонок. Они несли ребёнка. Она сладко спала. Девятимесячная девочка по имени Настя, не подозревала, как круто начинает меняться её судьба, став приёмной дочерью великого мирового духовного Учителя современности.

P.S. Сейчас Анастасии 24 года, у неё семья, она сама мама. И, конечно, она не помнит свой путь, проделанный на руках трёх мужчин по заснеженной тайге при свете луны в дом, ставший ей родным.

Переезд

В поросшем мхом пне что-то зашевелилось. Маленький зверёк со скоростью метеора юркнул вверх из расщелины, на полпути задержавшись на десятые доли секунды. Оценив ситуацию вокруг, что ему ничего не угрожает, буквально взлетел на гладкое основание пня, кое-где уже черневшее от гнили. Полосатого бурундучка не смущал этот запах, в зубах он принёс небольшую еловую шишку, усевшись поудобней на свои лапки, он начал трапезу, с удовольствием шелуша добычу, которую нашёл в расщелине. Перемалывая своими зубками маленькие семечки, наверное, думая о том, что уж в следующий раз он найдёт кедровую шишку, орешки которой ни в какое сравнение не идут с этими семечками. Но вдруг обед прервался. Бурундук резко отложил шишку, встав на задние лапки, вытянулся и замер, пытаясь всеми своими чувствами понять, что происходит. Стоя как неподвижная статуя, он напрягал свой слух и зрение, что не раз выручали его в минуты опасности, быть на шаг впереди голодных хищников. Но нарастающий шум был совершенно незнаком нашему зверьку. То ли любопытство, то ли страх не давал ему сдвинуться с места. И только тогда, когда он увидел весь ужас, надвигающийся на него, он, позабыв про шишку, уже, наверное, не со скоростью метеора, а со скоростью света метнулся и побежал в противоположную сторону от «монстра», надвигающегося на него.

Возле его обеденного стола, этого замшелого пня, пролегала заброшенная дорога. Когда-то по ней возили лес лесозаготовители, а сейчас она вся заросла, и было трудно понять, что здесь когда-то ездили гружёные лесовозы. И вот опять, спустя столько лет, тайга услышала, казалось бы, забытый рёв.

Протекторы шести колёс вминались весом почти 20-тонной машины в поросшие травой и папоротником, а где-то и кустарником забытые колеи. Словно огромная черепаха, трёхосный КрАЗ медленно полз по подобию дороги, переваливаясь на кочках и ревя на небольших лужах своими 330-лошадинами силами. Лицо водителя было спокойным, можно было позавидовать его выдержке. Больше, наверное, переживал напарник, сидящий рядом. Перед большими лужами приходилось останавливаться, меряя их глубину и пробуя палкой основание. Казалось, машина не знала преград. Всё уверенней чувствовали себя двое в кабине.

«Смотри, бурундук!» – крикнул удивлённо напарник. Сиганувшего с пенька полосатого зверька удалось увидеть с высокой кабины. «Наверное, полпути проехали», – сказал водитель. Дорога всё чаще начинала петлять. Грузная машина еле вписывалась в повороты, задевая бортом стволы и ломая молодую поросль. Впереди показалась большая лужа, включив дифференциал, водитель уверенно давил на газ. «Проскочим, не такие проскакивали». Не успел договорить он. Машина встала посреди лужи. Судорожно переключив заднюю скорость. Но было поздно. Прокручивались все шесть колёс. Машина ревела, тряслась, но ни сантиметра не сдвинулась. Отпустив газ, положив руки на руль, глубоко вздохнув, «Разматывай лебёдку», – спокойно сказал водитель напарнику. Если бы не болотные сапоги, было бы невозможно выйти из кабины. Машина села почти до середины колёс. Напарник вылез из кабины и почувствовал, что его ноги проваливаются во что-то вязкое. На дне лужи залегала большим слоем голубая глина, годами никем не потревоженная, вот и попалась машина в её объятия.

Многокилограммовый трос лебёдки резал плечо, но напарник дотянул его до ближайшей пихты, почти единственного большого дерева, расположенного впереди в пределах досягаемости троса. Лебёдка заработала, медленно накручивая на барабан витки. Трос натянулся, как тетива лука, и врезался в кору дерева. Машина вздрогнула, но послышался хруст. Дерево не выдержало, многотонная машина стояла на месте, а огромная пихта начала крениться и, выкорчеванная с корнем, упала рядом с кабиной. Шум поваленного дерева разнёсся хлёстким эхом по тайге. Воцарилось молчание.

Только двигатель на холостом ходу, один из всех присутствующих, не понимал, что произошло, и продолжал размеренно тарахтеть. Пауза была недолгой. «Давай на эту попробуй», – сказал водитель своему товарищу, показав на почти на такую же по размерам пихту, раскидистые ветки которой почти касались земли, и уже единственную в радиусе лебёдки. «Местность уже почти болотная, корни неглубокие, поверхностные, опять вывернет с корнем», – сказал напарник. Но делать было нечего. Это огромное дерево с мягкой неколючей хвоей, источающее приятный аромат от своей смолы, больше похожей на сок, было на данный момент последней соломинкой утопающим. Для огромного КрАЗа, может, и буквально. Неопределённые края лужи говорили о заболоченности местности. Неудачная попытка, жертвой которой стало огромное дерево больше человеческого обхвата, вывернутое с корнем, говорила о том же. Дерево стояло за счёт поверхностных корней. Как плавун на болоте. Друзья это понимали и понимали, что это последний шанс.

Привычно зацеплен трос. Заработал двигатель, включился мотор лебёдки. Как будто сами механизмы понимали ситуацию, как будто ещё медленней, размеренней и внимательней происходил каждый виток лебёдки. Трос оторвался от земли, увлекая за собой грязь и жижу этого болотца. Крюк скользнул по металлу, затягивая петлю на стволе. Опять натянулась струна. Опять кора потекла своим ароматным соком от вдавливания троса. Опять дёрнулась многотонная машина, взревев всей своей мощностью. Колёса прокрутились на месте. И… И опять тот же самый хруст. И дерево упало почти параллельно со своим собратом по флоре.

Водитель вышел из кабины, заглушив мотор. Сел на поваленное дерево, почесал затылок, вздохнул. Подошёл напарник. Сел рядом. На этот раз молчанье затянулось.

Молодые парни, им было чуть больше 25-ти. Совсем недавно они жили в благоустроенных квартирах в большом городе, учились, работали, были перспективы, казалось бы, имели всё. Вот именно, что казалось. В нашей жизни порой всё кажется, а не есть. Сколько судеб, гоняющихся за призрачной мечтой жить как все и иметь хоть чуть, но больше, чем ближний. И мало задаются как никогда актуальным вопросом героя Гончарова: ЗАЧЕМ? Ответив на этот вопрос, и ты узнаешь КАК.

Грязь от глины быстро засохла на камуфляже. И почти стала незаметна, сливаясь с причудливым узором цвета хаки. Почему-то посмотрев на грязную одежду, один из них мимолётно вспомнил, как, некогда работая на заводе оператором, он носил белоснежную одежду: белые перчатки, белый капюшон, белые брюки, белый халат. Работая в гермозоне, в которой чистота была лучше, чем в операционной, допускалось всего три пылинки на один квадратный кубометр, в которую специально подавался отфильтрованный воздух. Оборудование каждую смену протиралось спиртом, чтобы ни одна пылинка не попала на идеально отшлифованную, как зеркало, тонкую в миллиметр кремневую пластину, которой предстояло пройти ещё 250 операций, прежде чем её разрежет лазерный луч на почти сотни микросхем.

Он еле сдержал улыбку, представляя себя в этой одежде здесь, за четыре с половиной тысячи километров от завода, некогда работавшим на нём, в бытность свою одного из ведущих заводов Советского Союза в микроэлектронной отрасли.

«Ну что, приехали? Ты это хотел сказать?» Всё-таки улыбку не удалось скрыть от водителя. Его напарник, теперь уже не скрывая улыбки, рассказал о своём воспоминании и о фантазии. У них были общие воспоминания. Друзья познакомились на этом заводе. Водитель КрАЗа работал наладчиком оборудования. Его работа хоть и не была столь белоснежна, как у оператора прецизионной фотолитографии, как у напарника, но уж точно не под стать водителю хоть даже презентабельного лимузина. Поэтому он легко представил и себя в этой одежде здесь, в глухой тайге, в бездорожье, до ближайшего города 200 километров, с многотонной машиной, по уши залегшей в болото. Улыбка коснулась его губ. Он усмехнулся, хихикнул, и дальше уже не мог сдержать смеха.

Сидя на стволе только что поваленного не специально дерева, двое друзей громко смеялись. Уж этот звук обитателям леса точно был не знаком. Как будто какой-то груз спал с плеч. Стало даже легче дышать. «В деревне вроде есть Урал, надо идти за ним», – попытался уверенно сказать водитель. «Да, другого выхода нет», – подтвердил напарник. Но оба понимали, что шансов 50 на 50. Нет точной информации об этом Урале, может, его и нет, а если есть, на ходу ли он, а если на ходу, есть ли солярка, а если есть солярка, есть ли водитель, вытянет ли Урал КрАЗа из болотца. В общем, очень много «если» набралось. Но делать нечего, решили пойти вдвоём обратно в деревню, 25 километров по уже проторенной колее. Захлопнув дверь кабины и пройдя уже несколько метров, оба встали и окинули взглядом машину, сидевшую брюхом в огромной луже, чуть наклонясь на бок. Стало почему-то тоскливо, как будто бросали огромное животное, оно беспомощное, оно зависит от этих двуногих маленьких созданий, оно не раз выручало их в трудную минуту. А сейчас оно остаётся совсем одно среди этого перепуганного леса, так недавно вздрагивавшего от рёва этой громадины.

«Стоп, подожди». Взгляд водителя что-то увидел. «Да ладно», – недоумённо посмотрел на него напарник. «Да». Оба теперь смотрели в одну точку. Раньше они не замечали этого или не обращали внимания. Когда ещё стояли рядом два дерева, она терялась на фоне их и молодой поросли. Теперь же пространство оголилось, и взгляд отчётливо выделял её среди прочей растительности. Чуть заметный изгиб придавал ей изящества. Веток было не так много, но они как-то, может, неуклюже и в то же время гармонично располагались, несмотря на преобладание с одной стороны. Казалось, солнышко и лёгкий ветерок играют с кроной этого дерева, переливая сочной зеленью каждый листочек. Ствол лоснился белизной, контрастируя со своими чёрными прожилинами. Берёза, достойная кисти самого Левитана. Красивая в своей обыденности.

Последний, третий шанс. А вот теперь действительно это было похоже на соломинку. Ствол берёзы практически раза в три был тоньше стволов, теперь уже лежавших на земле этих исполинов тайги. Хотя она и выделялась среди остальных своих сестёр довольно мощным видом, но это было сравнение с кустарником. Отгребая от ствола землю, напарник как можно ниже зацепил трос. Маленькая надежда всё-таки была. Надежда не на ствол, а на корень. Обычно у берёз он мощным своим основанием уходил глубоко в землю, в отличие от пихты, корневая система которой располагалась ближе к поверхности земли огромным радиусом. Во время ураганов берёзы всегда ломались, а эти виды хвойных ветер выворачивал с корнем.

Уже тайга не удивилась, как взревел мотор, заработал механизм лебёдки. Натяжение дошло до предела. Как будто что-то хрустнуло, обломился сухой сук. Прокрутились на месте колёса. Машина дёрнулась. Раздался звук, похожий на стон. Берёза шелохнулась, и огромный КрАЗ сдвинулся с места. Маленькими рывками стал выезжать из огромной лужи, как будто проснулся ото сна и сейчас встаёт с постели. Ребята не верили своим глазам. Как будто огромная железяка говорила: «Вы меня не подвели, и я вас не подведу». Уже совсем немного оставалось до конечного пункта. Точнее, до конца только первого этапа пути. Пути с их железным огромным другом. Дорога упиралась в нетронутый человеком песчаный берег озера.

 «Девять рек» – это перевод с тюркского названия озера, точнее, системы озёр. Извилистые берега придавали акватории причудливую форму и подходили к водной границе почти все болотистые. И лишь там, где выехали наши путники, берег имел ровные очертания и песчаную поверхность.

На берегу стояла лодка, чуть меньше илимки, традиционных лодок, входивших в обязательный уклад хозяйства староверов в поселениях на Енисее и на его притоках. Она служила основным транспортным средством для перевозки грузов аж до второй половины прошлого века, пока Восточную Сибирь не покрыла сеть автомобильных и железнодорожных полос. С плоским дном, обшитым досками, сильно вытянутая, с прямыми боками и кормой, острым носом, она была похожа на что-то сказочное, даже мистическое. Как какая-то ладья викингов, врезанная в песчаный берег, стояла, чуть покачиваясь от еле заметных волн на озере. И только навесной мотор сзади выдавал её за современное средство передвижения.

Двое человек вышли из леса навстречу подъехавшему КрАЗу. Им было чуть больше тридцати. Несмотря на бороды и таёжную пропахшую кедровой и пихтовой смолой одежду, болотники и прочие атрибуты бывалых таёжников, от взгляда не могло скрыться их глаза и манеры городской интеллигенции. Обнявшись с водителем КрАЗа и его напарником, так, как будто были закадычные друзья и знакомы с детства, хотя виделись второй раз в жизни, они направились к борту машины.

«Что-то припозднились, давайте грузиться, нам ещё протоку преодолевать, а уже вечереет». Сказал один из приехавших на лодке. Все стали перегружать с борта КрАЗа вещи на лодку. Чего здесь только не было. Судя по грузу, было ощущение, что половина вещей переезжала с благоустроенной квартиры, а половина – с какого-то заброшенного сарая. Хорошо упакованные коробки, почти новые книжные полки, стол и стулья чередовались с грязными досками и какими-то ржавыми железяками. Перегрузили довольно быстро. Лодка заметно осела. Завели мотор, и, не торопясь, чуть покачиваясь, судно с людьми отчалило от берега, оставляя за собой одинокую машину, стоявшую на песке, провожающую эту кампанию и как будто говорящую: «Скорее возвращайтесь за мной».

Несмотря на небольшую скорость, озеро преодолели довольно быстро. Подплывая к берегу, сидевший на моторе Олег, так звали молодого человека, сказал: «А вот сейчас начнётся самое интересное». Подплыв ближе, люди не увидели очертания берега. Нос лодки прямо шёл на протоку, которая втекала в озеро. Течение в ней бурлило, кое-где оголялись валуны. Мотор заработал на максимальных оборотах, выдавливая из себя сколько есть мощи, готовым идти против течения. Гладь озера сменилась на бурную реку.

«Приготовьтесь», – сказал Борис, не один раз преодолевавший эту преграду. Лодка на полном ходу вошла в протоку. Мотор ревел на полной мощности. Как будто начался поединок между течением реки и этой парочкой, совершенно не подходившей друг другу: старой лодкой с облезшей краской и почти новеньким мотором «Ямаха». Борис напряжённо всматривался в дно этой небольшой речки, выискивая еле заметный фарватер, знакомый только ему одному. Кристально чистая вода давала эту возможность. Лодка всё-таки потихоньку сдавала свои позиции, замедляя ход, несмотря на то что мотор продолжал так же реветь. Люди сидели молча, не шелохнувшись, и только взгляд их скользил то на берег, который был совсем близко, казалось, рукой подать, то на отчётливо просматриваемые водоросли и валуны на дне. Ход лодки всё затухал. Теперь картинка берега не бежала так стремительно рядом, а еле плелась, так что можно было рассмотреть каждое дерево, каждый кустик, даже каждую травинку. Но люди были озадачены не любованием этой прекрасной природы, а совершенно другим. Две мысли только приходили на ум, во всяком случае половине этого странного экипажа уж точно. Это, конечно, не философские вопросы классиков литературы «Кто виноват?» и «Что делать?». А простые, но очень актуальные на данный момент: «Как бы винт не полоснул по камню» и «Что дальше, если лодка остановится и пойдёт назад?». Только посмотрев на берег можно было определить, стоит лодка на месте или ещё идёт. Течение сбивало с толку. Теперь все смотрели на берег. Картинка остановилась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.