Скелеты Острова мух

– Ну, и дурак ты, Сашка, – сказал он мне. – Скала теперь может обрушиться в любой момент. Эх, глупая голова, я чуть было не потерял внука.

… Он уплыл с острова только тогда, когда я осторожно под его руководством вернул все вывороченные камни на прежнее место и укрепил их.

Но вот мою страсть к рыбалке дед всячески поощрял и при этом подшучивал:

– Знаешь, Робинзон, рыбак он нигде не пропадет, даже на необитаемом острове. Когда я был таким, как ты, один французский врач и путешественник, звали его Ален Бом-бар, пересёк в одиночку Атлантический океан на надувной лодке, причем, совершенно без еды. В качестве научного эксперимента на выживание. Только ловил рыбу.

– А пил что?

– Выдавливал сок из рыб, он ведь пресный и у морской рыбы. Выжил, хотя и сильно похудел за два месяца. Я читал его книгу.

Первые дни я ловил рыбу на поплавочную удочку. Попадалась только всякая мелюзга, которую я опускал в кастрюлю с соленой водой, а потом нанизывал на леску и сушил, привязав её между деревьями. Но при таком улове, если бы не бабкины разносолы, которые регулярно привозил дед, я бы отощал. Потом дед научил меня пользоваться уд очками-донками. Я их забрасывал на середину протоки. Пошла рыба крупнее – подлещики, язи. Теперь к приезду деда у меня всегда была готова наваристая уха. А затем дед вдруг привез изумительный спиннинг, очень красивый и, видимо, очень дорогой.

– Откуда, деда, снасть?

– У приятеля конфисковал. Нам обоим за семьдесят. Какой уж тут спиннинг, ёлы-палы! Но им нужно уметь пользоваться. Сам я этой щтуковиной управляться не умею.

Первый раз я услышал, чтобы дед признался: он что-то не умеет делать.

– Да что же тут сложного?

– А ты попробуй. Если раньше в руках не держал, сразу «борода» на катушке будет.

Я сделал заброс, на удивление он вышел гладким и далеким, я инстинктивно вовремя нажал на тормоз катушки. Но когда стал сматывать леску на катушку, у деда вообще полезли глаза на лоб:

– Смотри, Санька, щуренок! С первого заброса! Дуракам, как говорится, везет.

С этого дня я намертво влюбился в спиннинг. Часами забрасывал блесну в протоку и порой вытаскивал очень солидных щук и окуней. Этим, видимо, и объяснялось, что другой рыбы в протоке было мало – хищники её сожрали. Теперь дед в каждый свой визит большую часть моего улова увозил домой и, шутя, мне говорил, что бабка скоро объявит забастовку – ей надоело жарить щучьи котлеты.

Бабушка, которая приезжала на остров с дедом примерно раз в неделю порядком мне портила «чистоту эксперимента» с моей робинзонадой. Каждый раз она привозила кучу еды – борщ, котлеты и прорву всякой домашней сдобы, так что на острове я не похудел, а стал поправляться. Кроме того, бабушка столько раз причитала по поводу моего затворничества на острове, что я радовался, когда их лодка, наконец, уплывала, и снова бежал за спиннингом.

В один из удачливых дней я так увлекся рыбалкой, что даже не заметил, что за мной наблюдают. Возле самодельных мостков стояла двухместная байдарка. На переднем месте сидела невообразимо красивая девочка моих лет в нарядном спортивном костюме, а сзади – пожилой мужчина.

Когда я их обнаружил, мужчина сказал:

– Место тут, видимо, уловистое. Вы не возражаете, если мы с внучкой причалим и немного порыбачим?

Я пожал плечами:

– Кто ж вам может это запретить? Река – она общая. Только, – я показал пальцем на прикрепленные к фальшборту байдарки две поплавочные удочки – на них и не пытайтесь, одна мелкота.

Но тут же я почувствовал, что уже одичал в одиночестве и мне совсем не хочется, чтобы эта симпатичная девчонка вместе со своим дедом сразу уплыла с острова. Поэтому солидно произнес:

– Если собираетесь здесь заночевать, то пару щук для ухи я вам подарю. А если мелочь наловите – ушица будет наваристее.

– Вот это дело, молодой человек, – обрадовался мужчина. – Мы – туристы, а рыбаки из нас плохие.

.. Был замечательный вечер. Мы варили уху на очаге, который я сложил из камней возле своего шалаша, и рассказывали друг другу истории. Выяснилось, что мои собеседники – москвичи, Валерий Иванович и Наташа, которые решили отправиться в большое путешествие по Волге. Они мне поведали о своих приключениях на реке, а я, распустив павлиний хвост, рассказывал им о Чукотке.

С нажимом я сообщил, поглядев на Наташу, что скоро отец скоро будет учиться в Москве, в академии Генштаба, и, возможно, я тоже поступлю после школы в московский вуз. Невыгодные особенности своей биографии, о матери и отчиме, я опустил. Правда, в силу этого пришлось умолчать и о скорой поездке с отчимом на необитаемый остров в Атлантике. Объяснил, что я «сторожую» на острове и охраняю дедов огород.

Наташа тут же взялась помочь мне в вечерней поливке огорода. Естественно, мы вернулись с огорода с несколькими килограммами огурцов, помидоров и зелени, которые предназначались для их дальнейшего путешествия.

Кажется, я понравился москвичам, и внучке, и её деду. А когда я предложил обмен на ночь: они будут спать в моем комфортном шалаше, на «перине», набитой травой, а я – в их палатке, был общий восторг. Потом Наташин дед уснул в шалаше, а мы с ней еще несколько часов «резались» в компьютерные игры на планшете в палатке, пока не стал садиться аккумулятор.

После её ухода к своему деду в шалаш, я долго не спал. Разумеется, я влюбился в Наташу. Но когда я посмотрел на себя со стороны – на огородного «сторожа» в изодранных шортах с дедовой «дударкой» в руках, к тому же постоянно живущего где-то на краю света, – то понял, что мне нужно выкинуть из головы эту столичную штучку. У нас с ней в жизни разные дороги.

Утром, когда москвичи готовились к отплытию, Наташа как-то странно на меня смотрела. Мне показалась, что она чем-то недовольна. Но когда её дед уже занял свое место в байдарке, она подбежала ко мне, торопливо чмокнула в щеку и прошептала на ухо потрясающую новость:

– Ты будешь моим мужем. Через пять лет. Я записала в твой планшет свой адрес.

Батюшки святы! Она тоже в меня влюбилась. А я-то посчитал себя уродом, рядом с этой небесно красивой девочкой. Я провожал байдарку взглядом, пока она не скрылась за поворотом реки. Но Наташа так и не обернулась.

…

После отъезда москвичей жить на острове стало скучно, а вскоре и вовсе случилось ЧП. Несколько раз я замечал, что с нижней оконечности острова, отделенной от меня, как уже говорилось раньше, труднопроходимым местом с поваленным на землю сухостоем, ближе к сумеркам доносится какой-то неясный шум. Над водой по вечерам любой шорох слышен издалека, а шум был всегда непонятным: то ли человек ходит в густой траве и кустарнике, то ли долгожданный дедов кабанчик, наконец-то, пожаловал на кормежку. Я решил, что с утра обязательно проберусь на южную оконечность и посмотрю. Если увижу кабаньи следы, то устрою засаду.

С утра я взял дедово ружье и стал пробираться через бурелом, который по сути и не был никаким буреломом. Просто во время паводка корни многих деревьев сгнили в воде, и они упали сами. Чтобы найти проход, вернее пролаз, между поваленными деревьями ушел почти час. Наконец, я вышел на поляну и почти сразу увидел кабаний след, который ни с чем не спутаешь.

Пошел за ним, раздвигая густую траву, и через несколько шагов увидел высовывавшуюся из зелени… человеческую руку. Она мне показалась уж слишком серой. Догадываясь об ужасном открытии и превозмогая подступившую к горлу тошноту, я снова раздвинул траву. На меня смотрел человек. Глаза его были широко открыты, но по мухам, сидевшим на его лице, было ясно, что человек мёртв и мёртв давно. Я побежал назад. Если бы не дедово ружье, которое было жалко бросать, я бы прыгнул в воду, чтобы преодолеть чертов бурелом водным путем. А так пришлось снова терять время на поиски пролаза.

Добравшись до шалаша, я сразу включил планшет, у которого была функция сотового телефона, и набрал домашний номер своих стариков.

Трубку долго не поднимали. Потом дед сказал:

– Алло, слушаю.

– Дед, ЧП. На острове труп.

Дед помолчал, потом сказал:

– Пристрелил, что ли, кого-то со страха?

– Нет. Нашел труп на юге острова.

– Не шутишь?

– Какие шутки!

– Тогда жди. Найду участкового и приплывем.

Ждать пришлось долго. Дедова лодка с жалким двух сильным моторчиком на корме отказывалась плыть быстрее шести километров в час. Но появились они даже не через час, а через два, видимо, дед долго искал участкового. Когда лодка уткнулась в мостки, я сам сел в неё, объяснив:

– Поплыли дальше, а то через бурелом придется долго продираться.

В отличие от сумрачного деда и меня, участковый выглядел так, словно его пригласили на пикник.

– Труп покалечен? – спросил он меня почти что весело.