Стриптиз для одинокой женщины

– Температуры вроде нет… У тебя голова не кружится?

Дед Митяй, в это время вышел в сени и метнулся к вешалке. Вернулся довольный, кивнул головой зятю:

– Чего застыл, пошли во двор.

Уже на улице дед Митяй не скрывал своей радости:

– Зятек, все в порядке. Старая думает, что если меня в хате нет, то я не узнаю, где она прячет самогон…Какая наивная. Даже находясь на улице, я узнаю, где Клава произвела закладку.

Зять сильно сомневался, что у деда Митяя сработает его план, но решил свое мнение оставить при себе.

Через несколько минут из дома высунулась баба Клава и позвала мужиков к столу. В горнице на столе еда, а в бутылке, ласкал взгляд мутный самогон.

– Клава, этого нам мало. Не будь такой жадиной, – заканючил дед Митяй.

– Думаю, вам этого хватит. Нечего до поросячьего визга напиваться, – твердо сказала баба Клава, – Ладно, вы тут пейте. Ешьте, а мы с внуками к соседям, в гости сходим.

Мужики не возражали. Дед Митяй веселел прямо на глазах, он едва сдерживал себя, чтобы не пуститься в пляс. Зять пока сдерживал себя, не видя особой причины для веселья.

– Ловко я, свою старушку объегорил, – сказал дед Митяй, вскакивая из-за стола, – Зятек, мой план сработал. Клава сама раскрыла свой тайничок, теперь я знаю где она самогон от меня прячет.

Судя по растерянному виду зятя, он ничего не понял. Сидел, как истукан и хлопал глазами.

– Зятек, все очень просто. Я, бабке своей подошву калош мелом замазал. Смотри, какие следы она оставила, – дед Митяй бросился по следу, как заправский пограничный пес.

Следы привели деда к вещевому шкафу, где и была найдена большая бутыль, с желанным напитком в бабкином валенке.

– Вот бабушка удивится, когда вернется домой, а мы будем упитые до безобразного состояния.

Дед Митяй оказался прав, баба Клава очень удивилась увиденной картиной по возвращении домой.

– Вот черт неугомонный! Ну, как ему удается самогон находить, ума не приложу.

– Здесь главное задействовать дедуктивный метод Шерлока Холмса, – любил повторять дед Митяй.

РАССКАЗ ТРЕТИЙ. ДЫРИЩА ВО ВРЕМЕНИ

Уехать из Гнилушек, в райцентр можно было только дважды в день, на рейсовом автобусе. Первый автобус проезжал рядом с деревней совсем рано, в полшестого утра. На этот автобус обычно спешили, те, кто работал в райцентре, или кому на базар или в универмаг надо было съездить, чтоб скупиться.

Второй автобус проезжал в обед. Хотя, второй раз автобус мог и не приехать. Все зависело от настроения водителя автобуса.

Утренний автобус был всегда переполнен людьми. Зато на второй рейс, желающих уехать было меньше, даже сидячие места в автобусе оставались.

Приходить на остановку следовало заранее. Потому, как водитель автобуса мог приехать раньше времени, зато он, долго не задерживался на остановке, и никогда, никого не ждал. Опоздал, значит, сам в этом виноват.

Деревня Гнилушки раскинулась в двух километрах от дороги. Вот, и выходит, если хочешь уехать, то выходи заранее, чтоб успеть пройти по всяким буеракам до остановки вовремя.

Наступившая пятница 13-го не внушала опасений для жителей деревни, по ходу такого стечения обстоятельств. Деревенские даже не догадывались, какой опасности они подвергались в этот день. Но, пока ничего плохого не происходило. Солнышко ярко светило, птички весело щебетали. Полная тишь и благодать.

На остановку, за полчаса до приезда автобуса потянулись первые люди из Гнилушек. Здесь можно встретиться, и поболтать о всякой ерунде, в ожидании автобуса.

О чем обычно могут говорить люди, живущие в одной деревне. Да, про все подряд. В деревне всегда полно разных событий происходит. У одного корова отелилась, у другого коза потерялась. Вон, у Ситниковых дочка замуж выходит, клянется, что еще девочка, а самой пузо-то уже на девятом месяце. Из деревенских никто в непорочное зачатие не поверил… У Монастыревых сын из армии вернулся, а у Желудевых наоборот, мальчишку только призвали в армию. Повезло сыночку, попал он в танкисты. Мальчонка шустрый оказался, месяц всего отслужил, прислал письмо домой, что его уже представили к награде; «Лучший танкист части». Только, чтобы получить награду, надо заплатить за медаль 600 рублей. Желудевы обрадовались, сразу деньги на медаль, сыну отослали. Потом три раза оббежали всю деревню, хвастаясь какой у них умный сынок…

Но, сегодня, на остановке говорили совсем про другое. В центре внимания оказалась старая Кирилловна. Прижав руки к груди, она жутким шёпотом вещала, воровато оглядываясь по сторонам:

– Вот вам крест…Чтоб мне провалиться, если я вру!..Сама, все видела так же хорошо, как сейчас вижу вас, перед собой…

На остановку подтянулся Дед Митяй, в своей неизменной ушанке на большой, лысой голове. Ему сегодня, тоже, зачем-то понадобилось поехать в райцентр.

Митяй прищурился, оценивая обстановку. Из людей, ожидавших автобус, он сразу выделил старую Кирилловну, которая была в центре внимания.

– …В полночь пес мой, Киллер перепугался до смерти. А вы, его видели, здоровый такой песик, словно теленок. Никогда, и никого не боялся. А тут, Киллер, в полночь взвыл от страха. Дернул со двора, волоча за собой здоровенную будку, словно его кипятком ошпарили. Потом Киллер так прыгнул, что цепь железную оборвал начисто. Так с цепью и сгинул в неизвестном направлении. После того, я его больше и не видела…

Кирилловна смолкла, торжественно оглядев присмиревших слушателей.

– А что псину твою так напугало? – не выдержала одна из теток.

Кирилловна только этого вопроса и ожидала, чтобы продолжить свою историю:

– Я женщина одинокая, меня любой обидеть может…Но, у меня на такой случай есть ружьишко, которое ишшо от мужа маво осталось. Я за ружжо, и на крыльцо выскочила. Второпях, даже зарядить его забыла…Гляжу, за забором, по улице, в ночном тумане всадник скачет, мимо маво двора. А только всадник тот не простой…

Кирилловна опасливо огляделась по сторонам, быстро перекрестилась и понизила голос:

– Всадник-то, проскакавший мимо, был похож на татарина…На башке шапка мохнатая, в руке сабля кривая… Такими татаровей на картинках изображали, в книжке по истории.

– Какай еще татарин? Отколь здеся татарин, с саблей кривой взялся? – тоже шепотом загудела, словно трансформаторная будка здоровенная, двухметровая баба Сонька Камышова.

– Отколь, отколь, – передразнила Кирилловна Соньку Камышову. – Не знаю я, отколь он взялся, лично я, у него спрашивать побоялась…

– Кирилловна, почем знаешь, что это был татарин?

– Так он же, увидев меня, завертел саблюкой над головой, и прокричал: «Якши, якши»! Это по-татарски значит – «хорошо, хорошо»…

– Господи, теперь крышка нам, – закатила глаза худая, как жердь женщина со странным и смешным именем Шушаника Борисовна.

Дед Митяй насторожился, из-под ушанки, ловко высунулось тонкое, хрящеватое ухо, перехватывая интересную беседу.

– Ой, врешь ты, Кирилловна, – отмахнулась пухлой ручищей Сонька Камышова.

– Да, зачем мне врать? – обиделась Кирилловна. – Говорю так, как своими глазами видела…

– Я, почем знаю, зачем ты врешь, – пожала мощными плечищами Сонька Камышова.

– А я, верю Кирилловне, – момент был самый подходящий, чтобы вклиниться в интересную беседу, и дед Митяй не упустил такую возможность.

– Во, еще одним вралем стало больше, – хмыкнула Сонька Камышова. – Тебя только не спросили Митяй, верит он, или не верит…

– Сам видел, в лесу, и татар монгольских, и витязей русских, – ничуть не смущаясь, продолжил дед Митяй. – Дело то в чем? Наша деревня, Гнилушки находится в аномальной зоне. Все дело в небольшом разломе, который находится под нашей деревней, в земной коре. Из-за него проклятого и все беды у нас.