Черным по черному

Не кобенься, ты гордыню спрячь,
Что? Какого зверя не будить?
Больно ты парнишечка горяч,
Я тебя сумею остудить.
У меня в кармане финский нож,
У меня язык, как помело,
Не смогу базаром, ну и что ж,
Нож тебе засуну под ребро.
Видишь тех исколотых ребят,
Это все со мною – кореша,
Свистнуть их, пусть тоже поглядят
На тебя, в натуре, плохиша.
Ты чего парнишечка затих,
Ведь хотел мне что-то отвечать,
Отвечай, но знай, ведь я же псих,
Мне плевать кого ножом кромсать.
Что-то ты парнишка задрожал,
На тебе лица по-ходу нет,
Как бы ты подлец не убежал…
Но смотри, догоним и привет.
Ладно, звать не буду корешей,
Чтоб ты не мочился по ночам.
Дай-ка лучше братка пять рублей,
Разойдёмся с миром. По рукам?
Десять? Вот и чудно, молодец.
Честный фраер, вижу по глазам.
Не стучи ментам, а то конец…
Ну, беги до дому, корефан.

Ты меня пригласил в этот храм

Ты меня пригласил в этот храм, и я знаю зачем,
Ты собрался убить меня здесь, среди стен золотых,
Ты играешь без правил, не брезгуешь ты ничем,
И тебя не смущают высокие своды и лики святых.
Краем глаза я вижу тебя, по спине холодок,
Безобразная жёлтая пасть и звериный оскал.
Расстоянье ко мне ты покроешь в один прыжок,
Ты готов, ты напрягся до боли и всё рассчитал.
Мои нервы, витые из нитей стальных, напряглись,
Не сломал бы ты зубы о крепкую шкуру мою,
Мы ведь тоже на этой суровой земле родились,
И не в сладкой дремоте прошли эту школу свою.
Мои руки, что могут быть нежными, как облака,
Стали твёрже ветрами отточенных каменных скал,
И погасли глаза, и лицо посерело слегка,
И уже не улыбка на тонких губах, а такой же оскал.
Я готов к этой битве, ну что же ты медлишь, давай,
Начинай, пока кровь не утратила свойства течь,
В этот миг мне плевать, что потом, или в ад, или в рай,
Не тяни, хоть крупицу святого позволь мне сберечь.
И заплакали свечи, горячие слёзы роняя на каменный пол,
И на старых иконах святые закрыли ладонью глаза,
Они знали заранее, что меня ждёт и зачем я пришёл,
Но никто даже шёпотом мне ничего не сказал.
И от мысли, что смерть неизбежна умчался страх,
Те, что ждали конца в удивленьи открыли рты,
В голове прояснилось, утроилась сила в руках,
И я понял одно – ты не выйдешь из темноты.
Вот уже через мутные стёкла струится рассвет,
И охрипший петух на заборе свой клич прокричал,
И победе своей я не радуюсь, вовсе нет,
Ты решительный, умный и сильный, но ты не напал.

Длинный, узкий, тёмный коридор

Длинный, узкий, тёмный коридор,
Где-то в том конце горит свеча,
По стене колеблется узор
От слепого, лунного луча.
Тишина и мрак кругом и вот –
Прямо в ухо мерзкий хохот сов.
Стынет в жилах кровь, немеет рот
От шуршанья собственных шагов.
За спиною явно кто-то есть –
Мне в затылок дышит горячо,
Надо будет просто на пол сесть,
Если вдруг ухватит за плечо.
Боже мой, да он там не один –
Слышу тихий, частый топот ног,
И луна дырявая, как блин
Скалится мне в чёрное окно.
Только бы не глянуть мне назад,
Только бы вперёд не побежать,
Безобразный нечистей парад –
Лучше смерть, чем это увидать.
Паутина липнет к голове,
По лицу течёт обильный пот,
Вдалеке мерцает свечки свет,
Лишь свеча избавит и спасёт.
Как-то, я отрёкся от грехов
И, с того момента до сих пор
По ночам, до первых петухов
Прохожу я этот коридор.

Проведи мне черту

Проведи мне черту между синим и голубым,
Укажи мне рубеж между старым и молодым,
Где кончается море, а дальше идёт океан,