Лабиринт. Сюрреалистичная повесть

Мне приносят оливье, обрезанные куски хлеба и кофе с маленьким пирожным. Рядом вырастает худая фигура.

– Свободно?

У незнакомца бритая голова, сплошь покрытая узорами татуировки, как в морозный день на стекле.

На сцене появляется не первой свежести дама в стрингах, и в зале чувствуется весёлое оживление. Плоские груди мелко трясутся в такт движению, которое женщина пытается изобразить, лениво вращаясь вокруг шеста. Толстый слой грима покрывает узкое лицо с ярко накрашенными, полными губами и большими накладными ресницами. Фигура далеко не идеальна, но для такого заведения сойдёт.

Женщина отчаянно зевает с утомлённым видом, продолжая двигаться, как в замедленной киносъёмке. Дама садится на корточки, что-то разглядывая на полу под неумолкающий свист и улюлюканье зрителей с пивными кружками в руках, поправляет сползающие трусики, пока, наконец, кто-то не приносит стул, и женщина облегчённо садится, потирая ноги.

Усталую труженицу сменяет бомжеватого вида мужчина в фуражке с лакированным козырьком. Худая шея обмотана толстым шарфом, концы которого болтаются в районе колен.

Мужчина начинает петь, как человек, недавно выучивший слова. Ему приносят микрофон, и мужчина долго стоит с задумчивым видом, о чём-то размышляя. Хриплый голос дребезжит, и микрофон разносит по залу глухое сопение.

– Уютное местечко, не правда ли?

Татуированный человек с интересом смотрит на меня.

– Я у вас спички покупал.

Он достаёт коробок с надписью «Трюизм».

– Да, – вынужден я констатировать очевидный факт. – Были такие…

– Вы мне счёт выписали и накладную. Сходил, оплатил в кассу, а потом на складе получил, правда, пришлось в очереди постоять немного.

– Честно говоря, не помню, – наморщил я лоб. – Много людей приходит: кто за спичками, кто за мылом, кто за туалетной бумагой…

В это время на сцене появляется второй участник, и персонажи исполняют дуэтом песню, где можно услышать часто повторяющиеся слова: река… любовь…

– О чём они поют? – заинтересовано говорит мужчина. – О любви к реке?

– Думаю, речь идёт о реке любви. Возможно, несчастной, – добавляю, глядя на унылые лица, которые уже просто бормочут что-то.

Кто-то из посетителей догадался поднести артистам кружку пива, и, быстро опорожнив сосуд, они с новой силой продолжают хриплое исполнение шлягера.

Хмельной дуэт сменяет женщина с печальным лицом. Высокий разрез длинного платья оголяет ноги в ажурных чулках. Изящная шляпка с пушистым пером, тонкие перчатки.

Грустно взглянув в зал, она что-то тихо шепчет в микрофон. Пьяный посетитель ломится, чтобы засунуть бумажные купюры в женские чулки, и та охотно подставляет ноги. Руки тянутся со всех сторон, возникает потасовка. Лёгкий мордобой стремительно превращается в классическую драку, и в воздухе начинают летать посторонние предметы.

Я с трудом уклоняюсь от мелькнувшего рядом стакана. Рядом пробегает супермен, пытаясь на ходу ударить мужчину, но тот вовремя нагибается, и человек летит в обратную сторону. По столу проезжает тело, оставляя за собой кровавый след из разбитого носа, и я вынужден немного отстраниться, чтобы длинные туфли не порвали одежду.

Чьи-то руки хватают меня за волосы и тащат назад, однако мужчина вовремя пресекает подобную самодеятельность мощным ударом. Голова свободна, и я снова занимаю вакантное место за столом.

Битва постепенно затихает, сил больше нет. Усталые участники с трудом расходятся по местам, слышатся удовлетворённые стоны.

– Нормально провели время, – мужчина прикладывает ложку к опухшему глазу. – Кай Калиосто.

Мы осторожно пробираемся среди отдыхающих на полу посетителей. Вслед за нами тянутся к выходу уцелевшие гладиаторы. Кто-то не может идти сам, и его ведут под руки случайные друзья. Спотыкаясь, они падают, но, с трудом поднявшись, упрямо продолжают движение.

– Быстро, – встречает нас швейцар. – Как отдохнули?

– Неплохо, – протягивает мужчина чаевые. – У вас не найдётся очков, Янус?

– Конечно, как всегда.

Швейцар достаёт из коробочки металлическую оправу с тёмными стёклами.

– Подарок от заведения! – раздаёт он всем пострадавшим средство прикрытия. – Приходите ещё.

Люди в чёрных очках медленно расходятся, постепенно растворяясь среди прохожих, скрываясь в узких переулках и подъездах домов, просто пропадая среди кустов ближайшего парка.

Мы подходим к высокому дому из стекла и бетона. Удобный лифт возносит под крышу небоскрёба, и длинный коридор заканчивается железными дверьми с красивой ручкой из стали.

– Кира?

Я удивлённо смотрел на девушку. Эта была квартира, куда мы пришли из клуба.

Кира подошла к прозрачной стене, пристально вглядываясь в черноту ночи, заполненную разноцветными гирляндами огоньков городских трасс. Внизу раскинулся огромный город, переливающийся всеми цветами радуги.

Послышался громкий звонок в дверь. Я оглянулся, и в этот момент пространство начало скручиваться в гигантскую воронку. Меня стало неудержимо затягивать внутрь, всё перемешалось: небо, земля, дома, огни…

Глава третья

Кто-то негромко храпел. Я нехотя открыл глаза, постепенно привыкая к лёгкому полумраку. На улице был день, но лучи света с трудом пробивались через плотные шторы небольшой комнаты. Моё тело лежало на кровати рядом с шикарной женщиной.

Я осторожно приподнялся, пытаясь рассмотреть лицо, и обессилено рухнул на подушку. Это была Эльвира Плетьевна! Женская рука потянулась к моим ногам, и я поспешно откатился к стене. Эльвира Плетьевна нехотя повернулась.

– Пациент, вас разве уже выписали?!

– Разумеется, – буркнул я, созерцая около своего носа большую грудь.

Женщина скептически оглядела меня.

– Ну, что же, приступим к процедурам.

– У меня нет сил, – честно признался я. – Извините.

– Это поправимо, – бодро произнесла Эльвира Плетьевна и потянулась к висевшему на стене дорогому хлысту с перламутровой ручкой. В тонкий жгут были вплетены серебряные нити. – Сейчас поднимем ваш потенциал.

Я быстро скатился с кровати, стараясь держаться в отдалении от искусно мелькающей плётки. Похоже, женщина изучала восточные техники единоборств.

– Пациент, что с вами? – разочарованно произнесла Эльвира Плетьевна. – Немедленно ложитесь обратно, мы ещё не закончили процедуры…

– Мне необходим перерыв для поднятия формы.

– Пациент, – нравоучительно сказала Эльвира Плетьевна. – Читайте Фрийда!

Я невольно взглянул на свои голые ноги.