Конфетти

С вином ли, без вина пьянит меня она!

Невиноватая я!

Я пью вино, как воду из ручья.

Но в пьянстве этом виноват не я.

Вина, друзья, конечно же Хайяма.

Как с ним не пить, ведь выпивка моя!

Железные аргументы

Хайям, на днях, мне жертвуя ферзя,
Сказал: «У праведника пресная стезя.
А время глупостей короткое, как вспышка.
Так плотно сковывают всякие «нельзя»,
Как-будто жить нам предлагается два века.

Ведь право выбора даётся человеку,
Чтобы в конце пути сказать:
«Друзья!
Пускай теперь чертями мне грозят.
Но я любил, и был всегда любимым.
И значит жизнь не пролетела мимо.
Ну а раз так, жил не напрасно я!»

Хороший получился вечер

Позавчера вновь приходил Хайям.
С порога бросив: «Время выпить нам!»,
Он из кошёлки выудил пиалу.

Я взял бутылку лучшего вина.
На утро, не оставив чем лечиться,
Налил по полной. Нам ли мелочиться?
И мы, конечно, выпили до дна…

Пока в вине маячила свеча,
Хайям мне на вопросы отвечал,
Которых накопилось слишком много.
Я слушал, уважительно молча.

На мой вопрос: «Что белого белей?»
Хайям решительно потребовал: «Налей!»
И, отхлебнув, сказал: «Душа младенца
Белей и легче пуха тополей».

«Так пить или любить?» – я продолжал.
«Любить, конечно, пока плоть свежа.
Это вино со временем лишь круче,
А человек ржавеет, как кинжал,
Который на ковре висит без дела.
Да, кстати, а бутыль-то опустела» —
Заметил он, и губы облизал…

Ещё мы говорили обо мне.
Искали истину в полусухом вине.
Но закрома под утро опустели…

Я провалился в облако постели…
Ну а Хайям исчез в волшебном сне.

Се ля ви, любезные

Пусть философствует учёный муж седой.
Жизнь коротка. Все правила – отстой!
А молодость – прекрасное мгновенье.
Не забалуешь с длинной бородой.

И хоть случается, что колет бес в ребро,
На бороду рассыпав серебро,
Второй раз драму называют фарсом.
Ведь ни за что не долетит до Марса
Подёрнутое ржавчиной ядро!

Завидное постоянство

«Чем дольше слушать водопады фраз,
Тем сладостнее кажется рассказ» —
Тактично резюмировал философ,
Спасая свои уши всякий раз,
Когда очередной «борец за счастье»
Расшаркивался, накаляя страсти,
И фанател от любопытных глаз.

Немало лет промчалось с той поры.
Но и сейчас неглупый говорит:
«Политики – лгуны и лицемеры».
Не изменились правила игры.

Аррани Атааллах

Дорогие друзья, хочу познакомить вас с творческим наследием уникального персидского поэта и мудреца Аррани Атааллаха, жившего в пятнадцатом веке в городе Шемахе, современный Азербайджан.

Первые переводы с арабского его чудом сохранившихся стихов сделал Теодор Адамович Шумовский в период с 1936 по 1938 годы. Напомню, что Теодор Шумовский был учеником самого Игнатия Юлиановича Крачковского. К сожалению, основные переводы, как и оригинальный текст Аррани, сгорели в блокадном Ленинграде, и Шумовскому пришлось по памяти восстановить утраченное в огне войны. И хоть до нас дошло очень немного стихов Аррани, всё же у вас есть возможность судить о необыкновенной мудрости и поэтичности этого удивительного человека. Приведу несколько рубаи как в переводе Теодора Шуховского, так и в моём. Наслаждайтесь.

***