Русские. 1812–1814. За Родину!
Командир французского 23 конно-егерского полка Марбо, первостатейный лжец и фигляр (на записки которого, впрочем, ссылаются некоторые серьезные историки), без стыда живописал, что его егеря напали на спящих русских, а Кульнева поразил саблей в горло один из офицеров полка. Французский петушок прокукарекал!
Дивизия генерала Вердье, преследовавшая русских, торжествовала совсем недолго. Стремительно наступая, она, повторяя ошибку русского авангарда, оторвалась от основных сил своего корпуса и натолкнулась на самого Витгенштейна. Картина зеркально повторилась. Под натиском русской пехоты и кавалерии, теряя множество людей от огня артиллерии, дивизия Вердье стремительно покатилась назад и увлекла за собой остальные дивизии Удино, который, сжигая мосты на реках, спешно стал отступать к Полоцку.
До гродненских гусар дошла весть о гибели шефа полка. Ярость и стыд рвали души. Гусары вместе с рижскими и ямбургскими драгунами до последнего прикрывали отход авангарда своего корпуса. Отступив по мосту за Дриссу, дрались за русские батареи у Сивошиной, дали пехоте привести себя в порядок, честно выполнили свой долг. Сейчас обе стороны готовились к продолжению сражения. Перед гусарами стояли густые батальонные колонны французской пехоты, железная стена из кирасир дивизии генерала Думерка, полки легкой кавалерии.
Перед строем появился командир гродненцев полковник Ридигер. Указывая саблей на французов, он крикнул: " Братцы! Отомстим за гибель нашего начальника!». Ему никто не ответил, но гусары сами, без команды, молча тронулись с места и, набирая ход, ринулись на латников. С фланга их поддержали два эскадрона гвардейских драгун и улан. Кирасиры дрогнули и сразу начали поворачивать лошадей, но все уйти не успели. Удар был страшен, в плен никого не брали, рубились остервенело. В этот момент гусары могли разнести не полк, а всю дивизию Думерка. В этой сумасшедшей атаке, в суете кавалерийской сшибки Владимир Данилов никак не мог выбрать противника. Тот, на свою беду, нашел его сам и теперь лежал в траве с рассеченной головой. Как уже говорилось, Владимиру не пришлось участвовать в сражении под Вилькомиром 16 июня, где четыре эскадрона гродненцев вместе с другими частями арьергарда Кульнева бились с французами. Так что, сражение при Клястицах стало для корнета боевым крещением. Уроки фехтования, полученные от брата, и полтора года службы в полку не пропали даром. Отразив с размаха колющий удар палаша, Владимир вдогонку молниеносно обрушил свою саблю на каску неповоротливого кирасира…
Не останавливаясь, раз за разом сбивая противника с позиций, русские ворвались в Сивошино, перебрались через Дриссу, миновали страшное дефиле, где попал в мясорубку русский авангард, заняли Боярщину.
Тело генерала Кульнева было найдено и предано земле. О талантливом командире, храбреце и любимце солдат, скорбела вся русская армия, потерявшая в этой войне своего первого генерала.
Сражение при Клястицах было безоговорочно выиграно сорокачетырехлетним Витгенштейном. Уступая Удино в численности войск и боевом опыте, находясь под угрозой окружения тремя французскими корпусами, он не спасовал, атаковал сильнейший из них, сумел решительными действиями отбросить противника с петербургского направления и причинить ему значительный урон. Его заслуженная победа была отмечена Александром I, который выразил генералу свою глубокую признательность и щедро его наградил.
________
К костру, у которого сидели Владимир и его эскадронные товарищи, подъехал смугловатый, с характерным грузинским носом с горбинкой, поручик, которого бурно приветствовали офицеры. Гусар легко соскочил с коня и подошел к костру, обнял ротмистра, обменялся рукопожатиями с остальными. Принял кружку с горячим чаем и расположился рядом с Владимиром. Потолковав о полковых делах с ротмистром, поручик откланялся. Когда в ночной мгле стих цокот копыт, ротмистр поведал историю поручика.
– Как вы, наверное, знаете, сему достойному офицеру, Цитлятдзеву Павлу Александровичу, после Клястиц был поручен поиск на той стороне – мы видели, как он отъезжал. Взяв с собой 13 гусар, он направился в сторону Дриссы. Увидев партию французов из сорока человек на лесной дороге, он их неожиданно атаковал и всех повязал. Они и пикнуть не успели. Отправил их с тремя гусарами в Клястицы, а сам еще два дня рыскал за Двиной. Идет там транспорт в два десятка фур и двести человек в конвое. Идут и в ус не дуют. Ну, а тут и наш поручик ударил, да так, что 160 человек сразу руки подняли. За три дня Цитлядзев с дюжиной гусар и одним унтером полонил 200 французов. Яркий пример для всех нас, господа, как надо воевать!…
После русской победы в сражении при Клястицах, Наполеон не уставал напоминать Удино о крайней важности сдерживания Витгенштейна и охраны по Двине коммуникаций основных сил Великой армии, двигавшихся к сердцу России.
Маршал Макдональд, действуя в Прибалтике, захватил Динабург и осаждал Ригу, которую защищал генерал Эссен. Пруссаки у Риги, впрочем как и русские, особой активности не проявляли, первые – ждали осадную артиллерию, а Эссен ссылался на малочисленность гарнизона. Происходившие стычки каких-то серьезных результатов сторонам не приносили. По Двине периодически курсировали русские канонерки и обстреливали позиции противника.
Второй и Шестой армейские корпуса численно превосходили корпус Витгенштейна, но тот медленно, но упорно продвигался к Полоцку, одновременно поджидая подхода Финляндского корпуса Штейнгеля и Петербургского ополчения. В то же время по обеим берегам Двины действовали русские «летучие» армейские отряды. Недалеко от Динабурга произошло первое столкновение знаменитых прусских лейб-гвардейских» черных гусар», наводивших страх на врагов еще во времена Семилетней войны, с русской кавалерией. Отряд майора Изюмского гусарского полка Бедряги в составе 120 гусар и казаков атаковал эскадрон пруссаков. Пол сотни немцев попали в плен, еще столько же были убиты. Русские потеряли лишь трех лошадей. Одним из «летучих» отрядов командовал подполковник Непейцын, потерявший ногу еще во время осады турецкого Очакова, вышедший в отставку, но вернувшийся в строй с началом наполеоновского вторжения. Отряд, состоящий из трех эскадронов драгун, нападал на мелкие гарнизоны и фуражиров, отбивал обозы, уничтожал или брал в плен мародеров. За проявленный героизм Непейцын был награжден орденом Св. Георгия 4 класса, получил чин полковника, позднее был в этом же чине зачислен в гвардейский Семеновский полк, с которым дошел до Парижа.
30 июля авангард корпуса Витгенштейна вышел к притоку Двины неширокой, но глубокой в крутых берегах речке Свольна. Командование корпусом вместо заболевшего командира принял на себя начальник его штаба генерал-майор Довре. Французы занимали позиции на левом берегу реки, выставив сильные батареи. На правом берегу были оставлены их фланкеры, которые контролировали подходы к позициям от деревни Свольна до деревни Острый Конец. В первой линии стояла 6-я пехотная дивизия опытного 60-летнего генерала Леграна, за ней – пехотные дивизии Вердье и Мерля, легкая кавалерия и 3-я дивизия кирасир Думерка.
Гродненские гусары, заметив впереди фланкеров, построились по-эскадронно и рысью пошли вперед. Французы стали сбиваться в кучки и с близкой дистанции встретили частым огнем, затем стали быстро отступать к реке. Гусар поддержал казачий полк и вместе они вылетели на околицу Острого Конца. Французы засели в домах и выбивать их оттуда оказалось делом чрезвычайно трудным. Не особенно разгуляешься верхом на коне среди заборов и разных построек. Кроме того, с противоположного берега открыла огонь вражеская артиллерия и по мосту на помощь фланкерам стала переходить многочисленная пехота. Гродненцы и казаки были вынуждены отойти от деревни и стали ждать поддержки на более или менее безопасном расстоянии. Все больше французов накапливалось в деревне и они уже были готовы атаковать и отрезать от своих левый фланг русского авангарда, когда на них посыпались снаряды с батарей, срочно установленных по приказу Довре у деревни Пожарище. Колонны французов из 26-го легкого полка, уже было изготовившиеся к атаке, заколебались. В еще большее расстройство их привел огонь внезапно появившейся перед ними 14-й батарейной роты. А, когда они все-таки, решились наступать, их атаковали 2 эскадрона Сводного кирасирского полка, Ямбургский драгунский, Эстляндский и Тенгинский пехотные полки, которые привел командир авангарда корпуса генерал-майор К.Ф.Казачковский. Удар поддержали гродненцы и казаки. Французы не выдержали и, неся большие потери, поспешно ретировались на левый берег Свольны. Они успели зажечь деревню и мост, после чего боевые действия на этом участке прекратились.
После этого Казачковский со своим отрядом обратился к правому флангу и атаковал деревню Свольна, стоящей, так же как и Острый Конец, на правом берегу одноименной реки. Здесь уже действовали артиллерия, Пермский пехотный полк, сводный гренадерский батальон и два эскадрона кирасир. Перестрелка все более и более усиливалась. Батальон французской пехоты, защищавший мост в Свольне, еле держался и уже был готов отступить на левый берег под защиту конных егерей бригады Костекса и кирасир Думерка. Русские это почувствовали и усилили натиск. Пермский пехотный полк в рукопашной стал очищать деревню. В этот момент со стороны Острого Конца подошла пехота Казачковского и без приказа атаковала с правого фланга французов. Те не выдержали этой яростной атаки, оставили деревню и бросились на мост. За ними в пылу атаки на левый берег, не обращая внимания на сильно укрепленные позиции противника перед собой, перебежали стрелки Эстляндского и Пермского полков. Половина французов была загнана в реку, многие из них перетоплены. За мостом русские сразу были встречены губительным орудийным огнем, а затем на них обрушились кирасиры Думерка. За бесшабашную удаль пришлось расплачиваться кровью. Латники врезались в расстроенную толпу русских пехотинцев и засверкали палаши. Часть стрелков была отрезана и попала в плен, часть бросилась через мост обратно в деревню. Кирасиры увлеклись и атаковали русскую пехоту уже на другом берегу.
Командир гродненцев подполковник Ридигер после удачного дела на левом фланге спокойно возвращался со своими эскадронами к основным силам авангарда корпуса, когда заметил избиение французскими кирасирами нашей пехоты. Прозвучала команда и гусары, переходя с шага на рысь, а затем в галоп, понеслись в гущу боя.
Владимир Данилов шпорами бодрил Марса и тот, вытянув вперед шею и раздувая от возмущения ноздри, все ускорял свой бег. Он стал уже настоящим боевым конем, с яростью и нетерпением ждал столкновения с врагом. Два шрама от французской сабли, полученные в бою, придавали огня. Ласковый и послушный вне строя, сейчас Марс наровил все делать сам. Владимиру иногда даже казалось, что конь как-то по-дружески сам исправляет его ошибки в выездке. «Чертовщина какая-то!» – про себя думал корнет и невольно улыбался.
«Ну, вот и французы!». Кирасиры вошли в раж и не сразу заметили угрозу. Лишь метров за пятьдесят они стали разворачивать коней вправо, но перестроиться не успели и были смяты. По болотистому берегу реки Владимир погнался за кирасиром и достал его своей саблей. Клинок отлетел от кирасы, но удара хватило, чтобы француз, уклоняясь от него, потерял стремена и рухнул в воду. В ней уже прохлаждалось с десяток его товарищей, сброшенных с крутого берега гусарскими дротиками. Остальные, показав тыл, устремились по улице Свольны к спасительному мосту. Еще когда кирасиры гонялись по деревне за русскими стрелками, 1-я гренадерская рота Пермского полка, вызвавшаяся с подпоручиком Дружининым в полном составе пойти» охотниками», по команде майора Тарбеева засела в домах и за забором помещичьей усадьбы и теперь ружейным огнем в упор провожала кирасир.
Гусары преследовать их не стали. За дело взялась опять русская артиллерия. Ядра и гранаты посыпались на французскую кавалерию и неприятельские батареи. Конные егеря 23-го и 24-го полков, и так в течении дня серьезно пострадавшие от орудийного огня, вслед за кирасирами были отведены назад. Ночью войска Удино снялись с позиций на реке Свольна и начали отступать к Полоцку. Русский Первый отдельный корпус, несмотря на то, что значительно уступал французам в численности, одержал очередную победу и заставил Удино отказаться от исполнения приказа Наполеона о вытеснении Витгенштейна за Двину дальше на север.
В первые дни августа, зная, что уступает противнику в числе войск почти на треть, Витгенштейн решил продолжить наступление, взять Полоцк и отбросить неприятеля на правый берег Западной Двины. Удино уже начал отвод части своих войск и обозов за реку, но отдавать Полоцк не собирался. Город был хорошо укреплен, с севера прикрывался рекой Полотой, войск с приходом баварского корпуса генерала, без пяти минут маршала, Гувиона Сен-Сира вполне хватало. Баварские дивизии и кавалерийскую бригаду Корбино Удино расположил у деревни Спас на своем правом фланге и в центре, левый фланг защищала дивизия Леграна, в Полоцке в резерве стояла дивизия Мерля, на левом берегу Двины в полной готовности ждали своего часа дивизия кирасир Думерка и пехотная дивизия Вердье.
Утром 5 августа баварцев атаковал авангард русского корпуса под командованием генерала Властова в составе двух пехотных и одного егерского полка и вытеснил их за Полоту. Были заняты несколько каменных построек в Спасе вокруг иезуитского монастыря. Этот монастырь был скорее укрепленный замок за толстыми стенами и стал важным опорным пунктом противника. Артиллерия русского авангарда усилила огонь, но баварцы продолжали удерживать большую часть деревни. Бой шел с переменным успехом, но постепенно русские стали одолевать и оттеснили противника за овраг, который пересекал деревню. Одновременно в центре на стыке двух неприятельских корпусов начал отступать французский 26-й легкий полк из дивизии Леграна. Возникла угроза того, что баварский корпус будет отрезан от войск Удино. Маршал вовремя оценил ситуацию и на свой правый фланг начал быстро перебрасывать подкрепления. Баварская артиллерия была усилена французской. Удино лично прибыл к Спасу и остановил отход одной из баварских колонн. Когда положение стабилизировалось, при возвращении в Полоцк маршал попал под огонь русской артиллерии и был серьезно ранен картечной пулей в плечо. Командование перешло к генералу Сен-Сиру.
Полки 6-го армейского корпуса привели себя в порядок и перешли в контрнаступление. Русские отбивались, но положение их левого фланга становилось угрожающим. Тогда Витгенштейн снял из центра своей позиции три пехотных полка, полуроту артиллерии и направил их к Спасу, где они остановили баварцев, но деревню пришлось покинуть.
Заметив, что русские ослабили свой центр, в наступление перешла дивизия Леграна. Дважды она атаковала и оба раза с потерями откатывалась назад из-за мощного огня русских батарей и штыковых контратак батальонов егерей, Тульского, Навагинского и Эстляндского пехотных полков.
Остаток дня прошел во взаимных атаках в центре вдоль невельской дороги и в районе Спаса по правому берегу Полоты. С обеих сторон активно действовала артиллерия. К ночи бои затихли. Стороны остались на позициях на которых утром начинали сражение.
Генерал Сен-Сир ночью собрал военный совет и объявил о том, что атакует русских. Он ошибочно полагал, что те имели превосходство в силах и поэтому решил, применив военную хитрость, атаковать их неожиданно, застать врасплох. Утром 6 августа франко-баварские войска пришли в движение. С места начали сниматься обозы и уходить в сторону Полоцка. За ними, как бы в прикрытие, тронулась французская 8-я пехотная дивизия. Поднялись тучи пыли, которые закрыли для русских расположение войск Сен-Сира. А они в это время, вовсе не думая уходить, быстро проводили перегруппировку своих сил. Налево к Спасу переместилась дивизия Леграна еще более усилив баварцев, ее место на левом фланге заняла перешедшая Двину дивизия Мерля. 8-я пехотная дивизия генерала Валантена, сменившего тяжело раненого накануне Вердье, оставив обозы, вернулась в центр и была дополнительно усилена легкой кавалерией. С левого берега Двины на позиции была переброшена почти вся артиллерия корпуса Удино. Вряд ли для русского командования все эти перемещения и значительное усиление противника напротив нашего левого фланга остались незамеченными, но войск не хватало и дополнительные силы туда переброшены не были. Именно на русский левый фланг и был обрушен главный удар.
В пять часов вечера заговорила вся французская артиллерия и против 5 русских полков у Спаса двинулись 5 французских и 11 баварских пехотных полков. Сопротивление почти сразу было подавлено и русские, несмотря на переброшенные подкрепления и после своих нескольких отчаянных контратак, были отброшены подавляющими силами противника к опушке леса у деревни Присменицы, где располагался штаб Витгенштейна. Одновременно в центре начала наступать французская 8-я пехотная дивизия. Генерал -майор А.Ю.Гамен пытался ее сдержать с семью пехотными батальонами и в результате ожесточенной штыковой контратаки отбросил назад. Вовремя своих поддержала тяжелая кавалерия. Два запасные эскадрона Кавалергардского и Конного полков под командой полковника Протасьева несколькими атаками расстроили одну из неприятельских бригад. Лишь твердость одного из французских пехотных полков остановила русскую конную гвардию. Противники вернулись на свои прежние позиции, но стрелки не переставая продолжали вести свое смертельное состязание.
Французы еще более усилили огонь своих батарей, вновь пошли в наступление и Гамен был вынужден отойти к тем же Присменицам. Мызу удержать не удалось и русские с потерей семи орудий были отброшены еще севернее к Ропно. При отходе генерал Гамен был дважды контужен и без сознания вынесен солдатами с поля боя.
На русском правом фланге атаки французов были отбиты Тенгинским пехотным полком. Когда его попытался атаковать неприятельская бригада легкой кавалерии Корбино, по ней ударили эскадрон кавалергардов, эскадрон гродненских гусар, два запасных эскадрона кирасирских полков Его и Ее Величеств и гнали ее до позиций французской кирасирской дивизии в предместье Полоцка. Во время отступления кавалеристы 7-го конно-егерского полка проявили необыкновенную сноровку и только благодаря этому сумели избежать полного разгрома. Серьезно пострадали также 20-й конно-егерский и 8-й польский уланский полки. Кирасиры по ходу атаковали французскую пехоту и захватили 15 орудий. Два были ими увезены, а остальные, из-за отсутствия упряжных лошадей, заклепаны и брошены на месте.
Вечером 5 августа эскадрону поручика Мишковского, где служил корнет Данилов, который весь день со своим батальоном был в деле, была поручена охрана брода в Полоте в семи верстах севернее деревни Спас. Также гусары должны были вести разведку и следить, чтобы французы не вышли незаметно в тыл левому флангу русских войск. Ближе к Спасу у наведенного еще два дня назад моста через Полоту расположилась рота Павловского гренадерского полка.
Ночью гусары пришли к броду. На той стороне реки было тихо, лишь в верстах в двух за рекой мигали огоньки костров баварцев. Поручик Мишковский распорядился выставить пикет, а остальным гусарам отдыхать. Владимир намотал на руку конец аркана, купленного как-то у казака, и, привязав другой конец к ослабленной подпруге Марса, отпустил его пастись. Сам же улегся под ветлой на неостывшую после знойного дня землю и мгновенно заснул.
С первыми лучами солнца округа наполнилась громким щебетанием птиц. Корнет поднялся и сам повел Марса на водопой. Под берегом вспугнули стайку пескарей, метнувшихся в траву. На песчаной отмели под тонким слоем воды переливались на солнце одетые перламутром мелкие черные камешки. Такие же, в сейчас уже казавшемся далеком детстве, Володя с деревенскими друзьями находил в Жуковском ручье и собрал их целую корзину. Кольнула мысль:" Как там сейчас в Жукове? Сегодня Яблочный Спас. Матушка понесет освящать в церковь яблоки».
Выстрел прозвучал неожиданно. Над кустами на противоположном берегу взвилось облачко дыма и мелькнула фигура баварского стрелка. Данилов подхватил повод и пригнувшись стал бегом выводить коня из-под обстрела. Затрещали новые выстрелы, в перестрелку ввязался пикет. Через несколько минут стрельба также внезапно прекратилась, как и началась.
За рекой как-будто все вымерло. Лишь иногда с поля вчерашнего сражения доносилась редкая ружейная пальба. Что там происходило, с поста было не рассмотреть, но было ясно, что перестреливались лишь фланкеры, до настоящего боя дело не доходило. Гусары обсуждали – будет ли сегодня смена или придется еще один день кормить озверевших слепней на реке.
Мишковский хотел уже направить Ридигеру вестового напомнить о своем эскадроне, но у Спаса и павловцев на мосту вдруг загремела сильнейшая артиллерийская канонада, перемежавшаяся с частой ружейной стрельбой. Гусары сели на коней и стали ждать дальнейшего развития событий. Равнина, отделявшая гусар от роты павловских гренадер, стала быстро заполняться неприятельской пехотой, которая батальон за батальоном переправлялась вброд через Полоту и стала теснить павловцев. Но растерянность от неожиданного нападения, первоначально охватившая русских, стала быстро проходить. Их артиллерия открыла сильный огонь по противнику и заставила его замедлить свое наступление. Некоторые роты не выдерживая огня были вынуждены залечь. В этот критический момент с фронта баварцев стремительно атаковали три эскадрона Гродненского гусарского полка во главе с самим командиром полка Ридигером и сводный гренадерский батальон. Баварцы были отброшены, но назад за реку возвращаться не стали, а начали обходить левый фланг русских, одновременно отсекая эскадрон Мишковского от своих, оттесняя его к реке. С другого берега гусар стал обстреливать пехота, а затем появилась баварская легкая кавалерия и понеслась на гродненцев. Поручик Мишковский, не дожидаясь полного окружения, повел эскадрон на прорыв. Сначала гусары сразу завязли в густых порядках неприятеля, но потом, крутясь как черти на сковородке, направо и налево отбиваясь от штыков и сабель, рассеяли кавалерию и заставили расступиться пехотинцев. Баварцы, сначала решившие, что гусары станут для них легкой добычей, поразились дерзостью этих» синих дьяволов» и оробели. Эскадрон Мишковского не только пробился, но и сумел приостановить наступление большой колонны пехоты из бригады генерала Беккерса.
После боя у Полоты эскадрон гродненцев вышел к своей пехоте и занял место в первой линии у леса слева от невельской дороги. Напротив строились колонны неприятельской пехоты и кавалерии. Гусары переводили дух, перевязывали раны, пили из манерок воду, приводили в порядок оружие и аммуницию. Баварский штык пробил гусарский ментик и теперь Данилов щеголял о отметиной от лихой схватки в виде приличной дыры на своем мундире. Корнет с досадой ощупывал дыру и жалел испорченный ментик. Мысль о том, что несколько минут назад он был в шаге от смерти, его почему-то сейчас не заботила. Баварцы выдвинули вперед новую батарею и начали жестокий обстрел, а затем эскадрон вновь был атакован неприятельской легкой кавалерией, не выдержал и начал отходить в лес. За Владимиром увязались сразу трое баварцев, явно намереваясь взять его в плен. Двое отстали, но третий стал догонять. Гусар осадил Марса, развернулся и встретил врага. Крутясь на месте, они наносили удары друг другу и каждый раз сабля одного со звоном отлетала от булата другого. Силы Владимира стали уже иссякать, но баварец допустил ошибку и подставился. Гусар последним усилием обрушил удар на каску своего противника и украшавший ее белый султан был срезан словно бритвой. Оглушенный баварец отпрянул в сторону, а затем дал шпоры коню и исчез среди деревьев.
Уже в лесу гусары попали под огонь наводнившей чащу французской пехоты. Вести стрельбу среди деревьев было несподручно, да и русские появились как-то неожиданно и эскадрон сумел почти без потерь прорваться к своему батальону за Присменицами.
Полуторное преимущество наполеоновских войск начало сказываться к концу дня. Сен-Сир грамотно расположил свои силы, задействовал всю артиллерию, упорно атаковал большими массами войск и ему удалось остановить продвижение 1-го русского корпуса и удержать Полоцк. Русские, в свою очередь, устояли в сражении, нанесли противнику потери сопоставимые со своими и, несмотря на неудачу в центре позиции, сумели организованно отойти с поля боя. Витгенштейн ожидал подхода значительных подкреплений – из Финляндии шла переброска корпуса Штейнгеля, формировались Петербургская и Новгородская ополченческие дружины, и в скором времени преимущество французов исчезнет. Активные боевые действия на северо-западе России прекратились
Через несколько дней после Полоцкого сражения в перестрелке на аванпостах Владимир Данилов будет ранен пистолетной пулей, чудом вывезен из-под огня и переправлен на лечение в Новгород. Несколько месяцев ему потребуется для того, чтобы встать на ноги. Он покинет военную службу, к Рождеству вернется в Москву и займется восстановлением полусгоревшего в сентябрьском пожаре дома. А в июне победного 1814 года обвенчается в ермолинской церкви с красавицей Любой Звонаревой.