Стихий безумные удары

– Вы что, вас сейчас раздавит и закопает на несколько метров!

– Что вы, старая рухлядь, понимаете. Вы нам не указ. Сидите на печке…

– Слышь, парень, – это, обращаясь ко второму, вступил в разговор другой ветеран – ты с этим не ходи! Он сейчас и себя, и тебя угробит. Он совсем не знает маршрут. Здесь все обходят этот склон сверху длинной дугой. Вон лыжня видна.

Была надежда, что второй парень образумится, и образумит первого. Второй, казалось, заколебался. Тогда первый его «подначил»:

– Ты что, струсил? Тоже, друг называется…

– Ты его за собой в крематорий не тяни! Хочешь сам угробиться, – топай!..

Второй все же решился, и двинулся вслед за первым.

– Стой! Стой, тебе говорю. Стоять, мальчишки! Пижоны! Стоять на месте! Не двигаться! Я альпинист! Старший инструктор!..

Слова не возымели действия. Они не прошли и пятидесяти метров, когда снежная трещина над ними вдруг побежала, разламывая снежный пласт. Ниже ее снег на склоне поехал, загремел и скрылся в огромном облаке белой пыли. Волна лавины накрыла «смельчаков», – они не успели даже вскрикнуть…

– О, боже мой! – седой старик в отчаянии закрыл лицо руками. Жуткое осознание страшной беды пронзило его болью.

А другой грустно произнес:

– Говорят, если идиот, – то надолго. Неправда! С лавиной так не получится! Черт их побрал…

– Пошли на метеостанцию. Надо сообщить в КСС. Теперь их останки, наверное, и за месяц не найдут.

Внизу ровным слоем белел свежий вынос лавины. Чистым белым саваном. Под перевалом «Чертовы ворота».

P.S. В.А.Борзенкова: «Это чисто художественный рассказ, основанный на событиях 1975, 1982 и еще не помню какого года. Происходившие в разных местах „недалеко“ от этих самых „ворот“: пик Черского, Лагутайские ворота, Мунку-Сардык…».

Авторы согласны, что рассказ «художественный», но основан на реальных трагедиях, – заметим, не единичных случаях! Самая последняя авария у перевала «Чертовы ворота» случилась в марте 1995 года. Погиб 1 человек (группа из Иркутска) в лавине из-за травм и удушения. Его нашли через 30 минут, но было поздно…

(По рассказу Ю.Кузнецова, 10.10.06).

Е.В. Буянов, П.П. Захаров, Ю. Кузнецов

«Подвижки»

(Рассказ документальный)

Лет десять назад (примерно в 1996) в ущелье реки Кынгарга (Восточный Саян) при подъеме по кулуару на центральную башню вершины Трехглавая группа из шести человек вызвала вроде бы «пустячную» подвижку снега на несколько метров. Пятеро благополучно съехали с этим пластом, а одна девушка оказалась около выступа борта кулуара. Ее прижало, сдавило и сломало позвоночник. Тяжелейшая травма искалечила на всю жизнь. Никто даже сначала не поверил в такой исход…

А ведь с точки зрения нагрузок все просто: если человека отодвинет, или даже отбросит большой движущейся массой, – это одно. Пусть даже равномерно сдавит со всех сторон, – человек кратковременно может выдержать значительное равномерное гидростатическое давление. Но вот если его значительная движущаяся масса прижмет с одной стороны к жесткому препятствию, – к стенке, навесу или основанию, – это совсем другое… Нагрузки возникают огромные, – при давлении в одну атмосферу это только на грудную клетку более тонны (32 умножить на 32 см – более 1000). Чтобы сломать человеку ребра, вполне достаточна нагрузка раз в пять-десять меньше (в зависимости от динамики)… Такова скрытая опасность лавин: можно и возможно укрыться от лавины за выступ или съехать в ее объятиях на небольшой скорости. Но горе и смерть тем, кто окажется между лавиной и препятствием. Даже небольшая лавина его сдавит и размажет, как муху. В отдельных случаях она может сделать это, даже не касаясь человека, – своей воздушной волной.

А насчет «подвижек» в мозгах насчет лавин хорошо однажды выразился известный лавинщик из Приэльбрусья Нурис Урумбаев, необычайно знающий и опытный. Он сказал Захарову: «Общий прогноз, конечно, сделать можно. Но, вот если я начну предсказывать точно, когда и где определенная лавина сойдет, – значит у меня не все в мозгах в порядке! „Услышишь“ такой „шиш“ от меня, – сдавай в психлечебницу, на проверку…». В последний свой выход в горы он не рассчитал, – катался на лыжах с иностранцем, оба попали в лавину и погибли. Малейшая неосторожность в общении с этими «белыми сестрами» приводит к тому, что не спасают ни знания, ни опыт…

(По рассказам Ю.Кузнецова и П.П.Захарова, 11.10.06.).

Опасность ледников

Трещины!.

…Июль 1987 года, Памиро-Алай, Матчинский горный узел, поход пятой категории сложности в составе семинара высшей туристской подготовки. До этого, за 20 лет походов я ни разу не попадал в аварию. Но в тот год казалось, что весь воздух, весь эфир были наэлектризованы от трагических событий, происходящих вокруг нас и в нескольких десятках километрах юго-восточнее, на Памире, в зоне неуверенного приема наших портативных коротковолновых радиостанций «Карат-2М».

– Авария на Утрене!..

– Авария на перевале Матча-2!…

– Погибла группа Москальцова! (Это – уже с Памира).

– Повышенная лавинно опасность!..

Постоянные предупреждения об опасности и тревожное кружение вертолетов над головой…

А горы улыбаются солнцем, манят чарующим блеском вершин, ледников, перевалов… Горы высокие, крутые, мощнее Кавказа!

Первая «ласточка» аварии посещает нас на подходе к перевалу Щуровского. Замечаю некую неуверенность в ходьбе одного из участников соседней группы и… тут же забываю. А вот врач семинара Саша Крупенчук тоже замечает и реагирует профессионально. После обследования он запрещает больному продолжать поход и вместе с ним медленно направляется вниз. Здесь возможный опасный исход был предупрежден, но группы семинара на некоторое время лишились своего врача… Этот случай – урок! Мало заметить, надо вовремя прореагировать! Прежде чем проявить свой мерзопакостный характер авария аккуратно «ходит на цыпочках»…

Более серьезно авария «показала зубы» на следующий день, в ущелье Джиптык. На подъеме к перевалу ОПТЭ мы медленно нагоняли идущую впереди группу Володи М. – такую же учебно-тренировочную «пятерку», как и наша (еще чуть впереди шла еще одна наша группа). Внезапно по всей нашей цепочке проносится тревожный сигнал: что-то случилось с идущей впереди группой. Первый возглас: «Нужна аптечка!» Сбрасываю рюкзак и бегу вперед. Возглас второй: «Нужна веревка!» Сбегаю назад, выхватываю веревку из-под клапана своего рюкзака и опять вверх, всего-то метров 100–150… Там – пожар страстей и общая суматоха. Что случилось и как? По отрывочным, невнятным возгласам начинаю понимать: кто-то упал в ледовую трещину! Да, провалились трое, в том числе руководитель группы и два идущих за ним участника! Остальные, зафиксировав конец связочной веревки, забросили в трещину конец второй и спешно готовятся вытаскивать Асю, которая в общей связке группы шла второй. Конечно, девушку надо вытащить первой («женщина немного дороже человека»), за девчат страшнее всего! Что внизу – неясно, и общая торопливость частично вызвана желанием прояснить обстановку, ведь хуже всего неизвестность!

В этот момент запомнились мельтешение, хаотичность наших действий. Лихорадочно соображаю: «…Взять руководство на себя?.. А ты хорошо понимаешь, что случилось и что надо делать? Может, кто-то из участников, присутствовавших здесь с самого начала, лучше чувствует обстановку?.. Кроме того, по возрасту и опыту здесь, наверху, я второй после Георгия Николаевича, – Гарика Худницкого, руководителя нашей группы. Сейчас и он будет здесь…» В конце концов, внутренне решаю не проявлять руководящей активности, чтобы не навредить, а просто помочь действием «в общей струе»… К краю трещины не подходим: не только опасность срыва, но и опасность сбросить вниз, на головы, куски льда и снега. Переговоры с упавшими вниз затруднены: их голоса еле слышно.

На секунду взгляд задерживается на зеленой веревке, лежащей на снегу. Один ее конец «не при деле», а второй, закрепленный на ледобуре, уходит в трещину. Это их связочная веревка, на которой повисли провалившиеся, а вытаскивать они собираются другой… Есть ли страховка? Кажется, нет… Впрочем, она, наверно, не нужна: основная веревка выдержит… И… вот здесь опять возникает некое отсутствие реакции на обстановку, а может, замедление реакции. Еще не успел «влезть» в обстановку для правильного решения и поправить действия участников. Уже через пару минут вопрос о страховке возникает вновь, но уже с ощущением ужаса и, казалось, естественного вывода: «Да, теперь „мало“ не будет… Будет, наверно, с тяжелой травмой!..»

…Впятером тянем Асю изо всех сил. Веревка идет сначала легко, потом заметно тяжелее, глубоко врезаясь в снег. Но постепенно вытягиваем и вот уже голова Аси появляется из трещины…

Внезапный хлопок! Рывок!!! И мы валимся назад! Ася опять исчезает в трещине, проваливаясь вторично!!!

Что случилось!? Оборвалась основная веревка? Нет, веревка цела! Но на ее узле вместе с карабином и ледорубом висит оторванный узел из толстой 25-мм стропы – кусок петли самостраховки. Ася пристегнулась к веревке не поясным карабином, а через эту петлю, на конце которой висел ледоруб… Тогда среди многих бытовало представление, что толстая 25-мм стропа не уступает по прочности основной веревке. Однако практика показала, что в реальных условиях нагрузки эта стропа существенно (в 2–4 раза) уступает по прочности основной 10-мм веревке. Кроме того, из-за большей, чем у веревки ширины, такая стропа уменьшает несущую способность карабинов (это замечание по результатам испытаний я слышал от Павла Самойловича Зака, который показал и фотографии разорванных на стропе карабинов)… Позже кто-то из участников заметил, что на перегибе трещины ледоруб зажало между склоном и веревкой, а стропа прошла по зубчикам… Ее достаточно чуть-чуть подрезать, чтобы уменьшить прочность в десятки раз! Кроме того, ледоруб на перегибе создал дополнительное сопротивление, мы рванули изо всех сил и… стропа не выдержала!..

Дальше работа налаживается. Беру на себя организацию страховки. Так надо было с самого начала! Расчищаю лед, надежно заворачиваю ледобур, продеваю свою веревку и закрепляю ее через тормозную шайбу. Теперь медведя удержу! Узел страховки опускаем в трещину, проверяем закрепление в натяг… Две минуты вытяжки и Ася наверху! Совершенно целая и невредимая после двух падений!

Также быстро вынимаем Сашу. Он внешне тоже «в порядке», но несколько чувствует последствия тазобедренного ушиба. Последним извлекаем Володю. Голова у него в крови от ударов об лед и от падения сверху кусков льда. Коля, наш медик, обрабатывает рану. Вспомнив полезный практический урок десмургии еще на занятиях в школе, беру бинт и делаю Володе перевязку повязкой-шапочкой…

Выясняем сначала подробности подъема, а потом и самого срыва. При подъеме Ася сначала не отцепила связочную веревку от Володи и, вытягивая ее, мы, после выбора конца связочной веревки, потянули вверх и Володю. Поэтому веревка шла так тяжело: на ней были двое. При обрыве петли Володя и Ася провалились на ту же глубину, что и при первом срыве: здесь решающими факторами были длина отрезка связочной веревки и трение о стенки трещины. Конец связочной веревки мы не догадались выбрать как страховку и это, конечно, было нашей ошибкой.

При втором подъеме и внизу и наверху мы работали правильно: Ася отстегнула узел связочной веревки, пристегнула и страховочную и подъемную веревки. Поодиночке мы вытащили их без особых усилий. Конечно, допущенные ошибки при подъеме объяснялись частично психологическим шоком участников, а частично недостатком информации у тех, кто находился наверху: знай, мы четко, как внизу соединены участники, мы бы работали правильнее… Очень тяжелый и неравномерный ход веревки при вытаскивании – плохой признак! Значит, что-то «не так» (у нас была одновременная вытяжка двух участников и заклинивание ледоруба в снегу на перегибе края трещины).

Зацепив самостраховку, подползаю к краю трещины и заглядываю вниз. Впечатляет! Колодец диаметром около метра, почти полтора метра снега, а затем ледовая расщелина, на глубине 6–7 метров непроглядно темная. Коварная штука! Очень опасная!

Возникает спортивное желание «порыться в брюхе» у трещины. Изъявляю готовность слазить в трещину за оставленным в ней рюкзаком Володи. Но у Гарика другое мнение: поход учебный и наше дело – дать возможность поработать молодежи. В трещину «делегируется» Дима Балыбердин, я его подстрахую. Красивый высокий парень, однофамилец известного альпиниста. Рюкзак быстро достали. В качестве «сувенира» ледник Щуровского получил зеленую каску Володи, которая провалилась очень глубоко. К сожалению, в момент срыва она находилась не на голове, а на рюкзаке и при падении оторвалась… Да, каска должна быть на голове не только на камнепадоопасных участках, но и везде, где возможен срыв с опасным падением: на крутых склонах, при движениях по леднику с трещинами, на переправах через реки!..

Трещина находилась на перегибе ледового склона, сильно прикрытая снегом, практически невидимая. Володя спокойно перешел ее и остановился, просматривая путь через туман летящих облаков. Вслед за ним трещину перешла Ася. Вся группа из 7 человек шла, связавшись одной веревкой. Третьим шел Саша, пристегнувшись к веревке карабином самостраховки. Конечно, при таком нежестком способе пристежки идти легче: меньше «дерганий» между участниками, но и недостатки у такой пристежки есть… Я в своей практике такой способ никогда не применял (и другим не советую, поскольку при срыве участник, закрепленный на самостраховке, не сможет эффективно удержать партнера).

Провалился третий – Саша. Своим весом через скользящий карабин самостраховки он сдернул за собой Асю, а Ася сдернула Володю. Все трое рухнули в трещину на глубину до 8 метров. Далее их удержали связочная веревка и заклинивание рюкзаков между стенками. Идущая следом четверка участников смогла только придержать их падение, резко подавшись назад: их не сдернуло рывком, поскольку они находились ниже по склону…

Гарик на дневной связи сообщил о происшествии руководству туриады. Сейчас ясно, что тогда, под воздействием стресса, наш медик явно перестарался, вколов Володе 5 мл димедрола. Володя стал очень вялым и едва не засыпал. Идти сам он не мог. После предварительной разведки пути по леднику мы начали спускаться, неся Володю на себе. Это была тяжелая работа, и преодоление ледника отняло весь остаток этого дня…

За вечерним ужином Ася уже со смехом рассказывала, как растерялась в первый момент срыва и как сразу приободрилась, разобравшись, что она не одна, а «в коллективе»… Уже несколько «привычными», «обыденными» были ее впечатления от вторичной «прогулки» в трещину.