Театр Аустерлица
После заседания совета министров Фуше понял, что пришло его время. В Бельгии случилась настоящая катастрофа и ставить теперь нужно на Бурбонов. С Наполеоном можно больше не считаться. Интрига – вот его оружие, те несчастные, кого удастся обмануть и одурачить – его армия. Тут ему нет равных, здесь он сам – Наполеон. Теперь главное не потерять ни секунды. Сегодня его Аустерлиц! Мчится в Пале-Бурбон, где заседает палата, сообщает Ла Файету и президенту Ланжюине, что Наполеон хочет распустить парламент, действовать нужно немедленно – завтра будет поздно, вовлекает Жея, Манюэля, Лакоста, еще десяток депутатов. Одним льстит, других убеждает, третьим грозит – у Фуше всегда есть на всякий случай кое-какие бумаги для шантажа. На следующий день палата объявляет себя нераспускаемой. Лафайет громыхает с трибуны как во времена старого Конвента:
– Депутаты! Впервые за много лет вы слышите голос, который ещё узнают старые друзья свободы. Я хочу рассказать вам об опасностях, которые угрожают стране. Зловещие слухи, ходившие по Парижу в последние два дня, к сожалению, подтвердились. Сейчас самое время сплотиться вокруг старого трёхцветного знамени 1789 года – знамени свободы, равенства и общественного порядка. Только вы можете теперь защитить страну от внешнего врага и внутренних раздоров. Только вы можете спасти честь Франции.
И дальше главное:
– Палата представителей заявляет, что независимость страны под угрозой. Палата представителей объявляет себя нераспускаемой. Любую попытку распустить её считать государственной изменой. Кто бы ни предпринял такую попытку, он будет объявлен предателем родины.
Всего через две недели прозревший Ла Файет спросит Фуше:
– Куда мне теперь идти, предатель?
– Иди куда хочешь, дурак, – равнодушно ответит тот.
Но пока действие развивается стремительно. К депутатам присоединяется палата пэров. Ней, только вернувшийся из Бельгии, требует возвращения Бурбонов. Герой честно несет голову на плаху. Правда, коллеги-пэры относятся к пылкому маршалу настороженно: слишком уж похоже на измену, к тому же бесполезную. Ему такого не простят, он не Фуше.
Так или иначе, пути назад больше не было. Интрига сработала. Теперь ни Люсьен Бонапарт, ни Карно, ни Даву не могли ничего изменить. Слово «отречение» витало в воздухе.
«…приношу себя в жертву…»
Какую мерзость они сотворили – нераспускаемая палата! Парламентский переворот. Он даже не объявил перерыв в заседании палат, хотя имел право их распустить, а депутаты – законодатели, не задумываясь, растоптали конституцию ради иллюзии собственной власти. И удержится эта власть от силы неделю, пока не придет настоящий хозяин. Ла Файет под триколором и припевочкой о свободе – равенстве сдаёт Францию Бурбонам. А хор бывших якобинцев и жирондистов ему подпевает. Дивная картина! Еще отвечают Люсьену, что они отдали ему, его брату, полмиллиона жизней. Какая низость! А сколько унес их террор?! Только вместо славы – тюрьма и позор, а в награду за службу – публичная казнь. И за всем этим на заднем плане извивается тень Фуше. Произносить речи не его дело, для этого есть марионетки, а он кукловод, его дело – дергать за ниточки. Что ж, интрига удалась.
Весь день и половину следующего делегации министров и депутатов сновали из Елисейского дворца в Бурбонский[13] и обратно. В середине дня добавился еще Люксембургский, где заседали пэры. Якобы что-то обсуждали, согласовывали, но ясно было, что всё впустую.
Зато предместья, те самые, которые управляли Парижем и Францией в 93-м, требуют дать отпор врагу. Им нужен император. Один знак или слово – и они, пожалуй, перережут палату.
Но как он может своими руками разрушить то, что построил?! Его Кодекс, департаменты, Почетный Легион. Он и нужен был, чтобы объединить нацию после кровавой смуты. Теперь затеять ее самому? Стать королем улицы, императором Жакерии? Воевать с французами? 18 брюмера было бескровным, на пути от бухты Жуан до Парижа в каждом городе его встречали ликующие толпы. Начать гражданскую войну, да еще когда враг идет на Париж?! О таком и подумать страшно – ни власть его, ни жизнь того не стоят. Союзники воюют с ним, а не с Францией? С призраком революции в его лице? Он единственное препятствие к миру? Ни секунды в это не верит, но если Франции нужна жертва, придется ее принести. Его время прошло, однако и дело свое он сделал.
В 4 часа зовет Люсьена, диктует, то расхаживая по кабинету шумными сердитыми шагами, то вдруг застывая как оловянный солдатик:
«Французы!
Начав войну за независимость страны, я рассчитывал на объединение всех усилий, всех желаний и на содействие всех авторитетов нации.
Обстоятельства изменились. Я приношу себя в жертву ненависти врагов Франции. Моя политическая жизнь закончилась. Провозглашаю императором французов своего сына, Наполеона II.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
После сражения при Аустерлице, данном 2-го декабря 1805-го года, Священная Римская империя, основанная в 962-м году германским королём Оттоном I, перестала существовать.
2
Генерал Карл Мак.
3
Ж. Расин «Федра», 1977. Перевод М. А. Донского.
4
Джеймс Макферсон, «Картон», 1818, перевод А. А. Никитина.
5
Достоверно известно, что доблестный генерал Комбронн сказал «Мёрде» – дерьмо, что на французском начала XIX-го века соответствовало приведенному мной речению. Гораздо более знаменитой фразы «Гвардия умирает, но не сдается», по воспоминаниям героя, он не говорил, хотя именно она вошла в Историю. Что ж, французские салоны родились куда раньше Империи и успешно ее пережили. Переживут и нас с вами, дорогой читатель.
6
Веллингтон был известен подавлением восстания сипаев в Индии. Поэтому Наполеон звал его «сипайским генералом» или «сипайским герцогом».
7
Шарль Анжелик Юше Лабедуайер – адьютант Наполеона в кампании 1815-го года. 2 августа 1815 года генерал был арестован, предан военному суду и, несмотря на защиту Бенджамена Констана, осуждён и расстрелян. Во время суда и казни держался с исключительным мужеством.
8
Нея расстреляли Бурбоны, причем он сам своим расстрелом и командовал. По популярности в армии этого храбреца превосходил один император, поэтому найти взвод, который бы согласился стрелять в маршала, оказалось почти невозможно. Только команда, произнесенная его собственным голосом, смогла заставить солдат выстрелить. Наполеон на Св. Елене так высказался о казни: «Ней был храбрым человеком. Не думаю, чтобы кто-нибудь из тех, кто его осудил, рискнул посмотреть ему в глаза». Позднее Э. Л. Войнич использовала эту поразившую современников историю в знаменитом романе «Овод»: революционер Овод там командует собственным расстрелом.
9
Немногих попавших в плен гренадеров англичане расстреливали и забирали их шапки. Точно такие высокие медвежьи шапки до сих пор служат головным убором британским гвардейцам.
10
Старым или прусским чертом Наполеон называл 72-хлетнего Блюхера.
11
В сражении при Линьи Блюхер был разбит и отступил к городу Вавр.
12
Правда, через несколько дней он забыл эти трезвые и здравые мысли. И следующая война пошла своим чередом.
13
В Бурбонском дворце заседает нижняя палата франузского парламента. Тогда она называлась палатой депутатов.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
