Варадеро не будет

С этими мыслями он вытянул пальцы назад и нашарил на станине зубчатый диск по дереву. Он сам только сегодня снял его с болгарки. Хрустя суставами и шипя про себя от боли в вывернутых пальцах, Павел разодрал хорошо отточенными зубьями скотч и освободил руки. Пока второй под ящиками…

В этот момент Сёмыч выбрался наружу и стал яростно отряхивать джинсы от пыли. Потом зачем-то взял в руки обрез и… стал самозабвенно чесать им спину. Моторин едва рот не открыл от удивления.

Сейчас оба стояли рядышком и не смотрели на него. Старик пошарил по станине в тщетной надежде, но второго диска для пилы там не оказалось. Только обычный, лазерный компакт-диск со старыми советскими фильмами. Однако, хоть что-то, подумал Моторин и резко выбросил обе руки вперёд.

Самым опасным был не тот, что с обрезом. Этот дурак и трус. Он выпустит оба заряда в первую секунду и куда попало, а потом попытается сбежать. А вот второй… В каждом его движении сквозила сила, уверенность и опыт. Поэтому надо сконцентрироваться, наплевать на боль в напрягшихся связках, на то, что в глазах уже темнеет, теперь задержать дыхание, чтобы глазомер не подвёл, и…

Зубчатый металлический диск ударил главного точно в переносицу. Бандит резко откинул голову назад, пытаясь уйти, гулко тюкнулся затылком о тяжёлый металлический стеллаж, и осел на пол. Кровь тут же залила ему всё лицо, а пила со звоном упала на пол.

Пластиковый диск шарахнул Сёмыча в лоб так, что тот на мгновение опешил. Но всё равно повел себя именно, как и думал старик. Тут же вскинул обрез и по замкнутому пространству контейнера громом прокатились два почти одновременных выстрела. По стене и станкам забарабанила дробь.

Моторин в этот момент уже падал на спину вместе со стулом. Со стороны кажется, что можно отбить затылок, спину, почки. Но на самом деле это совсем не больно. Надо только правильно падать. Держаться за стул, прижимать к нему позвоночник поплотнее и чуть наклонить голову вперёд. Полное ощущение, что после такого человек ещё долго не встанет, но на деле…

Старик рывком завалился на бок, зашипев при этом от выстрела боли в пояснице, резким движением швырнул стул в Сёмыча. Не попал, тот уже отшвырнул обрез и рванул в сторону выхода, когда спинка ударила его по ногам. Удачно. Бандит запнулся и растянулся на животе, звонко шлёпнув ладонями об пол. Голова его была как раз за порогом.

Моторин встал, схватил скотч, ловко и надёжно спеленал обоим руки и ноги, после чего посадил бандитов на пол. Сам сел напротив. Сердце колотило, дыхания не хватало, на лбу обильно выступила испарина. Павел вытянул перед собой руку. Дрожит. Правильно, не в его годы такими упражнениями заниматься. Да и сноровка давно не та. Грудь внезапно сдавила резкая боль, в глазах потемнело, старик откинулся на стенку и принялся ровно и глубоко дышать, убирая давно знакомые неприятные симптомы.

Через какое-то время белые круги перед глазами исчезли, в лёгкие начал, наконец, в нужных количествах поступать кислород. Грудь отпустило и перестало закручивать внутрь. Павел открыл глаза и печально улыбнулся. Спёкся Пашка Моторин. И на две минуты его не хватило. Он с усталой усмешкой глянул на налётчиков. Те не сводили с деда изумлённых глаз.

– Дед, ты кто?

Это спросил первый. Моторин так ни разу и не услышал его имени.

Две пары глаз с изумлением глядели на Павла. Старик открыл рот, облизнул шершавым языком губы, пару раз сглотнул, чтобы слюна смочила пересохшее от напряжения горло, и хрипло ответил:

– Юный пионер. А диски кидать научился в бесплатном кружке.

Он тяжело, помогая себе трясущимися руками, встал, и тут же схватился за стеллаж. Ноги дрожали и норовили сложиться в коленях. Моторин сделал неверный шаг, схватил со стола блистер с таблетками, судорожно вытряс пару на ладонь, закинул в рот. Потом запил холодным настоем ромашки, кипрея и шиповника из термоса. Через час возмутятся изношенные суставы, а сейчас ещё можно поставить стул на место, сесть и расслабиться.

Тяжёлый вздох, пристальный взгляд на налётчиков. Первый смотрит спокойно, но во взгляде сквозит готовность к броску. Если удастся разрезать липкую ленту, Моторину каюк. На этот раз фактор внезапности не сработает. Лицо бандита залито кровью, она лежит на веках, нос весь красный и опухший, щёки покрыты темнеющими потёками. Неплохо ему прилетело.

Второй ёрзает, то ли пытается найти положение поудобнее, то и хочет разрезать путы. На щеке небольшая царапина от диска. Сёмыч… Чего же ты так боишься, Сёмыч? И вообще, зачем вы пришли?

– А что вы хоть искали, молодёжь? – голос уже почти пришёл в норму.

Ещё пару глотков отвара из термоса и Павел почти в норме. Тело заболит чуть позже, когда совсем вымоется из крови адреналин. А пока можно и побеседовать.

– Какая тебе разница, старик? – взвивается Сёмыч. – Давай, зови ментов. И хана тебе, старый, тогда. Скажем, что ты нас похитил, пытал. Нас двое, ты один. Не отмажешься.

Бандит говорил торопливо, надеясь потоком слов убедить собеседника. Так обычно делают, когда сами не верят в свою ложь.

– Волыны у тебя здесь лежат, старый, – неторопливо ответил первый. – Так что ментов звать не советую. Тут Сёмыч прав, тебе же хуже будет.

Он повёл плечами, будто разминая затёкшие плечи, но на самом деле демонстрируя силу. Кто бы спорил, силён.

– Так что такое моё предложение, старик…

Сёмыч заткнулся и как-то скрылся в тени подельника. А тот наоборот, приподнял голову и смотрел прямо в глаза Моторину.

– Ты нас развязываешь, и мы уходим. Чтобы не боялся, можешь забрать обрез. Но советую сразу после нашего ухода его выкинуть. Так что и мы не в накладе, и ты ничего не потерял. Как тебе такое предложение?

Старик откинул спину на стул, спокойно ответил на взгляд связанного бандита, и уже нормальным, восстановившимся голосом ответил:

– Это не мне решать, посоветоваться надо.

Он запустил руку под стол и взял с системного блока мобильник. Гудок пошёл через несколько секунд после набора номера, и сразу же снаружи раздалась трель звонка. А ещё через секунду, с простым, кнопочным, телефоном в руке, в контейнер вошёл холёный мужчина средних лет с намечающимся животом, который уже не мог скрыть дорогой пиджак.

Он мгновенно оценил диспозицию, лицо его растянулось в довольной улыбке. Хозяин подошёл к сторожу и протянул ему руку.

– Рад, что у вас всё получилось. Теперь мы можем поговорить.

Глава 2. Научная теория в бизнесе

Моторин сидел в мягком кожаном кресле на колёсиках и не знал, как себя вести. Он внимательно оглядел кабинет, пытаясь понять, кто же такой, его владелец. Обычно по интерьеру сразу становится видна сущность хозяина, но не в этом случае. В помещении не за что было уцепиться взгляду. Ни тебе роскошной мебели времён Людовика какого-нибудь, ни фарфоровых ваз династии Дзынь, ни даже гамбсовских стульев. Что удивительно, книжных шкафов, и тех не было.

Пустое помещение со стенами, оклеенными светлыми обоями в шотландскую клетку. Длинный стол с десятком одинаковых кресел, в его торце второй, вершиной буквы «Т». За ним почти такое же сидячее место, но в отличие от остальных не чёрное, а бежевое.

За спинкой кресла на стене физическая карта мира и политическая карта России, над ними неизменный портрет президента. Перед местом владельца кабинета – огромный монитор, пара новеньких, но пыльных, стационарных телефонов, а на пустой противоположной стене огромный белый экран. На редкость безликое помещение.

Беззвучно отворилась сливающаяся со стеной оклеенная обоями боковая дверь и перед Моториным возник сам хозяин. Он привычно опустился в бежевое кресло и с улыбкой уставился на гостя.

– Надеюсь, вы на меня не в обиде, Павел Степанович, за это небольшое криминальное представление, – профессионально дружелюбным голосом начал он. – Но мне необходимо было убедиться, что вы полностью подходите для моего проекта.

Сиротин Серафим Викторович, пятьдесят два года, кандидат физико-математических наук, всплыли в голове Моторина данные. Так он полгода назад и представился. Вот только никогда раньше Павел не видел, чтобы простой кандидат наук имел свой кабинет, да ещё и не в институте, а в модном офисном центре. Возможно, стоило спросить, что за проект имеет в виду господин Сиротин, но глянув на ехидную ухмылку оппонента, старик передумал. Не нужно торопиться, сам всё скажет.

– Как вы себя чувствуете, Павел Степанович? Всё-таки уложить двоих бандитов в вашем возрасте непросто даже для бывшего боевого пловца.

Паша неопределённо повертел перед собой открытой ладонью, но ничего не сказал.

– Я так и думал. Даже если вы всю жизнь старались держать себя в форме, годы всё равно возьмут своё. Одышка, сердце, сосуды. Ещё и суставы, верно?

Моторин молча кивнул. Ему было непонятно, к чему клонит этот пройдоха от науки. И зачем он говорит очевидные, но заведомо неприятные собеседнику вещи. Это раздражает.

– Я бы посмотрел на вас лет через двадцать, – не выдержал старик.

– Увы, не выйдет, – невозмутимо продолжил Сиротин. – Вам сколько осталось, как вы думаете? Год, два? При самом внимательном уходе за собой не больше пяти.

– Зачем вы мне всё это говорите? Вы привезли меня сюда, чтобы издеваться над старостью? – взвился Моторин. Он уже готов был кинуться на владельца кабинета.

– Ни в коем случае, – замахал руками кандидат наук. – Наоборот, я хотел предложить вам участие в проекте, который как раз и позволит увидеть, как я буду выглядеть через двадцать лет.

Он всё с той же усмешкой глядел в непонимающее лицо старика. Моторин заметно злился. Ещё бы. Привезли непонятно куда, перед этим устроили спектакль с налётом. Да и безмятежная работа в сорокафутовом контейнере, похоже, накрылась медной каляброй. А теперь участие в сомнительной афере, о которой к тому же не сказано ни слова.

– Я могу идти? – сухо спросил старик.

На мгновение хозяин кабинета потерял свою ехидную улыбочку, но тут же взял себя в руки.

– А куда вы собрались, Павел Степанович? В контейнере вам больше делать нечего, а другого жилья у вас нет. Собираетесь тянуть свой век на лавочке в парке? Я же не просто так вам всё это предлагаю. Я хочу, чтобы вы имели все полагающиеся гражданину права. Пенсию, жильё, должность в моей лаборатории.