Заметки об анатомии поступка. Человек и нелюди

Еще со времен Аристотеля известно, что человек приходит в этот мир, условно говоря, «чистым листом»: не знает ни таблицы умножения, ни правил дорожного движения, ни того, что алкогольсодержащие жидкости можно и нужно заливать вовнутрь, а одурев от залитого, состояние одурелости интерпретировать не иначе, как «расслабился», «взбодрился», «стало весело?»…

И таким «чистым листом» он и оставался бы до конца своих дней, если был бы лишен способности видеть, слышать, обонять, осязать, т. е. получать информацию. А человек, не получающий информацию, мыслить и действовать – не способен.

Но он получал информацию. В семье, где ни один праздник не проходил без выпивки. Слушая песни, под которые грустила мама:

Подруга моя, подруга,
давай-ка грустить не будем,
вина мы нальём в бокалы
и выпьем за нас с тобой.

В школе, когда выполнял домашнее задание – выучить наизусть:

Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.

И, может быть, за этот «стих» он даже получал свою заслуженную «пятерку»…

У социологов это явление обозначается таким словом, как социализация – «процесс усвоения человеческим индивидом образцов поведения, психологических установок, социальных норм и ценностей, знаний, навыков, позволяющих ему успешно функционировать в обществе» [34].

Обратите внимание: успешно функционировать позволяют нормы, в нашем случае, проалкогольные нормы, т. е. неписанные правила, воплощенные в традициях, обычаях и ритуалах.

А кто определяет, что есть норма? Тот, кто на то право имеет – государственный аппарат, наделенный властными полномочиями.

А поскольку, как выше мы уже говорили, алкогольный бизнес, похоже, сросся с системой государственных органов, став именно поэтому составной частью мафии, то он теперь и насаждает в обществе питие спиртного, как норму, ибо длябизнеса это является экономически целесообразным; насаждает через рекламу спиртосодержащих жидкостей и пропаганду пития, которое навязывается обществу с помощью литературы, театра, эстрады, кино и телевидения.

Хорошей иллюстрацией к сказанному, я полагаю, могут служить слова академика РАМН Ф. Г. Углова: «Некоторые говорят: „Когда захочу, тогда и выпью“. Да, но почему он захочет? А он захочет, потому что это желание в нем спровоцировало, взрастило ТВ, газеты. Все СМИ работают на то, чтобы мы захотели пить».

А работают все СМИ и ТВ на то, чтоб мы захотели пить только потому, что именно такая задача перед ними поставлена теми, на чьем содержании они находятся. Причем, так уж в нашем государстве выстроены интересы: трезвый образ жизни в отличие от пьяного образа жизни зримого навара тем, у кого деньги, увы, но не дает. Поэтому выгодны люди больные, голодные, пьющие, нуждающиеся. Нужда – обогащает. Рентабельны – страдания, преступления, пороки, болезни и, конечно же, смерть… И коль так, то каких писателей, артистов, режиссеров будут поддерживать барышники? За продвижение какой информации они будут платить журналистам и владельцам СМИ? За какие законопроекты они будут голосовать, оказавшись в Государственной Думе?

Народ говорит: «Сытый голодного не разумеет». Но ведь в сегодняшней Думе 7-го созыва не просто сытые, «в обновлённую Госдуму попали три миллиардера и 230 миллионеров» [35].

Хуже того! Как вы считаете, может себе позволить, если он того пожелает, например, депутат от «Единой России» Симановский Леонид Яковлевич, чей задекларированный доход за 2015 год составил 909 362 109 рублей 33 коп., приплачивать ежемесячно каждому депутату-голодранцу, которых там набралось аж 220 человек, по 100 тысяч рублей, т. е. тратить на эту затею всего 22 млн из своих собственных 909 млн, чтобы иметь персональную «карманную Государственную Думу» и протаскивать в своих интересах абсолютно любые законопроекты? А почему б ему не войти в сговор с депутатом Скоробогатько Александром Ивановичем, у которого за прошлый год вышло 745 173 681 рублей 85 коп. А почему от такого наваристого дельца должен стоять на обочине депутат Селезнев Валерий Сергеевич, у которого 392 754 381 руб. 04 коп.?..

Мы сегодня все еще не можем отойти от шока, вызванного тем, что Госдума приняла законопроект №4835—6 «О внесении изменений в статью 21 Федерального закона „О рекламе“», благодаря которому «реклама гнусного образа жизни» вернулась на российское телевидение.

В голове не укладывается! Как можно было принять то, что наигрубейшим образом попирает самые насущные интересы народа!? Как можно было принять то, что погубит Россию?! Да неужели ж окончательно восторжествовала старая гнилая идея: нравственно то, что экономически целесообразно?..

Не верится, что подобное под силу алкобизнесу?

А давайте взглянем на все на это с уже известной нам точки зрения.

По данным компании Nielsen [36], структура рынка алкоголя в России выглядит следующим образом:

пиво – 73%;

водка – 10%;

алкогольные коктейли – 7%;

вино – 5%;

вино игристое – 2%;

бренди – 1%;

премиальный алкоголь (виски, ром, текила, импортные джин и ликеры, французский коньяк и шампанское) – 1%.

Это один момент. Далее, сейчас на российском пивном рынке действуют четыре крупные транснациональные компании: датская Carlsberg (контролирует пивоваренную компанию «Балтика»); «САН ИнБев», дочка датско-американской AB InBev («Хугарден», «Старопрамен», «Лёвенброй», «Стелла Артуа» и др.); нидерландская Heineken («Хайнекен», «Амстел», «Гинесс ориджинал», «Златый базант», «Бочкарев», «Охота» и др.); а также турецкая компания Efes («Эфес», Старый мельник», «Белый медведь», «Бавария» и др.).

По итогам 2014 года «Балтика» контролирует 37,8% рынка, Efes – 13,6%, Heineken – 12,5%, «САН ИнБев» – 12,2%. Денежная масса, которая находится в руках этого международного сброда, оценивается примерно в 2 триллиона рублей. Добавим сюда еще 600 млрд рублей, которые приходятся на четверть пивного рынка, находящегося в руках мелких отечественных производителей пива. Например, компания «Очаково», с ядром в виде Очаковского пивоваренного завода, запущенного в 1978 году для обеспечения пивом участников и гостей Олимпиады-80 [37].

Как вы считаете, уважаемый читатель, может орда пиводелов и торгашей, располагающая денежной массой в 2,5 триллиона рублей повлиять на решение голодранцев из Государственной Думы?

А может эта орда позволить себе быть законодателем, какой угодно моды и навязывать обществу через СМИ, какие угодно нормы, незаметно становящиеся убеждениями?

Вне всякого сомнения, эта орда может.

Тем более что она хорошо усвоила сказанное Екатериной Великой: «Первое правило – делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят этого».

Таким образом, питие, как норму жизни старательно и методично насаждает бизнес, исходящий из своих шкурно-финансовых соображений, и использующий с этой целью средства информационного воздействия.

Это, во-первых.

Во-вторых, всемерное пособничество алкогольному бизнесу в утверждении пития, как нормы, оказывают государственные структуры, рассматривающие данный вопрос в политическом разрезе: пьющая масса, как объект управления, значительно удобнее, нежели масса трезвая. В данной работе мы не будем раскрывать эту тему – об этом уже писано-написано более чем предостаточно. В том числе, и мною. Приведу только одну цитату из книги Героя Советского Союза, доктора юридических наук Юрия Матвеевича Ткачевского: «В странах капитала господствующие классы стремятся использовать спиртные напитки в целях морального разложения трудящихся, отвлечения их от классовой борьбы за свои права и интересы, а также с целью подготовки кадров штрейкбрехеров, гангстеров и т.д.» [38].

И, в-третьих.

Энциклопедический словарь утверждает, что «норма – предписание, разрешение или запрещение действовать определенным образом» [39], предписание, т. е. властное волеизъявление. В нашем случае – волеизъявление уполномоченных на то органов государства и структур алкогольного бизнеса.

А способны ли структуры алкогольного бизнеса оказывать властное волеизъявление? Думаю, что никто не будет спорить с тем, что алкогольный бизнес – это экономическаядеятельность, которая находит свое концентрированное выражение в политике, а политика – это способ управления, в частности, при помощи власти.

Может ли бизнес властвовать?

Ответ очевиден: цель бизнеса – получение прибыли, т. е. денег, а деньги, напомнил нам древнюю формулу персонаж фильма Алексея Балабанова «Брат 2», правят миром. И при 50 процентах прибыли, как утверждал английский публицист XIX века Томас Джозеф Даннинг (1799—1873), бизнес «положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы» [40].

Вот и выходит, что политика – это бизнес, легко превращающий даже самого простейшего депутата Государственной думы в респектабельного, влиятельного миллионера, а алкогольный бизнес – это политика, легко превращающая россиян в нищих, бездомных и больных…

Впрочем, вернемся к норме.

Управление, которое используется алкогольным бизнесом, имеет двойственную направленность.

Во-первых, в соответствии с формулой, процитированной Марксом в «Нищете философии»: «Производство идет впереди спроса, предложение силой берет спрос» [41]. Силой берет спрос в частности, с помощью все той же рекламы, главная цель которой – сбыт товаров и услуг, а также увеличение объема их реализации: «Реклама обладает чудодейственной силой: она заставляет людей нуждаться в том, о чем они раньше даже и не слыхали» [42].

Во-вторых, алкогольный бизнес при всемерной поддержке государственных структур, через пропаганду пития, насаждая питие, как норму жизни, не только заставляет людей приобщаться к предлагаемым услугам и производимым товарам, но и создает, тем самым, механизм контроля над отдельными индивидами, группами и социумом – механизм контроля, встраиваемый в традиции, обычаи, обряды и ритуалы, механизм контроля, надобность в котором вытекает из самой архитектоники общества, в основе которого – принцип иерархии, имеющий, по крайней мере, у нас, в России, традиционно авторитарный характер. А характер, отягощенный авторитаризмом, это, если хотите, еще и диагноз или, если помягче, симптом, указывающий на наличие страха, загнавшего тех, кто от него спасался, на вершину власти. И теперь они, обреченные на власть, возвысившись – такова уж человеческая природа – с неустранимой тревогой глазеют в бездну, из которой выкарабкались, но в которую вновь могут быть низвергнуты волей случая или же по множеству иных причин.

И страшась утратить свое шаткое положение, патологически сомневаясь в себе и в реальности происходящего с ними, они требуют от тех, над кем владычествуют, все новых и новых подтверждений лояльности, бесконечных доказательств того, что любимы, уважаемы, почитаемы, признаваемы… Вот тогда-то и становятся особо востребованными механизм контроля и аппарат репрессий, воздействия на инакомыслящих и несогласных. И хотя данная тема весьма интересна и множество таит «открытий чудных», мы сурово ограничим себя лишь одним ее аспектом: норма как механизм контроля.

Как утверждает словарь, норма – это предписание, а предписание это – требование, неисполнение которого влечет за собой некую ответную меру воздействия – наказание. Ну, оно и понятно, ведь основная функция нормы – не только регламентировать общение, но еще и регулировать его. А регулировать всегда проще, если у вас, как утверждал знаменитый американский бандит Альфонс Габриэль Капоне, кроме доброго слова есть еще и пистолет. Не хочешь хотеть – заставим.