УНКВД СССР по Хабаровскому краю.
Спецотряд № 16.
Контрольно-наблюдательное дело
«Императорская японская военная миссия»
г. Харбин. Маньчжурия.
Сотрудники.
Капитан Коити Кэндзи.
Том № 38.
1946 г.
Он хмыкнул: «Коити Кэндзи! Ну-ну! Интересно!» – он отложил эту папку и взял другую, толстую, увесистую, бурого цвета, на её лицевой стороне тоже была надпись фиолетовыми чернилами:
Дело
оперативной разработки
«Патрон».
Том № 1.
Начато: 1922 г.
Окончено: 1946 г.
«Патрон»! Вот это да! Вот это, точно, молодцы!»
Степан Фёдорович развязал тесёмки, открыл, и из-под обложки выпорхнул небольшой листок; он чуть было не слетел со стола, и Степан Фёдорович прихлопнул его ладонью. Листок был из настольного календаря со следами двух оборванных дырочек; Соловьёв прочитал:
1938 год.
23 февраля.
Среда.
День Рабоче-крестьянской
Красной армии
и флота.
20-я годовщина.
И ниже мелким шрифтом: «Восход солнца… заход… продолжительность дня…» Соловьёв с удивлением перевёл взгляд на папку – на ней значился год 1946-й.
«Откуда же ты такой вылетел? Из тридцать восьмого!»
Он положил листок на стол, снова посмотрел на папку и медленно откинулся на спинку стула.
«Патрон! Вот так так!»
Соловьёв почувствовал, как в груди что-то шевельнулось, что-то тяжёлое, ему стало трудно дышать, он удивился и подумал: «Ах, этот чёртов перелёт!» Его лоб и щёки покрыла холодная испарина, во вспотевшей ладони оказалась гильза с нитроглицерином; он положил таблетку под язык и начал рассасывать; через несколько секунд по телу пошла горячая волна, немного замутила голову и сошла; для верности он посидел ещё несколько минут, встал и вышел из кабинета. Медленно, давая возможность успокоиться сердцу, он пошёл в дальний конец коридора, к лестничной площадке с большим окном и боковым лифтом, который он помнил и который почему-то, как ему казалось, никогда не работал. Через окно был виден кусочек синего утреннего Амура и в белёсой дымке – дальние сопки Хехци?ра.
«Патрон»! Не ожидал! – подумал он. – Александр Петрович! Барон фон Адельбе?рг! Как же вы долго, Александр Петрович, пылились в архиве…»
Он постоял, подождал, пока успокоится сердце, и вернулся в кабинет.
За первыми ветхими страницами: «Опись документов», «Список лиц, знакомившихся с делом» и «Постановление о заведении дела» – была подшита «Анкета»:
«Патрон
Фон Адельберг Александр Петрович, барон.
Год рождения – 1885-й.
Место рождения – г. Митава.
Происхождение – потомственный остзейский дворянин…»
Часть первая
Глава 1
Паровоз окутался дымом и паром, завыл тормозами и загремел сцепками; короткий, из нескольких вагонов эшелон задрожал и остановился. На перроне, с винтовками наперевес, стояла плотная шеренга солдат чешского легиона.
– Что это может быть, Александр Петрович?
– Точно не знаю, Михаил Капитонович, но, судя по всему…
– Прикажете выяснить?
– Нет, поручик, я сам. Распорядитесь по составу «В ружьё!».
С подножки вагона соскочил офицер в полковничьих погонах русской императорской армии и, придерживая шашку, быстрым шагом пошёл к группе стоявших у входа в здание заиндевелого деревянного вокзала чешских офицеров.
– Литерный эшелон Верховного! Почему остановили? – обратился он. – Кто старший?
Один из офицеров вышел навстречу и взял под козырёк.
– Поручик Га?нка! – с лёгким акцентом представился он, потом потупился и тихим голосом добавил: – Приказ начальник 3-й чешский дивизия полковник Прхал, пане полковник! Вам приказ отдать паровоз и эшелон для конфискация под моя охрана и сдать оружие.
– Как приказ? Какой приказ? Я полковник барон фон Адельберг! Повторяю, поручик, это литерный эшелон Верховного! – Он схватился за шашку, но в этот момент чехи загрохотали затворами и стало ясно, что сопротивляться бесполезно. Полковник бросил шашку и револьвер на перрон и, сопровождаемый двумя легионерами, вошёл в здание вокзала. Когда он проходил мимо чешских офицеров, то за их спинами с удивлением увидел смуглое, скуластое, раскосое лицо, почти полностью зарытое мехом огромной шапки.